Лестница к Звездам (СИ) - Француз Михаил "Миха Француз"

Анастасия Константиновна не знала, как относиться к Леониду. Тот образ, что раньше был у неё в голове, всё, что она знала о своём ученике… всё оказалось ложью. Он постоянно её обманывал. Что во время обучения пилотированию, изображая «антиталант» в управлении истребителем, что позже, на станции, рассказывая слезливую историю о смерти любимой, что в последовавшем «учебном» бою… Хотя, нет. Вот в том самом бою, как раз, Леонид был честен. Единственный раз он был самим собой: упивающимся полётами Асом, наслаждающейся боем машиной убийства… для которой и крейсер не противник.

И, чего уж греха таить, Анастасия не отказалась бы ещё раз «потанцевать» с ним в космосе. Не было у неё за прошедшие десять лет противников или партнёров, что хоть близко стояли к такому уровню.

Тот бой, десять лет назад… теперь-то можно себе признаться, что настолько ярких эмоций, она не получала больше нигде и никогда. Что даже секс и близко не мог сравниться с тем боем… Сколько раз он ей снился. Сколько раз она просыпалась с дико бьющимся сердцем и диким разочарованием, что это всего лишь сон. И таким же стыдом, потому, что он тогда умер, и плохо думать о том дне иначе, как о дне его смерти…

И вот он, оказывается, жив. И смерть была ложью. Всё было ложь. Всё, кроме того боя. Кроме тех эмоций…

И как же теперь у неё чесались руки — повторить. Отыграться. Взять реванш. Показать, что она не в пустую провела эти десять лет, что она выросла над собой. Показать всё, что она может выжать из своей машины!

Однако, сейчас это было не ко времени. Прямо сейчас разворачивалась трагедия, равных которой не было уже века. Двести десять миллионов погибших!!! И сорок миллионов тех, кого надо спасти. И их спасают. Стараются, спешат, рвут жилы, рискуют своими жизнями… А она просто сидит и ждёт. Ничего не делает.

Даже Лена, которая, вроде бы, по началу, сидела с ней, разговаривала, общалась… ушла на кухню готовить мужчинам обед, а то они сами точно не вспомнят о нём за процессом «спасения мира».

Настя хотела было пойти помочь, да стоило заглянуть в пищеблок, чтобы понять: там и одной-то тесно. Всё же это космический корабль, а не квартира. Место здесь роскошь.

— И как же ты? Каждый раз в такой тесноте? — спросила тогда Анастасия.

— Так мы же не живём на корабле, — пожала плечами Лена. — Да и приготовление пищи… не самое частое наше занятие.

— Почему? — уточнила Настя. — Ведь «любовь приходит и уходит, а кушать хочется всегда».

— Лёня… не умеет готовить совершенно. Он не способен даже бутербродов себе порезать. То, что у него получается… это ужас. Это есть невозможно. Он может «на коленке», в диких джунглях, смешать и изготовить сложнейший пятиэтапный девятикомпонентный паралитический яд, который будет работать. Может на обычной кухне «сварить» взрывчатку промышленного качества, не говоря уж о том, какие сложные составы он синтезирует в своей лаборатории, но при попытке приготовить что-то съедобное… получается сложный многокомпонентный яд. Или такая бурда, что лучше бы был яд, — тяжело вздохнула Лена, видимо, что-то такое вспомнив.

— Но как же он дожил-то до встречи с тобой? — усмехнулась Настя.

— Как? — задумалась Лена. — Довольно просто: в детдоме кормили, в лаборатории кормили, в кадетском училище кормили, на заданиях выдавали рационы питания… в джунглях он жрал червей, тараканов и птиц живьём, не заморачиваясь готовкой… — передёрнула плечами девушка. — Буэ! Как вспомню, так вздрогну. А в городе всегда есть какой-нибудь общепит или магазин с шоколадками и колбасой.

— А ты? — улыбнулась Настя.

— А я? — задумалась Лена. — Честно говоря, тоже готовить не особо люблю. Денег нам с Лёнькой хватает, так что, обычно, мы заказываем доставку ресторанной еды. Это уж, если какой перелёт уж долгий, или блажь какая взбредёт… Вообще, изначально на корабле и такой кухни не было. Это уже мне удалось отвоевать-отспорить уголочек после того, как мы с ним «съехались». Раньше у него был просто здоровенный холодильник с запасом готовых к употреблению продуктов и рационов питания. А здесь была камера временного содержания пленников. Но мы договорились, что пытками он будет заниматься в своей лаборатории, а здесь кухонька будет.

— Пытками? — нахмурилась Настя.

— Часть профессии, не бери в голову, — пожала плечами Лена.

— Ты так спокойно к этому относишься?

— Насть, ты пойми, я в академии СИБа с десяти лет. Считай, всю жизнь в этом. Для меня, это такая же обыденность, как для тебя, ну не знаю, медкоммисия — неприятно, но ничего особенного. Часть профессии.

— А ты убивала? — внезапно решилась спросить Настя.

— Нет, — помотала головой Лена. — Леонид запретил. Все убийства он берёт на себя. Ни мне, ни Ваське он эту грань переступать не разрешает. Не знаю, даже, что он сделает, если однажды я её переступлю… — поёжилась Гонцова.

Разговор этот был два часа назад. Сейчас же, Лена сидела за компьютером, в компьютерных очках и лопатила какие-то массивы информации. Попросила не отвлекать.

Вот и сидела теперь Анастасия, играла в какую-то очередную вариацию «три в ряд», на своём коммуникаторе. В отличие от Императора, у неё доступа к Глобальной Сети не было. На неё же не работает собственный ретранслятор дальней космической связи военного крейсера.

Ждать было тяжко.

***

Час проходил за часом. Минута тянулась за минутой. Прошло уже девять. Ничего не менялось. Ну, кроме того, что Леонид пару часов назад встал-таки со своего пыточного кресла и вместе со всеми пообедал тем, что приготовила Лена. Со всеми, кроме головы Говоркова, которой всё так же «забыли» включить голосовой модуль, и она теперь немо ругалась, беззвучно артикулируя и строя страшные рожи.

Настя сидела в кресле, перед одним из обзорных экранов и играла в своём телефоне, теперь уже в «змейку». И думала, что, если дойдёт до «Гэлакси», то это будет уже окончательный финиш…

Когда от игры её внимание оторвала внезапная вспышка на обзорном экране. Анастасия вскинулась, в непонимании и всмотрелась в экран, пытаясь сообразить, что это такое было.

— Воу! — воскликнул рядом Император, у которого оборвался разговор с каким-то важным дядей с Москвы. — Что случилось? Лёнь? Что со связью? — повернулся он к Леониду, возившемуся с чем-то в своей лаборатории.

— Со связью? — повернулся к нему Жестянкин, приспуская свои компьютерные очки.

— Связь оборвалась, — пояснил Император. — Посмотри.

Леонид подошёл к пульту, пробежался пальцами по клавишам, по-открывл какие-то окна на экране, ещё раз пробежался, посмотрел ещё какие-то окна.

— Борт №1 взорван, — через пару минут сказал он и тишина выжидательная сменилась тишиной шокированной. — Только что.

***

Глава 10

***

— Кто-то проморгал заговор? — усмехнулась Гонцова. Услышав это, Император помрачнел, нахмурился, поиграл желваками, но ответом её не удостоил. Вместо этого повернулся к Жестянкину.

— Взорван Борт №1… но почему тогда связь пропала? Ты же говорил, что канал идёт «тоннельно» через ретрансляторы транспортных узлов? — тот пожал плечами.

— Именно так. Но, прежде чем уйти в «тоннель», сигнал шёл на терминал Борт №1, а уже с него…

— Слышь, Лёнь, а ты не охамел ли в край, а? — вскинул брови Император. — Взламывать Императорский терминал спецсвязи и управления? Там же все пусковые коды. Это же та самая пресловутая «Красная Кнопка»! С этого терминала войны начинают и приказы об орбитальных ударах отдаются!

— Так я ж не для личного пользования. Я для твоего удобства, — развёл руками Леонид, не выглядящий ни капельки виноватым. — Что б, тебе туда-сюда лишний раз не мотаться, ради каждого звонка в столицу. Да и что я такого сделал-то? Просто «вынос» с твоего терминала на терминал «Авте Лайфа». Фактически, ты работал на своём Имперском терминале, под собственными данными аутентификации, под своими кодами, которых я даже не касался. Просто, чуть удлинил канал.