Мент правильный - Дмитрий Николаевич Дашко
Проводить обыск в присутствии детей редко кому доставляет удовольствие, и я попросил гражданку Оглоблю забрать детей и вместе с ними переждать у соседей.
Сам виновник «торжества» выглядел не в пример бледнее боевитой тёщи. Мы оторвали его от ужина: на застеленном красивой скатертью столе стыл борщ, источавший божественные мясные ароматы.
Не знаю, как Михаил, а я невольно сглотнул вязкую слюну – сегодня в моём желудке побывал только стакан кипятка: для молодого цветущего организма Георгия Быстрова – преступно мало.
Разумеется, для аппетита не грех пропустить и стопочку-другую. По запаху из открытого графина на столе я безошибочно определил самогонку. Не самая плохая замена для водки. Правда, в это время с самогоноварением борются, причём довольно жёстко.
Дело не в пропаганде трезвого образа жизни – просто на самогон переводится так нужные стране зерно и сахар.
Сам Оглобля не успел переодеться в домашнее. На нём была новенькая гимнастёрка и не менее новенькие шаровары.
Мы с Мишей, в отличие от него, были одеты, прямо скажем, непрезентабельно.
– Простите, товарищи, а на каком основании вы производите у меня обыск? – срываясь на «петуха», спросил интендант.
– На том основании, что вы, гражданин Оглобля, устраиваете спекуляции с казённым имуществом. А ещё у нас есть основания подозревать вас в связях с преступным элементом, который занимается грабежами и убийствами, – пояснил Михаил.
– Боже мой, какой кошмар! – всплеснула руками тёща. – Я этого так не оставлю! Я буду жаловаться самому товарищу Троцкому.
Я столько раз слышал подобные угрозы, что даже ухом не повёл.
– Пожалуйста, это ваше право, – спокойно сказал я. – Понятые, мы приступаем к досмотру. Будьте внимательны и наблюдайте за нашими действиями.
Первая улика в виде двух мешков с мукой нашлась тут же в комнате. Её не пытались спрятать.
– Чьё это? – спросил я, а взявший себя в руки гражданин Оглобля даже глазом не моргнул.
– Моё. Нам выдали паёк в части, кроме того, один мешок я купил на рынке, потратив на него все личные сбережения. Разве это запрещается?
– Почему запрещается? Я так не говорил, – улыбнулся я. – Тут на мешках клеймо стоит. Думаю, гражданин Трубка по клейму сможет опознать.
– Какая ещё трубка! Я не курю никакую трубку, – заволновался Оглобля.
По глазам чувствовалось, что он врёт, и фамилия бандита, всё ещё не пришедшего в сознание, была ему знакома.
– А вы с ним познакомитесь на очной ставке, – пообещал я. – Очень интересная личность, скажу вам. Пытался под видом сотрудника ГПУ похитить опасного преступника, но мы его взяли. Столько любопытного нам наговорил, – я даже причмокнул, изображая удовольствие.
– Не знаю, что вам наболтал этот бандит, но лично я слышу о нём впервые, – ушёл в глухую защиту интендант.
– Понятые, прошу сюда, – позвал Миша.
Он открыл стенки шкафа и продемонстрировал полки, плотно набитые комплектами военной формы.
– Что, тоже скажете, что в части выдали? – Хмыкнул я.
Оглобля закивал. Я вытащил первую попавшуюся гимнастёрку, прикинул на худом как глист интенданте.
– Что-то с размерчиком ошиблись. Сюда трое таких, как вы, влезут. На вырост брали, гражданин Оглобля?
– Хватит издеваться, – всхлипнул он. – Ладно, ваша взяла. Да, я украл это обмундирование из части, но, заметьте, не для своих нужд. Бойцов нужно кормить и поить, а продуктов не хватает. Мне приходилось выменивать одежду на еду.
– Брешете, – покачал головой Миша. – И мы это докажем в пять минут. На вашем месте я бы уже признался во всём. Глядишь, суд учтёт ваше раскаяние и помощь следствию.
– Ну, а если будете лепить отмазку, мы сведём вас с товарищами из ГПУ, подав историю как работу на контрреволюцию, – плеснул я масла на сковородку.
Упоминание о чекистах окончательно добило интенданта. Он понуро опустил голову.
– Товарищи понятые, попрошу вас подписать протокол обыска, – попросил Миша, после того как мы обшарили обе комнаты.
Больше ничего интересного не нашли, но и обнаруженного казённого имущества вполне хватило для того, чтобы интенданту обеспечить место за решеткой.
– Гражданин Оглобля, вы задержаны, – объявил я.
– Что со мной будет? – вскинулся он.
– Суд решит, – ответил дежурной фразой Миша.
– Это какая-то ошибка! – поджала губы тёща.
Я боялся, что сейчас она устроит истерику, но вроде обошлось. Поджав губы, она вышла на кухню, громогласно объявив, что прямо сейчас накатает на нас такую жалобу, что мы в два счёта вылетим из уголовного розыска.
Кажется, пришло время расколоть Оглоблю на то, что нам сейчас было действительно важно.
Интендант быстро сломался, и информация из него потекла рекой. Правда, пока не было ничего, что могло бы помочь в расследовании ночных грабежей.
Мне пришлось остановить поток его красноречия, чтобы добиться главного:
– Подождите, гражданин Оглобля. Всё это вы сегодня повторите народному следователю. Сейчас же нам интересно другое – вы ведь знаете, кто из вашего батальона замешан в грабежах?
Оглобля, не скрывая удивления, бросил на меня неприязненный взгляд.
– Да, – тихо произнёс интендант.
– Тогда с этого места, пожалуйста, поподробнее. Постарайтесь ничего не забыть. Нам важна каждая деталь, – заметил я.
– А это мне зачтётся? – с надеждой спросил интендант.
– Обязательно, – заверил я.
– Грабежи – дело рук командира второй роты Раздобреева. Как только его рота становится на дежурство, он выдаёт доверенным людям оружие и отправляет в город.
Я понимающе кивнул. Какой бы бардак ни творился в части, всё равно должны же быть вечерние поверки, построения и прочие присущие армии моменты, позволяющие чётко контролировать личный состав. Так и знал, что без офицеров… то есть краскомов, тут не обошлось.
– А откуда вам известно, что это именно он? – как бы между прочим спросил я.
Оглобля с плохо замаскированной гордостью ответил:
– Раздобреев лично приходил ко мне, просил перепродать или обменять кое-какие вещи. Много вещей.
Хм, логично… ворам и грабителям всегда нужны скупщики краденного. Первый, к кому они могут обратиться – их же знакомый интендант, у которого точно рыльце в пушку. – И вы им помогали сбывать награбленные вещи?
– Раздобреев – страшный человек. Я испугался, – проблеял Оглобля.
– Чего именно вы испугались?
– Он мог убить меня. Я знаю, что в прошлом месяце он застрелил бойца, который отказался ему подчиниться, и списал это на несчастный случай. Представьте себе, всё это преспокойно сошло ему с рук.
– Интересно девки пляшут, – хмыкнул я. – Занятная фигура этот ваш Раздобреев.
– Ещё какая, – вздохнул Оглобля. – Для него убить человека, что любому из нас, извините, справить естественные надобности.
– Учтём, –
