Схватка с судьбой (СИ) - Гичко Екатерина

– Не мог он так просто улепетнуть, – не сдавался предводитель. – После прежнего хайнеса в городе чуть ли не каждый день смута начиналась. Нынешний ни разу не уехал, всегда к народу выходил.

– А сейчас где он? Нет! Сейчас-то жопа поглыбже будет, вот и струхнул!

– Да! Ни его самого, ни его приспешников не видать! Все попрятались!

– Куда прёшь, остолоп! – заорала какая-то баба в толпе.

– Простите, почтенная, но меня там очень ждут!

– Там сурьёзные разговоры ведутся! Тебя куда несёт?!

– Поверьте, дорогая, меня очень-очень ждут! Ох, простите, уважаемый… позвольте пройти… немного потеснитесь… ох, вы так добры!

Через толпу к центру площади протиснулся высокий мужчина в рваном плаще. Раскинув руки, он шагнул к оторопевшему предводителю, а затем, спохватившись, сбросил с головы капюшон. Лунный свет отразился от белых волос и зажёг огоньки в жёлтых глазах.

– Я вас обыскался, – с широкой улыбкой заявил хайрен. – Весь город прочесал, ища место, где вы решили собраться. Вы уж хоть бы оповещали, а то и не найти вас.

– Да это ж хайрен! – узнал его кто-то.

– Где? Этот?

– Врёшь!

– Да быть не может…

Узээриш покрутился на месте, показывая всего себя, и толпа взорвалась паническим шумом.

– Нас войска окружили! Во скляды! Как просмотрели?!

– Бежим!

– Дави его, ребята!

Толпа, раздираемая противоречивыми желаниями, схлестнулась сама с собой.

– А ну успокоились!!! – заорал предводитель, а хайрен тем временем вскочил на каменный бутон фонтана и закричал:

– Я с миром пришёл, без военных! Вы же поговорить со мной хотели, разве нет?

– Да-таки сунется сам хайрен к нам без охраны!!!

– Ну охрана где-то есть, – наследник виновато развёл руками. – Совсем уж один без приказа хайнеса я ходить не могу. Но вы ж меня порвёте раньше, чем они вмешаются.

– Братцы, нет войсков! Пусты улицы!

– Бей его!

Толпа поддержала последний крик одобрительным шумом, но в сторону хайрена никто не колыхнулся. Всё же одно дело требовать от хайнеса ответа и совсем другое – бить его сына. Хоть саму толпу в целом и раздирала ярость, но каждого его члена ещё мучили робость и страх перед власть имеющими.

– Тихо! Никто никого бить не будет! – горланил предводитель.

Узээриш спокойно осматривал беснующуюся толпу, словно это не его жизнь была в опасности. Сколько раз он уже стоял перед взбешённым народом? Отец часто посылал его в отдалённые регионы Салеи успокаивать волнения. Он множество раз видел перед собой лишённую разума толпу, с которой, казалось бы, невозможно договориться. Которая не желает что-то слушать.

Самое сложное – привлечь её внимание.

Заставить слушать.

Поймать и воспользоваться моментом, чтобы открыть для своих слов сотни ушей.

Невольно припомнилось, что это не всегда удавалось. И он даже бывал бит.

– Говорить?! – пронзительно завизжала растрёпанная заплаканная женщина, выскакивая вперёд. – Говорить с ним?!! Да они ублюдки, не способные и пальцем пошевелить, чтобы спасти свой народ! Жрут и спят на наши деньги, а кто защитит моих детей?! Кто?!!

– Мама, мамочка, – сзади к ней подбежала перепуганная девочка и обняла её за талию.

– Своего ребёнка он отдавать не захотел, значит, мои дети дохнуть должны?! – женщина взвизгнула, когда дочь коснулась её локтя, и едва не отшвырнула собственное дитя. – Когда действительно понадобилась его помощь, где он был?! Где?! Я и должна его простить?! Пусть сдохнет!!!

Никто и опомниться не успел, как наследник спрыгнул на мостовую и, в два прыжка добравшись до женщины, замер напротив неё и выдохнул прямо ей в лицо:

– Отдай своего ребёнка. Отдай. Его убьют. Но вся Салея будет спасена.

Он замер, смотря своими желтющими глазами в широко распахнутые глаза горожанки, зрачок его дрожал и ширился, и бедная женщина почувствовала, как струится холодный пот по спине. Дрожащими руками она вцепилась в худенькие плечи дочери и судорожно прижала её к своему животу. Жутковатый взгляд наследника переместился на испуганное личико девочки.

– Прелестное дитя. Так отдашь? – взгляд его вновь переместился на женщину, и та, зарычав, с силой толкнула его в грудь.

– Прочь! Катись прочь, скляда! Ничего не отдам! Никого не отдам… Ишь чё удумал! Мою кровь на смерть посылать!!!

Толпа возмущённо зароптала, опасно качнулась на наследника, и на крышах домов в лунном и волчьем свете настороженно зашевелились тени. Но сам Узээриш как ни в чём не бывало повернулся к предводителю и спросил уже у него:

– Так, может, ты отдашь сына? Или, может, племянники есть. Их, наверное, не так жалко.

Лицо оборотня побагровело.

– Насмехаишься, тварь…

– Так что? – Узээриш обратился к толпе. – Никто не хочет отдать своих детишек ради спасения страны? Ну же! Вы спасёте всю Салею, о вас будут говорить как о героях, слава и почёт прибудет с вами до конца дней. И… – лицо хайрена исказилось, – каждый будет считать своим долгом выразить искреннее сочувствие вашей утрате. Неужели никто не хочет?

Толпа безмолвствовала, шокированная жестокой насмешкой хайрена. А до кого-то вдруг стало доходить, что, может, наследник и не насмехается, а пытается что-то сказать. Что-то показать.

– Нет героев? – хайрен весело приподнял брови, а потом его лицо вдруг исказилось, и разъярённый рык заставил всех, кто стоял в передних рядах, отшатнуться: – Так что вы от меня требуете?! Чтобы я отдал своего ребёнка на смерть? Позволил прирезать как жертвенного барана и сносил бы потом до конца жизни ваше благоговейное отношение?! Да на кой оно мне, омытое-то кровью брата?

– Ты правитель, значит, должон! – прорычал предводитель, наступая на наследника, но тот и не подумал отступать, и мужчины почти упёрлись друг в друга грудью. – Не хочешь, так сигай прочь! На твоё место желающие найдутся.

Среди людей опять пошёл одобрительный гул.

– Надел ярмо, так тащи! – проорал кто-то.

– Небось денежки страны всеми лапами загребаете!

– Жируете!

– Таки платите!

Словно не слыша грозных криков, не видя подступающих всё ближе людей и оборотней, только один раз дёрнув головой, чтобы уклониться от брошенного камня, Узээриш, усмехаясь одним краешком губ, смотрел на предводителя круглыми совиными зрачками. Тот в ответ глядел по-медвежьи тяжёлым взглядом и сжимал-разжимал пудовые кулачища.

– Кто найдётся? – вкрадчиво переспросил Узээриш.

– Если придётся, то и я, – угрожающе повёл плечами громила.

– Значит, готов всё-таки пожертвовать сынишкой, а? Что такое? – брови наследника вскинулись в наигранном изумлении. – И взгляд переменился… Правитель же «должон», так? Раз надо сына в жертву отдать, значит, отдашь, верно?

Предводитель мрачно уставился на хайрена, желваки его угрожающе напряглись, но вот во взгляде появилась растерянность.

– Желающих-то занять трон, наверно, много наберётся, да? – хайрен с улыбкой осмотрел толпу и шагнул вперёд. Люди, как волна, наткнувшаяся на берег, отхлынули назад. – А вот детей в жертву принести не каждый желающий захочет. А те, кто захотят, того вы над собой видеть побрезгуете: ради власти малюток не пожалел. Порезал всех, сволочуга, лишь бы зад свой на месте хайнеса умостить…

– Эй, братцы, а давайте я займу! – закричал кто-то из толпы. – Резать мне некого, потребовать с меня нечего…

На него раздражённо зарычали соседи. Глухое роптание, неуверенное и немного испуганное, зашевелилось тяжёлыми волнами.

– Нечего слушать его! – заорал чернобородый оборотень из толпы. – Давит тута на жалость, мол, своих деток щадите, так и моих пощадите! Наши дети не его дети, и его не наши! Заняли трон, так берегите народ. Где была правящая семья, когда в школе наши робята задыхалися? Где?!

– А право, где же они были? – хайрен, изогнув шею, выискал крикуна и вопросительно посмотрел на него. – Вы, похоже, лучше знаете…

– Да знамо где! – не стушевался тот. – Из города как крысы бёгли!

– Все убежали-то? – насмешливо поинтересовался Узээриш.