Мрачное Рождество (СИ) - Ши Анастасия

— Значит сделка, — проговорила она.

Дамблдор молча кивнул. Журналистка ещё немного помолчала.

— Ладно, что вам нужно.

— Всего лишь ваша лояльность и информация, — голос Дамблдора был удивительно спокоен и мягок, будто он говорил с диким зверем. — Не хотите ли лимонных долек?

Женщина приняла угощение.

— Скажите, что вас связывало с Евой Коллинз?

Этот вопрос был неприятен Скитер. На секунду она задохнулась, будто от удара поддых.

— Ева, — прошептала она. — Мы сотрудничали с ней. Раскрыли вместе множество дел, написали много статей… Наши отношения… Я… Я любила её.

Риту передёрнуло, и она отпустила свою маску холодности, содрогаясь от долго скрываемых чувств, выпуская всю боль потери наружу. Гермиона была поражена, она никогда не думала, что будет испытывать сочувствие к такому человеку.

Дождавшись, когда женщина прекратит плакать, директор продолжил.

— Я сочувствую вашей утрате, — тихо сказал он. — Вы знаете, как она погибла?

— Конечно, — всхлипнула Рита. — Я была там. В этой ужасной коробке.

— Вы знали о подходах Евы к расследованию? — голос директора стал строг.

— Да, — твёрдо ответила Скитер. — Она просила меня не лезть, я и не лезла.

Дамблдор задумчиво замолчал, а Рита продолжила.

— Вам не понять. Вы — старый сухарь, — зло бросила она. — Вы пытаетесь обвинить её, очернить её память. Но она была не такая. Она любила меня, заботилась обо мне. Мы были одной частью целого… Да, я обязана ей своей карьерой. Но и я стольким ей помогла. А теперь…

Рон недоуменно уставился на Гермиону.

— Скитер начинала с освещения процессов над пожирателями, — принялась шептать Грейнджер. — Почти все дела вела Коллинз.

— Выгодная партия, — произнёс директор.

— Смейтесь дальше, — огрызнулась журналистка. — У вас есть ещё вопросы?

— Только просьба, — Дамблдор достал флакон и протянул Скитер. — Подарите мне воспоминание о ней.

— Вам? — взвилась Рита. — Вы разбили ей сердце! Ужасный, жестокий человек. Нет, на такое я не пойду.

— Рита, я прошу вас, — голос директора был полон тоски. — Она была моим другом. И, пусть характер Евы со временем испортился, я хотел бы сохранить светлые воспоминания о ней.

Скитер смахнула слезу и взяла у директора из рук флакон.

— Я подумаю, — буркнула она. — Что-то ещё?

— Да, — Альбус знаком попросил студентов уйти. — Напишите для меня статью. И… И расскажите мне о ней.

Рон и Гермиона подавленные вышли.

— И что ты об этом думаешь? — спросил в коридоре Рон.

— Первое впечатление может быть ошибочным, — проговорила Гермиона.

— Как думаешь, о чём он попросит её написать?

— Думаю, о Гарри.

Грейнджер и Уизли медленно пошли в свою башню. Рон крепко сжимал руку Гермионы и удивлялся тому, что все люди способны на любовь, даже такие мудрые, как Дамблдор, и такие изворотливые, как Скитер.

Глава 11. Барти Крауч

Утро следующего дня было спокойным. Сегодня ребятам даже удалось спокойно позавтракать. В школе стояла непривычная тишина: ветер кружил в пустых коридорах, оставшиеся студенты предпочитали сидеть в своих гостиных.

Ближе к вечеру в гостиную Гриффиндора зашла Минерва Макгонагалл. Женщина подошла к Рону и Гермионе, склонившимся над пергаментом, и произнесла:

— Пора.

Друзья молча встали и направились за деканом. Все понимали, что допрос пожирателя смерти не может пройти гладко и спокойно.

Шли они достаточно долго, спускаясь всё ниже и ниже. Наконец, Макгонагалл остановилась перед тяжёлой дубовой дверью.

— Я вынуждена вас оставить здесь, — она ободряюще улыбнулась студентам.

— Но почему? — голос Гермионы дрогнул. Она волновалась, лицо её было белее мела.

— Мне необходимо заняться другими поручениями директора, — отрезала профессор. — Не беспокойтесь, с вами будут профессор Снейп и директор.

С этими словами женщина развернулась и зашагала прочь.

— Ну, да. Именно без Снейпа я бы туда никогда не пошёл, — язвительно прошептал Рон, Гермиона в ответ криво улыбнулась.

В сумраке коридора раздались шаги — к комнате приближались профессор зельеварения и Винки.

Снейп одарил Рона и Гермиону раздражённым взглядом и жестом велел им зайти в комнату. Сам он вошёл в помещение за ними, ведя за собой домовика.

— Мастер Барти! — Винки бросилась к мужчине, сидящему в центре комнаты, и упала перед ним на пол, обнимая его ноги.

Гермиона обвела глазами комнату. Помещение было достаточно просторным и напоминало пыточную: то тут, то там на стенах висели цепи, стояли пустые деревянные подставки под оружие или инструменты, вдоль стен находились подозрительные скамейки. Посреди комнаты стоял массивный дубовый стул, с прикованным к нему мужчиной. В пылу ночной схватки девушка так его и не рассмотрела. На бледном веснушчатом лице была усталость, коротко остриженные волосы торчали в разные стороны. Мужчина не казался подавленным или испуганным, ему было всё равно.

— Мистер Уизли, мисс Грейнджер, — мягко позвал Дамблдор, которого ребята сначала не заметили в полумраке подземелья.

Фаджа в комнате не было. Дамблдор и Кингсли сидели на стульях, поставленных полукругом, напротив кресла пленника. Гермионе это показалось варварским, но она, как и Рон, молча последовала на указанные места.

Снейп подошёл к встающему со стула мужчине и протянул пузырёк. Кингсли благодарно принял зелье и проследовал к Краучу. Голова пожирателя была безвольно опущена вниз. Мракоборец взял Барти за подбородок, приподнял его голову и влил в рот три капли зелья, затем вернул пузырёк зельевару.

Крауч содрогнулся всем телом, обвёл присутствующих мутными глазами и замер. Лицо его не выражало ничего, пустой взгляд застыл в одной точке.

— А где министр? — испуганно спросила Гермиона.

— Он отбыл по делам, — задумчиво ответил ей директор.

Дамблдору пришлось подойти к пленнику и сесть на стул перед ним, чтобы тот хоть как-то реагировал на окружающих. Пожиратель вздрогнул, казалось, он только заметил старика.

— Ты слышишь меня? — спросил директор.

Впервые за всё время, что они находились в комнате, Крауч моргнул и молча кивнул.

— Хорошо, — Дамблдор сложил руки на коленях. Гермиона заметила, что он не выпускает палочку из рук. — Расскажи нам, как тебе удалось сбежать из Азкабана?

— Меня спасла мать, — мужчина судорожно вздохнул, Винки испуганно пискнула. — Она знала, что умирает, и уговорила отца спасти меня, ради неё. Он любил её больше жизни, поэтому согласился. Они пришли навестить меня и принесли оборотное зелье. Я выпил снадобье с волосом матери, а она — с моим. Так мы обменялись внешностью.

Винки молча тряслась у его ног. Она яростно всхлипывала и била кулачками по ножкам стула.

— Что было дальше? Как вы вышли? — директор не обращал внимания на страдания домовика.

Гермиона подумала, что Дамблдор наложил на Винки заклинание немоты. Крауч вновь заговорил, прервав размышления девушки.

— Дементоры слепы, — он неожиданно усмехнулся. — Они ощутили, что в тюрьму вошли один здоровый и один умирающий, и вышли — один здоровый и один умирающий. Отец вывел меня и переодел в платье матери, на случай, если нас кто-то видел. Вскоре после этого мать умерла. Она до последнего принимала зелье. Её похоронили с моей внешностью и под моим именем.

Рон громко сглотнул ком в горле. С детства он был уверен, как и большинство волшебников, что из Азкабана убежать невозможно. А теперь перед ним уже второй такой человек. Да, Сириусу, кажется, это далось легче. Но безумный, как Крауч, преступник, гораздо опаснее.

— Что сделал твой отец, когда вы оказались дома?

Неожиданно Винки вскочила и принялась барабанить Крауча кулачками по рукам. Мужчина не обратил на это никакого внимания. Кингсли мягко отвёл домовика в сторону, что-то тихо шепча ей на ухо. Винки это не особо успокоило, но она перестала вести себя агрессивно.

— Он инсценировал смерть матери. Тихие, семейные похороны. Могила пуста, — он сказал это так спокойно, что у Гермионы мороз пошёл по коже. — Винки выходила меня. Меня нужно было скрывать и контролировать. Отец использовал много заклинаний контроля, но… Когда я окреп, то стал думать только о том, как найти хозяина.