Дэн Симмонс - Флэшбэк

Вот только где?

Час. Предок сказал, что сможет забрать его только спустя час — целый долбаный час. А тут всего два-три квартала. Он тут мучается от боли и истекает кровью — ну, истекал бы без Гарольда и Дотти с их бинтами, антисептиком, аспирином и горячей едой, — а этот херов предок не может жопу поднять, чтобы забрать его поскорее.

«Может, знает, что это ловушка. Конечно, он видел все эти разбросанные по боксу папки. И Леонард, наверное, сказал ему, что я взбесился».

А что там предок говорил про сердечный приступ у Леонарда? Хрень какая-то. Когда Вэл уходил всего несколько часов назад, дед был в порядке. Предок точно врет… но зачем?

А если у Леонарда и в самом деле случился сердечный приступ… Да, предок так и сказал: «что-то вроде сердечного приступа», хер его знает, что это может значить… Что тогда делать? Хреновое дело. Но Леонард — старик. Вэл знал, что деда уже некоторое время мучает боль в груди, хотя тот изо всех сил скрывал это от внука. Никто не вечен.

«Я тут ничем не могу помочь», — решил Вэл, но тут же понял, что если убьет отца, то позаботиться о Леонарде будет некому.

Этот Ганни Г. почти наверняка вышвырнет умирающего старика из их говенного молла-крепости.

«Да насрать мне на это», — подумал он.

Это было громогласной мантрой его флэшбанды — то есть на самом деле флэшбанды Билли Койна.

«Насрать… мне… на… это».

Дотти Дэвисон хотела покормить его еще раз, но Вэл вернул крайне добродушным старикам телефон, неуклюже поблагодарил за подушку и одеяло и сказал, что ему нужно уходить. Дед подберет его на улице, неподалеку от парка.

Гарольд стал уговаривать его остаться, но Вэл покачал головой, развернулся и пошел вокруг озера, к деревьям и палаточному городку на другом берегу, размером покрупнее. Дэвисоны провожали парня взглядом, пока он не скрылся из виду. Пальцы его сжимали рукоять «беретты», торчавшей из-за пояса.

Наконец он увидел ржавого мерина «Го-Моторз», о котором говорил предок. По западной части парка проезжало несколько таких старых ведер. Но по тому, как медленно катилась эта машина (правда, низкие солнечные лучи, отражаясь от ветрового стекла, не давали разглядеть, кто сидит внутри), Вэл понял, что это его предок. Ищет Вэла. И не подозревает, что его ждет.

В последнюю минуту Вэл нырнул за сосну, и машина медленно проехала мимо.

«Вот дерьмо!»

Но Вэл, присевший за деревом в ожидании, когда предок сделает новый круг по дорожке парка, знал, что движет им не страх.

Он не был уверен, что сможет сесть в машину, показать пистолет и заставить отца ехать к банкомату, а потом сделать всю ту херню, которую должен сделать. Он не смог поговорить с предком по телефону, он так его ненавидел… как он сможет высидеть с ним в машине десять минут?

К тому же предок — полицейский. Или был полицейским, прежде чем стать безнадежным флэшнаркоманом. И раньше отличался хорошей реакцией: сталкивался с людьми — всякими салагами, — которые размахивали пушками у него перед носом, и справлялся с ними. На переднем сиденье этой говенной тачки наверняка довольно тесно. Коп наверняка знает, как обезоружить пассажира, чтобы тот не успел выстрелить.

Вэл понял, что у него сдают нервы.

«Пристрели его — и все дела. Подойди к машине и пристрели. И в жопу эти деньги».

Он понял, что идея стать вольным дальнобойщиком — полная херня. Он никогда не научится водить автомобиль со всеми этими его передачами: дать задний ход на этом чудище с прицепом уже было полным кошмаром. И он никогда не найдет триста тысяч новых баксов, чтобы заплатить за фальшивую НИКК. Все это сплошная херня.

«Просто пристрели его. Он убил маму. Подойди к машине, когда он проедет опять, и пристрели».

Старый мерин снова появился с севера, двигаясь на юг, в сторону Вэла и палаточного городка.

Вэл вытащил «беретту» из-за пояса, дослал патрон в патронник и убрал руку с пистолетом за спину. Сделав пять шагов, он вышел из-за дерева и остановился рядом с дорогой.

На этот раз он увидел лицо предка; голова отца дернулась, когда тот заметил его. Взвизгнули тормоза, и машина остановилась.

Вэл понял, что стоит не на той стороне дороги. Чтобы выстрелить без помех, он должен был стоять на восточной стороне, лицом к водительской двери. Если он двинется к водительскому окну, предок поймет, что тут какая-то фигня.

Казалось, предок проникся его проблемами: он прикоснулся к кнопке, и стекло пассажирской двери поехало вниз.

Вэл подошел к машине, обеими руками держа «беретту», — та вдруг стала очень тяжелой, — прицелился в дружелюбно глядевшего предка. Вытянутые руки Вэла даже не дрожали. Когда он просунул пистолет в окно, до цели оставалось меньше трех футов.

«Стреляй стреляй стреляй не жди стреляй…»

Ник Боттом, похоже, ничуть не удивился. Он тихо проговорил:

— На мне под рубашкой кевлар, Вэл. Тебе придется целиться мне в голову… в лицо.

Вэл моргнул. Предок пытается запудрить ему мозги.

«Жми на крючок! Стреляй… стреляй… не жди… стреляй…»

Палец Вэла переместился со спусковой скобы на крючок и стал утапливать его.

— Ты не снял его с предохранителя, малыш, — сказал предок: так, будто обучал Вэла держаться на двухколесном велосипеде. Точно тем же тоном, как тогда.

Вэл не поверил отцу, но все равно посмотрел. И правда: пистолет стоял на предохранителе, красная точка была скрыта.

«Черт!»

Он завозился, переводя предохранитель в боевое положение. Наконец красная точка стала видна.

Предок за это время мог нажать на газ и укатить, однако остался на месте. Его левая рука лежала на руле, правая — Вэл ясно видел, в ней ничего не было, — на потертом подлокотнике между сиденьями. Предок смотрел на Вэла, не шевелясь.

«Он знает, что заслужил смерть за убийство мамы, — подумал Вэл. — Он заранее знал, что я буду делать, и приехал сюда. Он виновен, и нечего сомневаться».

Палец Вэла снова переместился на спусковой крючок, — но тут он краем глаза уловил какое-то движение на заднем сиденье. С вытянутыми руками, по-прежнему целясь предку в голову, Вэл метнул взгляд налево.

Сзади лежал Леонард, неловко пристроившись среди подушек. Нижняя челюсть старика отвисла, глаза были закрыты. Над левой дверью висела на крюке бутылка с прозрачной жидкостью, а от нее шла трубочка с иглой, воткнутой в обнаженную левую руку Леонарда. На руке виднелись кровоподтеки.

— Что это за херня? — спросил Вэл.

Предок повернул голову и посмотрел на Леонарда.

— Он в порядке. Вернее, совсем никакой после приступа, о котором я говорил. Это называется «аортальный стеноз» — один из его сердечных клапанов сильно забит. Если не сделать операцию по замене клапана, перспективы у твоего деда будут неважные. Но пока все не так плохо. Доктор Так дал ему успокоительное, и он еще проспит сколько-то времени.