Джон Стиц - Встречи на «Красном смещении»

Еле заметная улыбка тронула ее губы и исчезла. Впрочем, может быть, мне это только показалось. Что-то я стал слишком много фантазировать.

— Она рассказывала мне о ваших с ней беседах. О том, что она наговорила вам в гневе. Вы, может быть, даже толком не расслышали, но она сильно переживала.

Я раскрыл рот, чтобы возмутиться, но Тэйра продолжала:

— Она рассказывала мне о вопросах, которые вы ей задавали. Эти вопросы немного успокоили ее, заставили задуматься, попытаться переосмыслить свои переживания. Я, как вы знаете, не говорила с Дженни до ваших бесед с ней, но все же могу судить, что они на нее сильно повлияли. По-моему, она во многом страдала от того, что рядом с ней нет друга. И начинала чувствовать, что многим вам обязана.

Некоторое время я молчал, с удивлением отметив, как глубоко меня тронуло то, что я был не совсем безразличен Дженни. Потом я сказал:

— Послушайте, миссис Клайн…

— Тэйра.

— Послушайте, Тэйра, мы отклонились от нашей темы.

— Разве? — и вновь ее хмурое лицо на миг просветлело, напомнив об озорной улыбке, которая играла на нем еще вчера. Она опустила глаза.

— Скажите, в связи с чем вчерашний разговор коснулся Занагаллы? — Я хотел перейти на более спокойную тему.

— В связи с вами.

— О, перестаньте! Давайте наконец поговорим серьезно.

— Я говорю серьезно. Мы вспомнили ваши слова за обедом, когда вы сравнили уход в Занагаллу с самоубийством.

— Но ведь я уже извинился за это.

— Не думаю, что вам есть за что извиняться. Мы с Дженни рассказывали друг другу о себе, о том, почему в тех или иных случаях поступали так, а не иначе. У нас с ней оказалось много общего. Больше, чем я предполагала. И я пришла к выводу, что тоже совершала многие поступки только потому, что хотелось все бросить и выйти из игры. Я поняла, что ждала от возвращения туда во многом того же, чего Дженни хотела достичь, убив себя.

— От возвращения?

— Разве я сказала «возвращения»? Я имела в виду уход в Занагаллу. Кстати, с моей стороны было грубо не ответить вчера вам, почему я покинула Занагаллу. Если вас это еще интересует, могу ответить сейчас.

Меня тронуло, что она хочет загладить проступок Уэйда — ведь это он вчера повел себя грубо, прервав ее рассказ.

— Сделайте одолжение, — сказал я. Все, что касалось Занагаллы, по-прежнему интересовало меня. К тому же Тэйра была последней, кого я планировал рас спросить в связи с гибелью Дженни, так что спешить некуда. И, честно говоря, мне хотелось еще немного поговорить с ней.

— Я покинула Занагаллу, когда у меня появилось ощущение, что там я попусту трачу время. Возможно, вчера вечером вы и говорили о чем-то в этом роде. Я чувствовала, что не приношу никому никакой пользы. Мне стало скучно. Насколько я знаю, мой огромный взнос попал в Башню Поклонения и пошел либо на украшение Башни, либо в чрезвычайный фонд на случай глобальных катастроф. Но мне стало казаться, что лучше было бы потратить эти деньги на первоочередные нужды. Например, есть сотни планет, где люди бедствуют.

— Неужели украшение Башни стоит так дорого?

— О, Башня Поклонения — это ведь не обычный храм. Верующие всегда стремятся сделать то место, где они молятся Богу, как можно прекраснее, но здесь случай особый. Я, кажется, уже говорила, что этот храм, наверно, самый большой на свете. Там не просто расписные окна и обычные церковные украшения. В скамеечки для молитвы, которые находятся в центре Башни Поклонения, вделаны пластины из чистого золота, некоторые инкрустированы драгоценными камнями. Это производит сильное впечатление.

— А как все это охраняется?

— От кого? Тем, кто там живет, деньги не нужны. А посторонних там быть не может.

На моем лице, очевидно, отразилось сомнение, поэтому она продолжала:

— Вы думаете, можно взять билет на Занагаллу по туристическому справочнику? Чтобы попасть туда, надо чтобы кто-нибудь приехал за вами. А тех немногих, кто вроде меня решает покинуть Занагаллу, без лишнего шума высаживают возле стандартного дока где-нибудь на далекой периферии, откуда уже невозможно отыскать обратную дорогу.

— А как вы вообще туда попали?

— Я случайно встретилась с другим вербовщиком, и он убедил меня отправиться туда. Через некоторое время после этой встречи мне прислали указания, по какому маршруту я должна ехать. На одном из перевалочных пунктов со мной связался представитель Занагаллыэ он и доставил меня к месту.

— Почему вы сказали «с другим вербовщиком»? Вы тоже этим занимаетесь?

— Да. Мне это кажется более продуктивным, чем просто жить там. — Она положила руки на подлокотники кресла, Тэйра явно успокаивалась, когда разговор шел не о Дженни.

— В чем заключается работа вербовщика? И связана ли ваша нынешняя поездка с вербовкой?

— Можно сказать, не связана. Это просто развлекательное путешествие. Я в основном занимаюсь тем, что слежу за новостями там, где приходится бывать. Когда мне случается услышать о ком-то, кто оказал значительную помощь нуждающимся, или о том, что некий богатый человек склонен делать крупные пожертвования, я общаюсь с такими людьми и, если возникает взаимный интерес, помогаю им связаться с представителями Занагаллы.

— А каков был ваш собственный взнос?

— Вам, наверно, кажется, что это огромные деньги, — сказала она. — Но мне они были под силу. Я унаследовала дело, которое основала моя мать, и благодаря счастливому стечению обстоятельств сумела его сильно развить. Тогда я решила, что надо поделиться своей удачей с другими.

То, что казалось ей серьезной, но, в общем, умеренной суммой, для меня было абсолютно недостижимо. Такие деньги я не заработал бы и за двадцать лет, даже если бы брал дополнительную плату за каждое объяснение, почему личные часы идут не так, как главные бортовые.

— Значит, вы познакомились с Уэйдом уже после ухода из Занагаллы? — Я никак не мог себе представить, чтобы Уэйд согласился расстаться с такими огромными деньгами. Возможно, потому что я и сам не очень-то был склонен к благотворительности.

— Да. У нас с ним много общего. Он даже интересуется историей, как и я. — Тэйра отбросила с глаз длинные черные локоны. Я начинал понимать, что передо мной не просто еще одна симпатичная пассажирка, а женщина редкой красоты. Я решил, что когда она снова сможет радоваться, когда все тягостное, связанное с гибелью Дженни, отойдет в прошлое, к ее красоте лучше всего подойдет слово «лучезарная». Впрочем, до этого было еще далеко.

— Историей? — поинтересовался я, забыв о главной теме нашей беседы.

— Да. История — это мое хобби. Старые народные сказки, особенно детский фольклор. Меня безумно интересует прошлое.