Дело о нападении на славных рыцарей Римара и Феррата - Лариса Куницына
Он поднялся и, заметив, как подскочил на месте Эдам, мрачно взглянул на него:
— Прибери этот бардак на столе, просмотри бумаги, рассортируй их и подготовь ответы на самые срочные.
— Вы ведь доплатите мне за работу секретаря? — тут же деловито осведомился парень, прикинув объём предстоящей работы.
— И не надейся! — рявкнул Марк. — Что-то не нравится? Ищи другое место!
— Да всё нравится, — как ни в чём ни бывало, пожал плечами Эдам. — Лучше перебирать бумаги, чем мокнуть под брюхом коня в дождливую ночь перед боем.
— Не благодари! — фыркнул Марк и вышел из кабинета.
Он спустился вниз и направился в южный конец замка. В этот раз он не реагировал на поклоны слуг и томные взгляды дам, и едва кивал на приветствия мужчин. Парадные залы, заполненные огнями и музыкой, не радовали его, и вскоре он пожалел, что не спустился в подвалы, где можно было пройти по длинным сумрачным галереям, не привлекая к себе внимания праздной публики. Наконец, дворцовые покои остались позади, и он вошёл в часть замка, занимаемую гвардией, стражей и комендантом крепости.
Спустившись вниз, туда, где располагались камеры для преступников, доставленных с улиц королевской стражей, в которых они дожидались своей участи быть отправленными в суд магистрата или в подвалы Тайной полиции, Марк разыскал пожилого регистратора, к которому часто обращался по делам службы.
Господин Паскаль в своей старой суконной мантии с вытертыми до атласного блеска рукавами, сидел за массивной конторкой, а позади него громоздились полки, заставленные рядами старых папок, напоминавших стройные ряды армии за спиной старого полководца. Увидев барона, он положил на подставку гусиное перо с обкусанным кончиком.
— Я могу вам чем-то помочь, ваша светлость? — спросил он, ткнувшись синеватым носом в свою рукопись, что означало почтительный поклон.
— Можете, уважаемый господин Паскаль, — произнёс Марк, тоскливо посмотрев на полки. — Больше года назад, примерно за день до выступления нашей армии в поход стражники привели сюда негодяев, напавших на даму. Я могу узнать, что с ними стало?
Встретив задумчивый взгляд водянистых глаз, он уже готовился напрячь память, чтоб вспомнить точную дату события, улицу, где схватили тех негодяев, и сколько их было, однако господин Паскаль уверенно кивнул ему и, выйдя из-за стола, пошёл к своему запылённому войску. Он безошибочно выбрал из ряда таких же папок одну и, вернувшись, положил её на конторку. Раскрыв её, он какое-то время перебирал бумаги, а потом сообщил:
— Вот это донесение, ваша светлость. Их схватили за грабёж, вижу, что это вы сдали их городской страже, но, увы, вы покинули город вместе с армией, а дама, на которую они напали, так и не явилась, чтоб подать жалобу. Пристав допросил их, они всё отрицали, и через три дня были отпущены.
— Вот как… — пробормотал Марк. — Значит, она не явилась и их отпустили… Будьте добры, запишите мне их имена.
Регистратор с готовностью подхватил с подставки своё истерзанное перо и, достав из потёртого бювара обрезок желтоватой бумаги, старательно записал имена грабителей. Вручив листок барону, он вопросительно взглянул на него.
— Нет, больше ничего, — проговорил Марк, пытаясь собрать разбегающиеся мысли, и повернулся к дверям, но вдруг замер. — А скажите, господин Паскаль, знали ли вы смотрителя крепостных стен де Тура?
— Да, его кабинет был двумя этажами выше, — с готовностью ответил тот. — Но он почти не бывал там, особенно после смерти жены. Он постоянно обходил стены, думаю, оставаться взаперти ему было очень грустно. Он был одинок… Впрочем, вас наверно не это интересует, ваша светлость.
— Как раз это. Он был стар и потерял жену. Что ещё вы о нём знаете?
— Он был трудяга, всю жизнь строил, строил, строил, а потом, когда стал стар, получил эту должность. На ней он и умер, упав со стены. На его похоронах почти никого не было. Его сын был непутёвым повесой и погиб весьма позорной смертью за год до отца. Больше я ничего не знаю.
— А был ли кто-то ещё с таким именем? Молодой, лет тридцати, который тоже погиб в то время?
Регистратор задумался, а потом покачал головой.
— Комендантом крепости при короле Эдмонде был граф де Тур, но он умер давно и был немолод. Капитан де Тур сейчас служит в Чёрной башне, ему как раз около тридцати, но он жив. Кажется, у капитана Дэвре тоже служит какой-то де Тур, но я не уверен. Гвардейцы не входят в круг моего общения. Больше никого с таким именем не припомню.
— Я понял, — кивнул Марк.
— Что-то не так? — с беспокойством спросил старик. — Вы побледнели, ваша светлость.
— Наверно, просто душно, — пробормотал Марк и заставил себя улыбнуться. — Я благодарен вам за помощь, господин Паскаль.
Кивнув регистратору, он вышел и побрёл по длинному коридору. В голове было пусто, его самые мрачные подозрения начинали оправдываться. Бассомпьер не ошибся. Старик де Тур не был мужем Мадлен, она просто присвоила себе это имя. Может, удастся разузнать что-то о её семье? Возможно, барон де Вильфор, дочерью которого она себя называет, действительно существовал. Может, она — Мадлен де Вильфор и просто угодила в неприятную ситуацию, родив незаконнорожденного ребёнка? Она говорила, что у неё нет семьи, она одна в этом мире, и единственный родной человек для неё — Валентин. Может, ради него она пошла на эту ложь, чтоб пятно позора не легло на её маленького сына? Конечно, жениться на такой женщине — серьёзный удар по репутации благородного человека и всё же это лучше, чем связать себя узами брака с мошенницей и самозванкой.
Он понимал, что цепляется за соломинку, всё ещё надеясь на чудо и при этом испытывая страх перед правдой. И всё же он решил пойти до конца и свернул в боковое ответвление коридора, туда, где за дворцовыми залами располагалась административная часть королевского замка.
Низкие тёмные галереи с каменными сводами сменились узкими коридорами, обшитыми дубом. Дойдя до высокой двери, украшенной позолоченными бляшками, он решительно взялся за фигурную ручку и, отворив её, вошёл в красивый зал, украшенный резными гербами, краска на которых всегда своевременно обновлялась. В воздухе стоял приятный запах соснового лака и ароматной мастики, которой был натёрт мозаичный пол из ценных пород дерева.
Здесь не бывало
