Мария Барышева - "Говорящие с...-2" Последствия больших разговоров

   Стиральная машинка, плита, еще плита, холодильник, кондиционер, вентилятор, люстра, еще люстра. Перед глазами у нее все поплыло и, не выдержав, Шталь осела в слегка поредевший туман. Прямо ей под ноги с потолка свалился вернувшийся в свою привычную форму серебристо-голубой фен, на который за секунду до того призрачным голосом предъявил права Гарик, уже находившийся в полубессознательном состоянии. Мелированный молодой человек, у которого ужас уже почти полностью сменился азартом, отважно подхватил фен, тыча им в сторону очередного преображенного демонстрационного образца, продолжая вовсю работать языком, и на секунду Шталь ощутила кровожадное желание прострелить ему голову. Кто-то приподнял ее с пола, стало немного легче, и Эша, запрокинув голову, наткнулась взглядом на лицо Ейщарова.

   - Уйдите, - пролепетала она, - вам нельзя быть так близко.

   И тут Шталь ощутила других Говорящих - Скульптора, Гену, оставшихся внизу и, не выдержав, потянулась к ним - и дотянулась, и почувствовала ответ, словно поддержавшую дружескую руку. Секундой позже она ощутила оставшегося перед дверями Глеба, а потом...

   Но нет, это было невозможно, ведь все остальные остались в офисе. Иным запретили, иным было что терять, иным было просто страшно. Все остались там - с родственниками, собеседниками и с мучительным ожиданием дальнейшего развития событий... Может, у нее уже начались галлюцинации?

   Нет, это не были галлюцинациями. Они были здесь - все они были здесь, стояли на улице, каким-то образом пройдя сквозь оцепление - стояли перед зданием и смотрели на него. Она чувствовала их. Они все пришли.

   Туман рассеялся, и руки Ейщарова, поддерживавшие ее, уже были не нужны, хотя Шталь предпочла бы их оставить. Головная боль растаяла, как растаял стелившийся по залу дым, обнажив искореженный пол, змеиное шевеление проводов и скрытых до сей поры чудовищ, и Эша вскочила, обрушив и на технических существ, и на само здание все, что только что получила.

   Вот вы кто, вот! Вспоминайте! Осознавайте! Вся злоба, которую вы получали столько времени - это всего лишь зависть того, кому вы не достались. Вы великолепны! Вы прекрасны! Все эти люди ждут - не дождутся, чтобы вас купить!

   Она прекрасно осознавала, что врет вещам. Они не прекрасны, у них не будет ни чудесного будущего, ни заботливых хозяев. Кем бы ни был тот безвестный старик, какие бы причины не приводили его день за днем в этот магазин, он постарался на славу. Слишком много злобы, да и с вирусом ей не справиться. Неизвестно, сколько они продержатся в своей старой форме, но этого должно хватить на то, чтобы все они смогли отсюда уйти прежде, чем вещи поймут, что их обманули. А потом все здесь будет уничтожено. Люди важнее вещей. Даже если ты Говорящий, люди всегда важнее вещей.

   Изменения пошли быстрее. Жирный гвоздичный дым пропал вовсе, и изрыгавшие его демонстрационные кондиционеры отключились, вновь став самими собой. Угасали разноцветные огненные фонтаны, и щупальца обращались шлангами и проводами, хищные острия штепселей - округлыми безобидными рогульками, зубастые провалы пастей - нишами и дверцами. Со скрежетом выпрямлялись стенки, втягивались выступы, смыкались щели, один за другим гасли бешено мигающие дисплеи, люстры и лампы со звоном и хрустом возвращались к своим изящным формам. Звуки стихали и замирали движения. Зал погружался в привычную человеческому глазу неодушевленность, и вскоре Эша почувствовала, как далеко внизу открылись стеклянные двери. Обманутый магазин, успокоенный появлением покупателей, отпускал пленников.

   Боковым зрением Шталь увидела, как мимо кто-то протащил Костю, провели Гарика, прогнали спасенных, но продолжала давить на вещи, чтоб было наверняка. Силы снова начали уходить, вернулась головная боль, и она не сразу почувствовала, что кто-то ее легко встряхивает.

   - Эша, хватит! Хватит!

   - Еще есть вещи, - пробормотала она, пытаясь оттолкнуть мешающего. - В других отделах полно вещей...

   - Хватит, отпустите! Вы убьете и себя, и окружающих!

   Эша с трудом заставила себя подчиниться, и на нее тут же накатила тошнотворнейшая слабость. Она обвисла на чьих-то руках, потом подалась вперед, и ее вывернуло прямо на пол. Стало немного легче и вместе с тем отчего-то стало очень стыдно, хотя после содеянного, право же, стыдиться было нечего.

   - Ничего, ничего, - мягко произнес ейщаровский голос. Олег Георгиевич осторожно поднял ее, отчего перед Эшей колыхнулся пустой разгромленный зал, застывшая техника и длинный стол с лужицей крови, казавшейся на светлом пластике очень яркой. Она повернула голову и взглянула в лицо Ейщарову. Его губы были голубовато-серыми, в подглазьях расползлись огромные тени, и сейчас он выглядел очень старым и изможденным. Сама же Шталь наверняка выглядела в сотни раз кошмарней, поэтому она голову тут же опустила, ткнувшись носом в его голую грудь, и пробормотала:

   - Да где вам, вы сами еле на ногах стоите!.. А Бонни?!..

   - Сидит у вас на макушке. Постарайтесь не прострелить мне живот, хорошо?

   Только сейчас Эша почувствовала, что все еще сжимает в пальцах пистолет, и переложила его в левую руку, направив дулом в пол.

   - Ладно уж, несите, а я буду отстреливаться.

   - Договорились, - со смешком сказал Ейщаров.

   - Только... все это... это ненадолго... Они, наверное, скоро опять...

   - Знаю. Помолчите.

   Этот приказ Эша тоже выполнила, с облегчением позволив себе на какое-то время потерять сознание.

   Шталь пришла в себя уже на улице и, не сразу поняв, где находится и что происходит, судорожно вцепилась в Ейщарова, когда тот попытался передать ее с рук на руки подоспевшему Полиглоту.

   - Эша, это же я, - сказал Борис Петрович, демонстрируя свое лицо в бледном фонарном свете. Выглядел он неважно, но по сравнению с вернувшимся из недр "Рублика" отрядом был свеж как огурчик.

   - Нет! - пискнула Эша, вцепляясь в начальника так, словно он собирался не вручить ее дружелюбному коллеге, а сбросить в огненную яму. - Ни за что!

   - Эша Викторовна, - голос Ейщарова стал чуть раздраженным, - мне срочно нужно решить с властями несколько важных вопросов. Не могу же я это делать с девицей на руках?

   - Никаких вопросов ты сейчас решать не будешь! - резко заявил Михаил, которого с двух сторон подпирали младший Садовник и старшая Факельщица. - Все, на сегодня финиш! Костю и Игоря уже увезли, и мы сейчас тоже едем в больницу. Все вместе! Вон бежит Данилыч с изумленьем на лице - можешь сказать ему, чтоб прислали счет. С ними ты сейчас ничего не сделаешь, - Оружейник хмыкнул, после чего добавил непонятную для Эши фразу: - С нами тоже.