Дэн Симмонс - Флэшбэк

Чертовы фонари были приоткрыты всего на фут. Вэл не пролез бы в такое отверстие, даже если бы смог подтянуть наверх свое тело.

«Ну и что теперь, ты, жопоголовый?»

Напоминает то, как они переползали под фермами эстакады на I-10. Вэл высоко закинул ноги и обхватил ими раму. Все еще вися на веревке, он высвободил правую ногу и начал колотить подошвой по фонарю, стараясь направлять удары в определенные места стальной рамы, на которой держались шесть больших окон.

Окна были слишком тяжелые. К тому же петли со стороны крыши проржавели и никак не хотели подаваться.

Вэл снова обхватил веревку ногами и, тяжело дыша, замер. Сил оставалось всего ничего. Еще несколько секунд — и ему останется лишь одно: соскользнуть по веревке на мраморный пол в шестидесяти-семидесяти футах внизу. Хватит ли у него сил, чтобы удержаться во время спуска? Вряд ли.

Издав нечто среднее между высоким хрипом и низким вскриком, Вэл высвободил обе ноги и ударил подошвами в металлическую конструкцию. Так или иначе, это была его последняя попытка.

По раме он не попал, но разбил ботинками грязное стекло. Из рамы выпал большой осколок, полетел вниз и раскололся с невероятно громким звоном. Правая нога Вэла прошла через пустоту там, где раньше было стекло, и он зацепился ею за раму.

— Черт, — выдохнул Вэл.

Пот капал с его лица и падал вниз. Действуя щиколоткой, как рычагом, и упираясь в тонкую полоску металла, Вэл рывком вынес тело наверх. Левая нога легла на правый конец стальной балки, а за другой конец он уцепился левой рукой. В таком положении Вэл провисел несколько секунд. Тело его изогнулось, битое стекло врезалось в правую щиколотку. Потом с решительным, отчаянным хрипом он вытащил себя на стальную перекладину шириной в шесть дюймов, лег на нее спиной, покачиваясь и чуть не падая, после чего отпустил веревку и схватился рукой за люк светового фонаря над собой.

Тот со скрипом стал открываться вверх.

Еще несколько секунд — и Вэл выполз на отсыпанную гравием крышу, после чего принялся вытаскивать альпинистскую веревку — еле-еле, из последних сил. Руки его страшно дрожали.

«Вот сейчас сюда заявится Ганни Г. с другими охранниками и арестует меня», — подумал Вэл.

Но охранники не заявились.

Ноги у Вэла тряслись не меньше, чем руки. Он похромал к юго-западному углу здания, где внизу начиналось ограждение, нашел трубу, которая вроде бы могла выдержать его вес, обвил ее веревочной петлей и бросил бухту вниз, на жесткую землю. Потом он закрыл глаза и попытался унять дрожь.

Вэл знал, что надо подождать, пока руки снова не обретут силу. Но оставалось ли у него время, чтобы ждать? Поэтому он сел на край крыши — с этой стороны до бетонной дорожки было от силы полсотни футов, — обмотал веревкой запястье и, перекинув тело в пустоту, сумел обвить кровоточащие ноги вокруг веревки.

«Делай так, будто ты на уроке физкультуры».

Это стало последней мыслью Вэла перед тем, как он заскользил вниз.

Он съехал слишком быстро, ободрав кожу на ладонях, и, когда оказался на земле, ноги его уже не держали. Вэл рухнул на бетон спиной к зданию и несколько секунд громко дышал. Звук выходящего из груди воздуха слегка напоминал рыдания, но Вэл решил, что это не его вина.

Он вытащил из трубы «беретту» и постоял у развалин пешеходного мостика.

«Что теперь?»

Уже долгое время это был единственный вопрос, и Вэл Фокс Боттом, похоже, так и не находил ответа.

«Убью предка и уберусь отсюда».

Эта идея показалась ему мерзкой, хотя Вэл давно ее вынашивал. Раньше она всегда была черным вымыслом, произраставшим из тайн, известных маленькому Вэлу: мать лгала отцу о том, где бывала в тот последний год; отец пришел в бешенство, услышав, что мать будто бы провела долгий уик-энд у Лоры Макгилври, хотя десятилетний Вэл знал, что она была с мистером Коэном; отец не проронил ни слезинки за бесконечно длинный месяц, прошедший после гибели матери. Все эти факты сплетались в вымысел — Вэл воображал, будто его отец узнал о романе своей жены и действовал соответственно.

Но Вэл никогда не верил в этот мрачный вымысел. Не верил по-настоящему. Темные измышления насчет убийства матери отцом были порождением ярости и обиды на отца, который избавился от Вэла. Они скрывали истинную причину его злости: отец отправил сына прочь, когда Вэл так хотел быть с ним рядом, так нуждался в этом. Для Вэла они стали воображаемой местью отцу за то, что Ник Боттом не плакал, хотя сердце его десятилетнего сына разрывалось на части.

Но вот он увидел этот убийственный доклад для жюри присяжных…

Вэл выгнулся над оградой сломанного моста, запрокинул лицо вверх и испустил крик, обращаясь к синему колорадскому небу:

— И что теперь?!

Убить предка и делать ноги из Колорадо…

Нет, стоп, не в той последовательности…

Сначала нужно получить от предка двести старых долларов и найти того типа в Денвере, который сделает ему НИКК с указанием на членство в Союзе и…

«Нет, это полная жопа».

Хладнокровно убить отца — копа, пусть бывшего, но оставшегося в долбаном братстве копов, — те очень не любят, когда убивают одного из них… А потом две недели или больше болтаться по Денверу, дожидаясь поддельного документа? Не подходит, а, Валерино?

Он пошарил в карманах и нашел клочок бумаги с именем изготовителя фальшивых карточек. Даже с двумя именами — второе принадлежало типу из Остина, Техас, лучше его подделок Бигей ничего не видел…

Но попасть в Республику Техас еще труднее, чем проторчать в Денвере две недели, совершив убийство.

Приемлемого плана действий просто не существовало.

Вэл смотрел, как редкие автомобили сворачивают с улицы и заезжают в досмотровые боксы по пути на крытую парковку. Окна всех машин были затонированы. Лиц водителей Вэл со своего места не смог бы разобрать, даже будь у него бинокль. Он мог стоять у подъездной дорожки в надежде заметить предка, когда тот будет подъезжать. Но это наверняка означало привлечь на свою задницу полицию.

Копы, возможно, уже ехали сюда. Кульбиты Вэла с альпинистской веревкой и звон разбитого стекла не привлекли внимания тут же: те, кто весь день оставался в своих боксах, не привыкли мгновенно реагировать на пугающие звуки, а большинство их вообще ни черта не слышали, находясь под флэшбэком. Но Вэл не сомневался, что этот громила, Ганни Г., и его охранники откликнутся достаточно быстро. Может быть, Ганни Г. пока что не вызывал копов лишь по договоренности с предком. Он, наверное, всегда сперва звонит отцу Вэла, а потом уже зовет копов.

«И значит, он предупредит предка, что я где-то здесь, поджидаю его», — подумал Вэл.