Том Мартин - Крыло Люцифера

— Совершенно верно. Линия геологического разлома Сан-Андреас, идущая вдоль Калифорнии, — пример такой вот зоны соединения двух пластов. В итоге Калифорния страдает от регулярных землетрясений. Так вот, Хэпгуд предположил, что не только отдельные пласты сталкиваются и трутся друг о друга, но что иногда происходило одновременное перемещение всех пластов разом. Вообразите земную кору, литосферу, в виде гигантского куриного яйца. В некоторых точках толщина литосферы всего лишь тридцать миль. Под ней — настоящий коктейль из расплавленной породы, металлов, газов и жидкостей всех видов. Теоретически нет причин не признать правоту Хэпгуда. Он утверждал: Антарктида прежде была «разморожена», потому что находилась абсолютно в другом месте — примерно в тридцати градусах севернее. Интересно, не правда ли? Более того: Эйнштейн соглашался с ним — он тоже верил, что карта Пири Рейса реальна. Однако Эйнштейн не сделал попытки объяснить, кто был способен произвести картирование в период до четвертого тысячелетия до нашей эры… Это остается тайной.

Кэтрин и Рутерфорд наблюдали за тем, как доктор фон Дехенд изучал остальные карты. Наконец, удивленно пробормотав что-то себе под нос, он важно кивнул и отступил на шаг.

— Он собрал их все! — с изумлением произнес профессор географии.

— О чем вы? — быстро переспросила Кэтрин.

— Кент умудрился собрать вместе копии самых странных карт в мире. Смотрите!

Фон Дехенд в возбуждении ковылял взад и вперед перед столом, попеременно вглядываясь в одну карту за другой.

— Вот карта, составленная Меркатором,[9] одним из самых прославленных картографов всех времен: на ней Антарктида тоже представлена в том виде, какой была до обледенения, карта аккуратно воспроизводит ее географические особенности. А здесь вот знаменитая карта Боша.[10] Она поистине необъяснима! Бош опубликовал эту карту в тысяча семьсот тридцать седьмом, заявив, что пользовался многими древними картами, давным-давно утраченными. На ней свободная от льда Антарктида представлена двумя континентами, разделенными проливом. И вновь повторю: достоверность ее была доказана лишь в двадцатом веке в результате масштабных исследований.

Кэтрин и Рутерфорд ошеломленно смотрели друг на друга. Оба были чрезвычайно заинтригованы: настолько был значителен скрытый смысл карт. Как догоны, о тайне которых она рассказывала студентам буквально пару часов назад, карты будто ставили вопросы, ответов на которые не было, — с той лишь разницей, что сейчас это была не просто педагогическая игра. Невероятная коллекция карт была их единственной ниточкой к разгадке смерти профессора.

11

В дверь постучали, и доктор фон Дехенд резко обернулся. Горничная — миниатюрная молоденькая филиппинка — внесла поднос с большим чайником, кувшинчиком с молоком и тремя чашками с блюдцами.

— А, Молли. Чай. Замечательно!

Фон Дехенд проворно шагнул к столу и сдвинул карты на край. Горничная оставила чай и удалилась.

— Лапсанг Сушонг.[11] Желающие?

Кэтрин и Рутерфорд оба кивнули и поблагодарили, когда он налил им.

Отхлебнув чая и сразу взбодрившись, Рутерфорд почувствовал, что ему следует по крайней мере ввязаться в борьбу — как поборнику традиционного взгляда на историю.

— Но может статься, эти земли были нанесены на карту доисторическими, мигрировавшими народами? Может, за время своего путешествия вокруг земного шара в пятом или шестом тысячелетиях до нашей эры они фиксировали то, что видели? — предположил он.

Фон Дехенд озорно посмотрел на него:

— Ну да, я как сейчас вижу их! Плывут себе на челнах, обитых воловьей шкурой, а вокруг плещутся пятидесятифутовые волны Южной Атлантики. Как наяву передо мной — вот они роются в поисках компасов, ручек и бумаги. Бог ты мой! Совсем запамятовал: ручки, бумага и компасы еще не изобретены. Ну, тогда они, может, использовали кору, или ракушки, или каменные пластины — и выцарапывали на них карты… Но прежде всего скажите мне, каким образом они определяли свое местонахождение? Ведь с точки зрения современной концепции истории мы говорим о примитивных людях — людях каменного века с нулевой технологией и такими же знаниями. Как посреди жуткого океана они определяли свои координаты?!

— Простите — не понял…

— Что вам известно о таких понятиях, как широта и долгота? — спросил фон Дехенд.

— Самая малость, — признался Рутерфорд.

Кэтрин, чьи знания в астрономии делали ее достаточно подкованной в этой области, не могла понять, для чего они обсуждают это.

— Мне — известно, только не вижу связи, — сказала она.

— Что ж, может, тогда объясните своему другу, что есть широта и долгота. Уверяю, для него очень важно знать это.

Кэтрин взглянула поочередно на обоих мужчин, выдохнула и начала:

— Хорошо. Представьте себе рыболовную сеть, которой покрыт весь земной шар. Горизонтальные нити, идущие с востока на запад, называются параллелями, а вертикальные, от севера к югу, — меридианами. На них отложены широта и долгота. Пока понятно?

— Понятно. Я видел, такие нарисованы на картах мира, — проговорил Рутерфорд.

— А теперь вообразите, что я хочу сообщить вам, в какой точке мира нахожусь, и сообщила свои координаты на этой сетке, так что вы сможете точно определить мое местонахождение.

— И это понятно.

— Прежде всего нам понадобится нулевой меридиан — нулевой градус, от которого пойдет отсчет. Таковым может считаться любая линия долготы, бегущая от севера к югу, главное, чтобы мы оба приняли за точку отсчета одну и ту же долготу. Так вышло, что благодаря Британии, когда-то царице морей, линия долготы, проходящая от севера на юг через Королевскую обсерваторию Гринвич — это в Лондоне, — принята за нулевой меридиан. Так что если вы в Нью-Йорке, значит, вы на семьдесят четвертом градусе к западу от Гринвича, а если в Гонконге — то на сотом градусе к востоку от Гринвича. Вникаете?

— Вникаю. Пока что яснее ясного. — Рутерфорд улыбнулся ей.

— А вот теперь начинаются хитрости. Я не буду даже пытаться объяснить вам почему, поскольку это очень сложно, да и времени нет, но для того, чтобы во время плавания определять свою долготу, необходимо постоянно вести отсчет времени, которое идет в порту отправления, а также учет времени в течение всего плавания, причем записи должны быть предельно аккуратными. Задача может показаться совсем простой, но на самом деле это не так. Вплоть до восемнадцатого столетия хронометры отставали на минуту за час, а погрешность даже в несколько минут была чревата ошибкой в капитанских расчетах на десятки миль: моряки могли элементарно «промахнуться» мимо цели плавания. И представьте себе, на сколько они могли промахнуться за несколько дней, не говоря уж о нескольких месяцах. Поскольку в большинстве хронометров имелся маятник, в море они, естественно, работали не идеально — из-за качки. Я уж не говорю об изменениях в скорости работы хронометра в связи с колебаниями температуры воздуха и влажности. На протяжении истории человечества моряки мечтали о таком устройстве отсчета времени, которое не зависело бы от этих факторов. В конце концов, после гибели двух тысяч моряков в грандиозном кораблекрушении, Географическая комиссия, входящая в состав Британского правительства, объявила награду в двадцать тысяч фунтов стерлингов тому, кто сумеет изобрести навигационный хронометр, способный поддерживать точность до тридцати морских миль за период шестинедельного плавания в Вест-Индию. За дело взялся человек по имени Джон Харрисон. Ему потребовалось сорок лет, чтобы собрать удачную модель хронометра, но когда это ему наконец удалось, он его разбил! — рассказала Кэтрин.