Кира Измайлова - Ведётся следствие

— Во-первых, встаньте, господин Свищевски, — сказала она сурово. — Во-вторых, дайте мне пройти. В-третьих, объясните, что вам от меня нужно?

Юноша не без труда поднялся на порядком затекшие ноги и посторонился. Когда было нужно, Каролина умела быть убедительной.

— Вы позволите сопровождать вас к завтраку?.. — спросил он с придыханием.

— Нет! — произнесла она чуть громче, чем намеревалась, и оглянулась. Как нарочно, все прочие уже наверняка расположились за столом, а Каролина привыкла немного опаздывать… Вот ведь некстати прицепился этот хлыщ! — Подойдете ко мне ближе, чем на три фута — и я закричу.

— Но почему вы так жестоки?! — вскричал Свищевски. — Я так восхищаюсь вами, дорогая Каролина, я…

— Для вас я — госпожа Кисленьких, — холодно произнесла та и с такой скоростью двинулась по коридору, что легкий подол взметнулся, будто подхваченный ураганным ветром. Неизвестно, что бы еще услышал несчастный юноша, но тут, на удачу, Каролине подвернулся проводник. — Любезный, постойте!

— Что-то не так, госпожа? — поинтересовался тот.

— О, мне всего лишь нужна небольшая услуга, — обворожительно улыбнулась Каролина и что-то зашептала ему чуть ли не на ухо.

— Но…

— Благодарность моя и господина Бессмертных не будет знать границ, — твердо сказала Каролина, — в пределах разумного, разумеется.

Проводник отвесил поклон и отправился выполнять просьбу пассажирки, она же, со следующим в кильватере Свищевски, смогла всё-таки добраться до вагона-ресторана.

— Дорогая Каролина, вы, как всегда, восхитительны, — встретил ее генеральный следователь. — Судя по блеску ваших глаз, ночь не прошла даром?

— Вы совершенно правы, господин Бессмертных, — улыбнулась она, усаживаясь. — О, Теодор, у вас, случайно, не найдется какого-нибудь средства, чтобы вывести чернила с платья? Моё отчего-то не действует: то ли выдохлось, то ли чернила оказались слишком стойкими…

Ян и Берт переглянулись и радостно потерли руки.

— Подберем что-нибудь, — спокойно отвечал доктор, отчего-то не сводя глаз с Каролины.

— А кто этот молодой человек? — поинтересовался Бессмертных, выбирая между паштетом утиным, гусиным, цыплячьим, а также паштетом из говяжьих языков (сегодня он решил сделать послабление в режиме). — Отчего он так преданно смотрит на вас, дорогая Каролина?

— А… это… — Каролина замялась. Так ведь, чего доброго, и за стол его придется усаживать!

— Поклонник? — догадался Дэвид.

— Вроде того, — кисло сказала Каролина и принялась нервно размешивать сахар в чашечке.

— Он вчера грозился умереть, — сообщил Теодор.

— Они все грозятся, — флегматично ответил Руперт. — Но обещаний не сдерживают.

— Я… я действительно умру! — подал голос Свищевски. — Если божественная Каролина не обратит на меня свой лучезарный взор, я сброшусь с поезда!

— Банально, — сказал доктор. — И ненадежно. Хотите, я подскажу вам несколько действительно оригинальных способов совершения суицида?

Свищевски переводил взгляд с одного на другого, явно не понимая, что происходит.

— Присаживайтесь, молодой человек, не стойте столбом, — благодушно произнес Бессмертных, взглядом остановив готовый сорваться с губ Каролины протест. Затем он мигнул оперативникам, и те поспешили откланяться. — Вы ведь, должно быть, еще не завтракали?

— Благодарю… — выдавил тот и боком втиснулся на освободившийся стул. По несчастливому стечению обстоятельств, место оказалось аккурат напротив Пола Топорны, который теперь рассматривал Свищевски с профессиональным интересом.

Муки юноши усугублялись тем, что рядом с Топорны сидела Каролина. Не смотреть на Каролину он не мог, а смотреть на неё ему мешал немигающий взгляд Пола.

— Представьтесь же, молодой человек, — пригласил Бессмертных.

— Герберт Свищевски, к вашим услугам, — привстал тот.

Пол мгновенно щелкнул замочками дипломата, вытащил бланк и принялся его заполнять.

— А… что это вы изволите писать? — осторожно спросил юноша, когда остальные также представились.

— Не обращайте внимания, у Пола такая привычка, — махнула рукой Каролина. — Это расстрельный приговор.

— Ч-что?.. — краска покинула лицо Свищевски. — Но разве я…

— Нет-нет, — заверил Бессмертных. — Но Каролина права — у Пола просто такое обыкновение. Чтобы потом не возиться.

Судя по всему, Герберт был уже не рад, что последовал за дамой. Он определенно собирался восхищаться ею наедине, а не в компании таких… своеобразных личностей.

— О, снова началось… — Каролина вздрогнула, когда в салоне неожиданно грянул рояль — это неугомонный Сверло-Коптищев взялся за утренние экзерсисы.

— Скажите спасибо, что некому сыграть с ним в четыре руки, — усмехнулся Дэвид. — И что это не орган.

— О да… — начала было она, но тут гул голосов в салоне смолк, как по команде, слышался только яростный рык терзаемого рояля, как аккомпанемент к немой сцене.

Следом прозвучали шаги, от которых сотрясался пол и отчетливо позвякивала посуда, и над столиком воздвигся человек-гора.

— Здравия желаю, — сказал он сдержанным гулким басом.

Бессмертных вопросительно приподнял бровь. Дубовны уставился в стол.

— Ах, господин поручик, как это мило с вашей стороны — принять моё приглашение! — прощебетала Каролина, протягивая руку. Гвардейский поручик запечатлел на ней галантный поцелуй. — Прошу, присаживайтесь же!..

Руперт откровенно ухмыльнулся. Дэвид облегченно выдохнул. Пол смотрел на Свищевски в упор, явно собираясь проделать в нём дыру.

Поручик не без труда вдвинул массивный корпус между доктором и Свищевски (из-за чего последний едва не свалился в проход), тем же сдержанным басом пожелал собравшимся доброй еды, расправил форменную юбку, затем ухоженную бороду и сам взялся за завтрак.

Юноша косился на гвардейца с затаенным страхом, что не укрылось от проницательной Каролины.

— Скажите, господин поручик, хорошо ли устроены ваши люди? — начала она издалека.

— Превосходно, госпожа Кисленьких, — светски отвечал тот, ловко управляясь с чашечкой тончайшего фарфора, которая в его лапище казалась не больше наперстка. — Немного тесновато, но ничего — в тесноте, да не в обиде. Опять же, поочередно на грузовой платформе дежурить положено, всё свежий воздух…

— А кормят как? — не отставала та.

— Ну… — поручик призадумался и принялся намазывать хрустящий тост джемом. Выглядело это так, будто он проводил тончайшую хирургическую операцию. Судя по взгляду доктора, ловкость рук гвардейца он оценил по достоинству. — Вот с этим, госпожа Кисленьких, сознаюсь, дело обстоит похуже. Понятное дело, что в дороге не до разносолов, но тушёнка, право, не лучшего качества.