Мышь в Муравейнике 2: Жук - Дана Обава
Уделив излишнее внимание движущимся животным, не замечаем, как нам наперерез выдвигается смеющаяся маска, которая на вид просто висит в воздухе. Кто-то рядом тонко взвизгивает, но вроде бы не Палома, и, наверное, не я.
— О, дьявол! — рычит Ворчун впереди. Из-за неожиданного препятствия на пути мы останавливаемся, и пока наш первопроходец ругается с маской, которая явно не дает ему пройти дальше, я чувствую, как чьи-то две невидимые ладони начинают шарить по моему телу. Причем довольно быстро они переходят все рамки приличия, если вообще прилично трогать кого-то в темноте без его разрешения и взаимной симпатии. Я же совершенно ничего не могу с этим поделать, поскольку обе мои руки крепко сжимают товарищи по команде. Пнуть невидимку по ноге, также оказывается не такой уж простой задачей, такое впечатление что у него только ладони и есть.
Наконец, Ворчуну удается отпихнуть маску в сторону, и мы уже на полном ходу вылетаем из этого странного места в следующее. Раздается громкий неприятный звук, нас обсыпает конфети и одновременно с этим все озаряет множество быстро мигающих резких огней. Мы тут же отпускаем руки друг друга, чтобы поскорее прикрыть ими глаза.
— Какого черта?! У кого-нибудь может же быть эпилепсия! — вопит Ворчун, перекрикивая громко заигравшую музыку.
Мы выскакиваем за плотные черные шторы и попадаем на огромную пустую дискотеку. Тысячи огней, сияющий танцпол в центре, а по бокам на возвышениях в блестящих клетках извиваются в танце голографические фигуры полураздетых танцовщиц и танцовщиков.
— И где же нам искать сейф? — говорит Палома, подняв голову. На втором ярусе по всему периметру зала стоят десятки разнообразных игровых автоматов. Все сияет так, что глаза слезятся. В конце зала находится барная стойка с единственным кроме нас живым человеком позади нее. И стойка, и стеллажи с напитками, и сам бармен конечно же сияют, особенно ярко зубы последнего.
— Либо где-то в темных углах, — Морис обводит руками зал, — либо между автоматами. Надо разделиться и все проверить.
Пока он говорит, мы проходим в центр зала, где в нас неожиданно с нескольких сторон ударяют струи какой-то жидкости. Она попадает и в глаза, и в нос, и в рот, стекает по волосам и одежде. Разбежавшись в стороны, мы ожесточенно откашливаемся и трем лица.
Ворчун ругается больше всех.
— Я же аллергик! Что это за дрянь?! — вопит он.
Дрянь оказывается сладкой на вкус и разноцветной, так что в итоге мы все в радужных разводах и липкие. Бармен без разговоров выставляет для нас на стойку несколько бутылок чистой воды, хоть глаза промыть. Но в целом именно в таком виде мы поиски и продолжаем, причем, где ходит возмущенный Ворчун, слышно даже через непрекращающуюся ритмично-танцевальную музыку.
Мы долго шарахаемся по залу, а также комнаткам и коридорам вокруг него. Среди множества автоматов целая куча многообещающих темных мест, но там находятся только урны, питьевые фонтанчики и схема эвакуации при пожаре. От однообразной бьющей по мозгам музыки и разнокалиберных огоньков в темноте уже становится тошно, но сейф так и не находится нигде. Впрочем, а с чего бы ему тут быть? Кому бы пришло в голову устанавливать сейф непосредственно в помещении, где народ танцует, пьет и развлекается? Я уже начинаю присматриваться к самим автоматам в предположении, что под сейфом могло иметься в виду что-то другое. Может быть, где-то найдется рисунок сейфа или типа того.
Наша команда снова постепенно снова сбивается в кучу, и только теперь становится ясно, что в помещении уже какое-то время находится и другая группа. Их не особо получается разглядеть, потому что они держатся от нас подальше, но их там человека четыре и они вроде как тоже что-то ищут. Ясненько, конкуренты наши.
Что ж, искать сейф становится немного веселее, а то мы уже что-то приуныли. Придав нам заряд бодрости, вторая команда исчезает за занавесками в одной из комнат, а мы продолжаем во все доступное нам количество глаз осматривать автоматы в зале. Сложно сказать, кто нужную надпись ухитряется увидеть первым. Слово “сейф” красуется на белой груди у плюшевой акулы. Мы чуть все вместе не впечатываемся в отделяющее нас от нее стекло.
— Нужно наполнить резервуар, — Ворчун первым хватается за огромный водяной пистолет с прилаженным к нему шлангом. Морису достается второй. — А вы следите пока за конкурентами, — призывает он нас. — Мало ли на что они решатся, когда увидят, что мы делаем.
— Но не полезут же они в драку, — предполагает Палома.
— А почему нет, — пожимает плечами Ворчун.
Пока ребята стреляют водой в кольцо, наполняя таким образом нарисованный океан, мы с Паломой в целях конспирации отходим к другому автомату и начинаем кидаться косматыми мячами в кольцо на нарисованной пальме. Попасть оказывается не так уж просто, зато за каждое попадание роботизированная обезьяна кидается в нас желейными конфетами в форме фруктов. В отличие от нас она меткая, но бросок слабый, так что мы с хохотом наполняем сладостями карманы рюкзака.
Украдкой поглядывая вокруг, замечаем, как силуэты людей появляются из той комнатки, куда ушла вторая команда. Надеюсь, они просто решат, что нам надоели поиски, и мы решили как следует повеселиться. К сожалению, нашему примеру они следовать не спешат, а все стоят там и чего-то ждут. Стоят так, что нельзя даже понять их половую принадлежность, не говоря уж о том, чтобы оценить их физические данные и эмоциональный настрой. Короче, будут они нам бить морду за плюшевую акулу или нет?
Хотя кроме нас в зале становится все больше и больше народа, так что возможно, они тоже не рассмотрели нас и не засекли, кто входит в конкурирующую с ними команду. К ребятам на всякий случай так и не подходим, даже когда они с гордостью добывают свою акулу. Пересекаемся с ними на танцплощадке, где уже вопят новооблитые краской посетители.
— Автодром, — кидает нам Ворчун, проходя мимо.
Так и оставшись по двое, чтобы не привлекать внимания, начинаем искать среди автоматов что-нибудь с машинками. Мы с Паломой набрасываемся на большой круг, который нужно наклонять в разные стороны, чтобы машина с колесиками, проехала по извилистой трассе. Ребята, не тратя время, присаживаются за симуляторы гонок. В итоге
