Дело о стрелах возмездия (СИ) - Куницына Лариса
Он снова опустил голову. Марк задумчиво смотрел на него.
— Значит, вас видели возле того городского замка те, кто напал на вас? Как назывался трактир?
— Я не знаю, там над дверью был подвешен какой-то странный изогнутый рог.
Марк нахмурился. Он не мог вспомнить ни одного подобного трактира, расположенного на улицах, где стояли замки знати. Едва услышав об обидчике юного оруженосца, он подумал, что это мог быть Ортант, воспитанник и помощник графа Раймунда, живущий в его доме — небольшом замке на улице военных баронов. Но ему не верилось, что этот молчаливый и скромный молодой человек ни с того ни с сего публично мог оскорбить члена алкорского посольства. Да и возле дома графа не было трактира с рогом на вывеске. В тайной полиции служили ещё несколько алкорцев, но все они были секретными агентами и об их связи с Серой башни не мог знать какой-то придворный.
Адоин с надеждой смотрел на него, но Марк пока не мог сказать ему ничего утешительного. Он думал, как отыскать выпивох, напавших на юношу, и способных подтвердить, что тем вечером он торчал возле какого-то особняка, похожего на замок.
— Вы смогли бы найти тот дом и тот трактир? — спросил он наконец.
— Боюсь, что нет, — расстроенно покачал головой Адоин. — Было темно, я шёл за тем человеком, боясь потерять его в толпе, и не смотрел по сторонам. А потом, когда ушёл оттуда, не мог найти обратной дороги, заблудился и лишь случайно снова вышел на Королевскую улицу.
— Ладно, попробуем иначе, — проворчал Марк и достал серый полотняный свёрток.
Он велел оруженосцу приложить руку к отпечатку преступника на белёном куске доски, но был вынужден признать, что не видит существенных отличий в форме руки и длине пальцев. Немного подумав, он подошёл к жаровне в глубине камеры и взял из неё кусок угля, а потом лист бумаги со стола клерка. Велев юноше намазать правую руку углём, а потом вытереть её платком, он подсунул ему чистый лист и прижал его руку к гладкой желтоватой поверхности, а после сильнее нажал на средний и указательный пальцы. Взяв листок, он поднёс его к свече и убедился, что отпечаток получился достаточно чётким.
— Я поищу свидетелей вашего алиби, — пообещал он Адоину без особой надежды. — Но если я их не найду, то вашим спасением будет только одно — нам удастся найти настоящего преступника. А это будет ещё сложнее.
Отправив Адоина в камеру, он отдал сыщикам распоряжения обойти все трактиры с вывеской, на которой есть рог, а где-то рядом расположен небольшой городской замок. Им следовало опросить хозяев, прислугу и завсегдатаев, не стоял ли возле трактира прошлым вечером молодой алкорец. После этого ему пришлось уйти, поскольку он должен был участвовать в торжественных мероприятиях, связанных с празднованием восемнадцатилетия короля. И именно это мероприятие Марк не мог пропустить.
Сев на коня, он поспешил к храму святой Лурдес, но вскоре понял, что успеть вовремя не сможет. Королевская улица была запружена народом, и хоть горожане с почтением расступались перед всадником, на упряжи коня которого звенели бубенцы придворного, он продвигался слишком медленно. Где-то вдалеке уже пели трубы и гремели барабаны, а потом голоса глашатаев донесли слова короля, которые он произносил, обращаясь к жителям Сен-Марко. И всё же он успел въехать на площадь перед храмом до того момента, когда Жоан собственной рукой сорвал белоснежное полотно с недавно установленной здесь статуи короля Армана Миротворца. Затаив дыхание, он увидел и плавно опадающую складками пелену, и появление статуи короля. Она была прекрасна и так похожа на оригинал, что по площади прокатился вздох восхищения. Слишком многие ещё помнили отважного, благородного и прекрасного рыцаря, шлем которого был увенчан королевской короной, а волосы сияли ярче золотого венца. И теперь их любимый король снова смотрел на них со своего постамента, чуть опустив голову, словно прислушивался к чаяниям своих подданных и хотел разглядеть в толпе лицо каждого, а его красивая сильная рука с длинными пальцами опиралась на воткнутый в постамент меч, как символ защиты и стремления к миру.
Пока Марк пробирался туда, где находился король со своей свитой, торжества продолжались. Знаменитые певцы исполняли любимые баллады короля-миротворца, а также те, которые сочинил он сам или другие, восхвалявшие его подвиги. Марк спешился возле трибуны, где стояли кресла, в которых сидели Жоан и Ликар, и, передав поводья своим оруженосцам, подошёл к рыцарям свиты. В этот светлый день при одном взгляде на статую Армана, занявшую достойное её место, он испытывал радость и чувство удовлетворения от того, что справедливость, наконец, восторжествовала, и его король стоит теперь здесь, на одной из самых красивых площадей любимого им города, а не в узком дворике где-то в глубине дворца.
— Где ты был? — услышал он рядом голос барона Аллара. — Его величество спрашивал о тебе и был весьма недоволен тем, что ты не явился.
— Я выполнял его приказ, — пожал плечами Марк, — и всё-таки явился, хоть и с опозданием.
Он взглянул на короля и неожиданно поймал его мимолётный взгляд, в котором действительно сквозило недовольство. Во дворец он вернулся в составе свиты и вынужден был присутствовать на довольно скучном приёме в военном ведомстве, а потом вместе с другими придворными направился в пиршественный зал, где были накрыты столы. Это был не пир, а всего лишь ужин, который король устраивал для своих подданных в честь открытия памятника королю Арману.
Марк занял своё место недалеко от центра стола, когда к нему подошёл молодой человек, наряженный в голубой бархат и пенные кружева. Склонившись к его плечу, он кокетливо улыбнулся и сообщил:
— По вашему приказанию сыщики обошли все трактиры с вывесками-рогами, но не нашли ничего подходящего. Рядом нет частных замков, а трактирщики и прислуга не видели никаких алкорцев.
— Я понял вас, Эрнестин, — с милой улыбкой ответил Марк. — Благодарю.
И сыщик тайной полиции, которому было поручено наблюдать за придворными, отошёл, чтоб занять своё место в конце стола. Марк с трудом скрывал озабоченность. Он не слишком верил в то, что на него покушался Адоин Норан. У этого юноши из провинции просто не было для этого ни уверенности, ни опыта, но полученные следствием улики слишком явно указывали на него. Или всё же это он? Ведь сумела же его старшая сестра Белона ввязаться в заговор, немало крови попортить тайной полиции и приближённым короля, и едва не убила самого Марка, кстати, тоже из арбалета, правда, обычного. Может, Марк просто пытается в память о своей погибшей возлюбленной защитить её младшего брата? Перед его мысленным взором снова возникли два отпечатка ладони: на белёной доске и листе бумаги. Ли Джин Хо говорил ему как-то, что по таким отпечаткам можно определить оставил их один человек или это были разные люди. Сможет ли он сделать такой вывод по этим двум оттискам? Если б Марк сам был уверен в том, что убийца — не Норан, он, по крайней мере, не мучился бы от мысли, что впустую тратит время, пытаясь найти свидетелей его алиби и доказать его невиновность.
В конце концов, он решился и, поднявшись, направился в покои короля. Жоан в это время как раз собирался выйти в зал и на минуту задержался возле большого зеркала, пока лакеи оправляли на его плечах парчовую накидку, отороченную искристым мехом. Заметив вошедшего, король нахмурился.
— Ты опоздал на площадь, да ещё проехал сквозь толпу верхом вместе с оруженосцами, — сурово заметил он, взглянув на Марка. — Твоя выходка привлекла всеобщее внимание и чуть не испортила весь праздник. И зачем ты пришёл сюда? Твоё место за столом занято или ты желаешь нести шлейф моей мантии как паж?
Марк настороженно посмотрел на короля, заметив его раздражение, которое никак не подходило к всеобщему праздничному настрою.
— Простите, ваше величество, — учтиво поклонился он. — Я занимался порученным мне расследованием и потому опоздал. Мне жаль. Если я нарушил протокол…
— Нарушил, — перебил его Жоан. — Надеюсь, впредь это не повторится. Хотя, ты, по-моему, только и делаешь, что нарушаешь протокол, пользуясь моей снисходительностью. Так что ты хотел сказать?
