Токийский маньяк - Gokudo Yakudzaki
– Тебе сколько лет?
– 25.
– Здорово, мне уже 33. В 25 думал, что всё впереди, найду жену, дети будут, а ничего так и нет. Вот у Горо, у него семья, пусть каждый день ссоры, но за, то статус, – Кин выпил "Highball" – Почему у тебя все руки в царапинах?
– С дерева неудачно слезла.
– Ты с Паком была?
– Да.
– Он тебе нравится?
– К чему столько глупых вопросов?
– Он о тебе часто говорит, я думал у вас уже, что-то было, – Кин слегка улыбнулся.
– Нет, не было.
– С такой, как ты, – Кин замолчал и снова выпил.
Я посмотрела на него и отошла в сторону, мне позвонила Мидори. И сказала после, какого случая за ней стал следить "Токийский маньяк".
Уже была полночь, я подошла к Кину.
– Ты на машине? – спросила я.
– Да, но я не в состоянии сесть за руль.
– Можно я поведу?
– Куда? Ты меня до дома хочешь довести?
– Нет. Нам нужно на Кохоку.
– Зачем?
– Надо!
– Ты офицер! Я твой начальник.
– Кин, пожалуйста, поверь мне.
– Я тебе не верю.
– Ну как хочешь.
Я вышла из бара уже с ключами от машины Кина. Он был так сильно пьян, что не заметил, как я достала ключи из его кармана. На стоянке я нашла его машину, это было "BMW m9". Шикарная гоночная машина с одной дверью и скоростью 550 л.с. Я села за руль и подъехала к бару. Кин поставил руки на капот.
– За угон лет на 10 сядешь, – сказал он. – Я её только вчера купил, со мной поедешь, поняла?! – он сел рядом.
Я остановила машину возле развлекательно центра. Подойдя к стеклянным дверям, я увидела куртку Мидори. Она сказала, что именно после этого момента к ней стал приходить "Токийский маньяк". Её куртка каждую ночь возвращалась в этот центр, на эту же вешалку.
– Что ты задумала, Кумаги? – крикнул Кин из машины.
"Получается, "Токийский маньяк" выбрал не жертву, а её вещь. Не будет куртки, и он перестанет мучить девушку", – подумала я и постучалась в двери центра. Вышел пожилой охранник. И открыл мне дверь. Я попросила вернуть мне куртку. Сказала, что это моя. Он без вопросов отдал её мне. Я вернулась в машину.
– Мы катались на моей машине из-за твоей куртки? – недовольно спросил Кин.
– Поехали к водоёму.
– Ты мою машину утопить хочешь?
– Нет. Её нужно сжечь.
– Ты что чёрной магии начиталась?
– Если это не сделать, то Мидори Судзуки, может покончить жизнь самоубийством.
– Да ты что! – усмехнулся Кин.
Мы доехали до Сибаура футо, и я остановила машину.
– У тебя есть запасной бензин?
– Да. Там в багажнике. А что? – Кин тоже вышел из машины.
Я достала бензин, кинула куртку на землю, облила её бензином и подожгла.
– Ты мне 500 долларов должна за бензин, – хрипло ответил Кин.
– Отдам, не волнуйся.
Когда куртка полностью сгорела, я села за руль, Кин уже заснул. Я поставила его "BMW" на стоянку и пешком добралась до своего района.
Утром я решила приготовить себе завтрак. Впервые за долгое время я захотела плотно позавтракать. Достала из холодильника, яйца, мясо, овощи. Сделала салат, яичницу, поджарила мясо. Налила белое вино в кружку и собиралась сделать глоток. Мне помешал Пак, который позвонил мне. И сообщил не очень приятную новость. Мидори Судзуки, порезала себе вены прошлой ночью. В данный момент она находится в коме и её состоянии очень плохое. После разговора с Паком, я отложила вилку и собралась на работу. Купив новый билет на поезд, я доехала до отдела. Все были на своих рабочих местах, кроме Кина. Никто не знал, почему он до сих пор не пришёл. Только спустя немного времени я вспомнила, что заблокировала его машину на стоянке. Я отпросилась у Горо, и мы с Паком поехали к Кину. Как я и думала, Кин сидел в машине с недовольным лицом, телефон он забыл в баре, а ключи от машины лежали в моём рюкзаке. Я совершенно случайно положила их к себе.
– Цубаса! Знаешь, кто ты! – Кин вышел из машины. – Ты убийца!
– Я же не специально.
Кин побежал к себе домой и вышел через 30 минут. На нём была белая рубашка, чёрные штаны, белые кроссовки и тёмные очки от "Gucci".
– Я сам на работу доеду, – грубо сказал Кин и хлопнул дверью в машину.
Подул прохладный ветер, я надела джинсовку и поправила волосы.
– Ты завтракала? – спросил Пак.
– Нет. Завтрак на столе забыла. Пропадёт теперь, – я вздохнула.
– Может булочки купить, перекусим. Я тоже с утра не успел поесть.
– Ну, давай.
Пак купил несколько рисовых булочек, мы позавтракали в его машине, и поехали в отдел. Кин уже был там.
Сегодня ничего не произошло, кроме женщины, у которой украли сумку в развлекательном центре. Она повесила её на вешалку, когда вернулась, то её уже не было. Она обратилась в полицию.
Я смутно вникала в эту ситуацию. Рондо опять что-то записывал. Пак крутил свои часы на правой руке. Кин пил холодную, очищенную воду. Горо раскладывал дела.
Я открыла свой телефон, пусто, никто мне не звонил. Поднявшись со стула, я налила себе прохладной воды и села обратно. Пак рисовал на листе в клетку.
Рондо ушёл раньше всех. Горо отпустил его, потому что, старшему инспектору нужно было в поликлинику.
Рабочий день закончился в семь вечера.
– Сумку нашли! – сказал Горо.
– Где? – спросил Пак.
– Её отнесли в бюро находок.
– Это лучше, чем своровали, – Пак улыбнулся, и посмотрел на меня.
– Это точно! Только вот там чья-то куртка висит, хотели тоже в бюро отнести, но передумали. Вдруг хозяин найдётся, – Горо надел пиджак и вышел из кабинета.
Кин погасил свет за своим столом и тоже вышел из кабинета.
– Пак, – сказала я.
– Что?
– А этот центр находится на Кохоку?
– Да, а что?
– Нам срочно нужно туда!
– Зачем?
– Всё из-за вешалки!
– В смысле? – Пак поставил стакан с кофе.
Всю ситуацию я объяснила инспектору в машине. Мы успели доехать до этого центра, он был ещё открыт. Я зашла вовнутрь. Рабочего персонала не было. Я взяла вешалку, на ней, точно так же, как и вчера висела куртка Мидори. Сев в машину к Паку, мы поехали в место, где нет людей.
– Ты считаешь, что во всем виновата эта несчастная вешалка? – спросил он.
– Именно она.
– Допустим, это она. Ладно. Я тебе верю.
– Ты мне веришь?
– Да. Ты очень интересный человек, – Пак улыбнулся. – Я сначала думал, что девушки вроде тебя, такие гордые и не могут просто разговаривать. Они мне казались дерзкими и вызывающими. Но ты перевернула моё мировоззрение, на этот счёт. Ты всё делаешь естественный, без хитрости и выгоды. Говоришь, что думаешь, и это, наверное, делает тебя такой настоящей. Ты никогда не скрываешь ничего. Даже, наоборот, про себя можешь всякой ерунды наговорить. Цубаса, – Пак посмотрел на меня. – Ты другая, без претензий относишься к этому миру и людям. Тебе пофиг, что скажут, если ты пойдёшь по городу в купальнике. Ты выбираешь комфорт для
