Кир Булычев - На полпути с обрыва (сборник)

— А они сразу начнут нас отстреливать, — сказала Чинеля.

— Вряд ли, — сказал инженер, — я могу подтвердить, что там нас должны ждать…

— Нас пока не ждут, — сказала Кора. — Поэтому от нас зависит, насколько быстро нас изолируют.

— Хватит этой изоляции! — воскликнула Нинеля. — Я лучше останусь здесь. Меня полковник любит.

— Вот чего не советую, — отозвалась Кора. — Ты для полковника — смертельная опасность. Пока, первые сутки, ты еще не так опасна, а после ты будешь буквально излучать заразу.

— Когда это случится? — взвыла в ужасе Нинеля. — Будем думать, что завтра утром. — У нас много времени в запасе, — сказал профессор. — Это меня тревожит. — Почему? — удивилась Кора. — Представь себе — зачем посылать нас на Землю, если они подозревают, что мы можем догадаться, и тогда все идет прахом.

— А почему они должны нас заподозрить? Никто нам не говорил о вирусе.

— Значит, врала? — обрадовалась Нинеля. — Значит, это все липа? Ну, признайся? — Нет, это правда, — сказала Кора. Полковник Рай-Райи стоял в дверях. — Хорошо, что я решил послушать, о чем вы беседуете. Вы чуть не сорвали нам всю операцию. — Почему? — спросил Покревский. — Мы и на самом деле думали, что вы ни о чем не догадались. Теперь же на Земле вы тут же сдадитесь, чтобы вас расстреляли. И вас благополучно расстреляют и сожгут трупы. И мы не сможем выполнить наших планов. — Я же говорила! — воскликнула Нинеля. — Не подходи, — предупредил ее полковник. — У тебя такой бурный организм, что, может, ты уже заразная. — Миленький, ты что несешь? — Отойди, стреляю! Нинеля отпрянула и начала рыдать. — Что же будем делать? — спросил доктор.

— Будь моя воля, — сказал полковник, — я бы расстрелял вас тут же. Но у руководства может быть другая точка зрения. Так что я оставляю вас здесь, и мы немного подумаем.

— Погодите! — окликнула полковника Кора. — А нельзя нам чего-нибудь поесть?

— Вы же завтракали!

— Мы с профессором не завтракали!

— Поглядите на кухне, она не заперта,-отмахнулся полковник и быстро ушел из столовой.

— Ну, вот, — сказал инженер, — такие взрослые и такие неосторожные. Я вам и одного шанса из ста теперь не дам.

— Боюсь, что вы правы, — согласилась Кора. — Мы следы, и нас надо замести.

— Нет, — заявила Нинеля, — Райчик что-то придумает. Вы не представляете, какой он умный. Он нас убивать не будет, потому что он меня любит.

— Мы сами себя убьем, — сказал Покревский. — Я думаю, что чем скорее, тем лучше.

Кора пошла на кухню. Там лежало несколько хлебов, в баке была вода.

Кора поставила бак, который заменял чайник. Нашла коробку с травяным настоем. Из столовой доносились голоса, но она их не слышала. Она устала и хотела спать.

И когда они напились чаю, Кора улеглась на скамейке в столовой и заснула.

Проснулась Кора от того, что в комнате появились чужие люди — сквозь смеженные веки она видела, как солдаты уводили пришельцев — не грубо, а деловито и равнодушно. И так как в том не было ничего страшного, а времени прошло немало — за окном уже темнело и голод опять был первым чувством, посетившим Кору, когда она проснулась, — и всем надоело ждать, то люди прощались и расходились. — Может, до встречи? — сказал Покревский. — Если чего, не сердитесь, — ответила Нинеля, — хоть вы мне, конечно, классово чуждый элемент.

— Смотря где встретимся, — равнодушно ответил Покревский. — Или ты меня к стенке, или я тебя.

Никто не говорил о смерти, болезни, вирусе — словно это была выдумка Коры. Кора села на скамейке — чуть не закричала — так онемела нога — и сказала:

— Если увидите людей, предупреждайте, чтобы не подходили!

— Ладно уж, — сердито ответила Нинеля. — Опять ты тут каркаешь!

Конечно, они не хотят об этом думать! — Сколько времени? — спросила Кора, словно на руке ее не было часов. — Седьмой час, — сказал профессор. Его тоже не позвали.

Инженер попрощался с Корой и профессором и сказал, криво усмехнувшись: — До встречи.

— Вы-то знаете, что ничего страшного не будет, — сказала Кора.

— Именно я и опасаюсь больше всего, что нас раздумали посылать туда. На Землю.

— Что вы говорите? — удивился профессор. — Что вас заставляет так думать? Солдат потянул инженера за рукав. — Сейчас, — сказал тот миролюбиво, — только два слова скажу… Раз они поняли, что мы догадались о вирусе и их плане, то им нет смысла отправлять нас туда. Зачем? Чтобы мы предупредили всех об опасности и провалили план? Так что теперь все зависит от того, куда нас поведут. Если отправят подальше от виллы «Радуга», значит, решили пустить в расход. И это логично. Им хватит и тех, кого они уже послали. Те же — невинные агнцы. Они сейчас обнимаются с соотечественниками.

— Их всего двое, — сказала Кора, будто это что-то меняло.

— Хватит, — сказал солдат, — пошли. Машина ждет. — Так что на их месте я бы нас ликвидировал или дал возможность мирно помереть от чумы… — закончил инженер.

И быстро пошел к выходу, не оборачиваясь, словно уже был не знаком с Корой и профессором. Но Кора не оценила генерала Лея. Не успела закрыться дверь за инженером, как вошли еще две медсестры.

— Пошли, — сказала первая и показала пальцем на Кору.

Этого надо было ждать, но расставание с профессором, такое окончательное, испугало Кору.

— Не надо, — взмолилась она. — Пожалуйста, можно мы останемся вдвоем? — Нельзя, — сказала медсестра. — Скорее. Она потащила Кору за руку. Девушка стала отбиваться — это было нелепо, потому что той на помощь пришла вторая медсестра. Они подхватили Кору вдвоем и вытащили в коридор.

— До свидания, Кора, — сказал Калнин вслед. — Я надеюсь. Всегда остается надежда.

К своему крайнему удивлению, через три минуты Кора оказалась в собственной камере. Дверь захлопнулась. Все что угодно — но этого она не ожидала. Она уселась на койку. Господи, почему в такой момент можно хотеть есть?

Ведь завтра этому организму не понадобится никакая пища. Как он не понимает? Кора искренне злилась на свой желудок. Потом легла. Время текло медленно и состояло из звуков — они доносились сквозь окошко под потолком, забранное решеткой и находившееся вровень с землей.

Далеко-далеко раздался гудок — наверное, парохода. Какая-то птичка присела на ветку куста возле решетки и спела Коре небольшую песенку. Раздались голоса — в отдалении ссорились солдаты из-за того, что один из них не хотел идти за одеялами… Но никто не подходил к окну, чтобы разъяснить будущую судьбу Коры.

Наверное, думала Кора, я должна сейчас прокручивать в памяти свое детство, вспомнить сладкие картины Детского острова… Потом пришло страшное понимание: в ней живет и размножается вирус — болезнь… вот сейчас внутри ее рушатся бастионы, прорываются плотины — злобная посторонняя сила врывается в домики и храмы, уничтожая мирных обитателей… что за бред у меня в голове? А что должно быть, если мне всего двадцать лет и я еще не начинала жить на свете, а меня хотят убить! Кому-то нужна власть, кто-то боится остаться без добычи — я у кого-то стою на пути. Почему же мы, кролики, всегда стоим на пути у волков? Надо бы взбунтоваться… показать свои длинные передние зубы… Кора снова задремала и проснулась ночью от головной боли. И головная боль была такой особенной, тягостной и чужой, что она с обреченной ясностью поняла: началась болезнь.