Светлана Зорина - Агентство "Лилит". Сказка об обречённой царевне

— Давно, но пока лишь в мечтах. Остальное зависит от тебя. Вот, притащил твоего напарника…

Джонни нёс мой компьютер с трепетной гордостью ветеринара, которому удалось вылечить полудохлую зверушку. Осторожно поставив компьютер на стол, он с размаху плюхнулся в кресло. В прошлый раз его разделенные зигзагообразным пробором волосы имели серебристо-лиловый цвет. Сегодня пробора не было. Торчащие в разные стороны вихры радовали глаз всеми оттенками зелёного.

— Данделион, — пояснил он, так и не дождавшись моих вопросов. — В переводе с одного из старых языков — "одуванчик". Так причёска называется. Честно! Так и пишут во всех парикмахерских каталогах…

— Насколько мне известно, одуванчики жёлтые, а, когда отцветают, белые. Или тут имеется в виду цвет их листьев?

— Тут имеется в виду форма. Сходство с головкой отцветающего одуванчика. Ну как?

— Мило. Следующим этапом будет сходство с головкой облетевшего одуванчика?

— Ну уж нет! С тех пор, как меня в детстве побрили наголо из-за болезни Парсона, меня мутит от одного вида лысой головы.

Как бы ни называлась новая причёска Джонни, он больше походил на взъерошенного воробья, который дерётся по пять раз на дню. При этом Джонни Тревис — один из самых миролюбивых людей, каких я только знаю. Не уверена, что он вообще умеет драться. Зато любую технику и электронику умеет чинить так, что вещь становится лучше новой.

— Терри, почему бы тебе не сменить эту рухлядь на что-нибудь более приличное?

— С нынешними темпами "более приличное" уже через полгода переходит в категорию "рухлядь". Для офиса и такой сгодится.

— Твой компас тоже устарел…

— А мне он нравится.

— Ладно, дело хозяйское… — Джонни нажал на компьютере кнопку, и миниатюрный экран вырос до размеров метр на полтора. — Вот насколько увеличил! Если не нравится, можешь делать по-прежнему — 50 на 70. Знаешь, Терри, сейчас уже и гибкий экран — вчерашний день. Вот что надо покупать.

Он гордо продемонстрировал мне браслет на левой руке.

— Вот смотри. Нажимаешь здесь и…

Примерно в полутора метрах от пола зависло серебристое голографическое облако. Мгновение — и в нём замелькали объёмные картинки.

— Пока подключил только к местной сети. Пиратское подключение к межпланетной пока не получается, но я сделаю. Если всё по правилам, то дорого, а я в последнее время и так влез в долги.

— Поменьше траться на парикмахера.

— Да ты что! Это мне приятель сделал. Он и тебя обслужит бесплатно, если я попрошу…

— Нет уж, спасибо.

— Как хочешь. Кстати, в предбаннике клиентка. Пришла одновременно со мной. Я попросил её немного подождать — десяти ещё нет… Богатенькая стерва. Из тех, кто любит создавать другим проблемы.

— Ты уже успел с ней познакомиться?

— Иногда достаточно взглянуть на человека — и всё ясно.

Джонни закинул ногу на ногу, что обычно означало проснувшееся в нём желание порассуждать, а я, сохраняя безразличную мину, навострила уши. Джонни Тревис только кажется оболтусом. Этот парень разбирается в людях, хотя и не так хорошо, как в электронике. Меня тоже считают проницательной, но я-то знаю, как я умею ошибаться.

— Что состоятельная, сразу видно. Хорошо одета, даже слишком. Ну а что стерва… Не знаю. Видно и всё. Расстроена, но, по-моему, ещё больше раздражена. Надеюсь, тебе придётся всего лишь искать какое-нибудь бриллиантовое колье, которое её непутёвый сынок загнал, чтобы расплатиться за очередную порцию кайфа. Но чует моё сердце, что эта дамочка задаст тебе непростую работёнку.

— Тем лучше, — сказала я, уже чувствуя то приятное возбуждение, какое всегда овладевает мною в предвкушении очередного приключения.

Когда-то я придумала для этого название — тайминг1. И оно мне понравилось. Именно так я называю свои вылазки за грань — не только путешествия в прошлое, но и просто мгновенное перемещение в другое пространство. Тайминг всегда приключение — увлекательное, но требующее огромного напряжения, после которого нередко наваливается пустота. Если приключение было удачным, она отпускает меня довольно быстро, если ж нет, засасывает надолго. Иногда я выхожу в тайминг просто ради удовольствия побывать в ином временном слое. Досадно, что в прошлом невозможно что-то снять или сделать видеозапись. Даже когда я пыталась снять Париж начала двадцать первого века фотоаппаратом того времени, я видела на дисплее только пустоту. Я попросила сделать несколько кадров парня из местных, но, вернувшись в своё время, обнаружила, что видеокарта пуста. Во время путешествия в то же время, но в другой город — в Екатеринбург, я не только попросила кого-то из местных сделать десяток снимков, но и тут же отдала их в печать. Отличные получились фотографии. Дома я достала их, чтобы полюбоваться на старинные деревянные домики среди золотых осенних деревьев, и увидела вместо ярких картинок чёрные, глянцево поблескивающие листы плотной бумаги. Я могу попасть в прошлое и даже могу в него вмешаться, но невидимые простым глазом материи нет-нет да напоминают, что совместить несовместимое нельзя. Хорошо хоть, не исчезают зарисовки карандашом и фломастером, которые я иногда делаю во время путешествий в прошлое, но по ним трудно судить о местах, где я бываю. Художник я почти никакой, да я и не могу в путешествиях часто заниматься рисованием — от него устаёшь, а таймиг и так отнимает много сил.

Чем глубже слой, тем труднее в него проникнуть. Потом чувствуешь себя, как после боевого тренажёра. Ещё труднее удержаться от соблазна вмешаться в происходящее. В книге адепта Симона Чандлера, которую где-то раздобыла для меня Джоанна, говорится, что чем глубже временной слой, тем опасней такое вмешательство. А ещё там говорится, что любое вмешательство во время чревато проблемами для того, кто вмешивается, даже если это вмешательство не создаёт проблем другим и вообще не влияет на ход истории. Я стараюсь не вмешиваться, и обычно мне это удаётся. Обычно я выхожу в тайминг для сбора информации, которая помогает в расследовании. Иногда достаточно увидеть, что произошло, — и работа сделана. К примеру, приходишь в комнату, где совершена кража, после чего отправляешься туда уже иным способом — выйдя в тайминг. Иногда приходится долго искать ту временную точку, когда произошло ограбление, зато, оказавшись на месте преступления, видишь преступника, а уж зная его в лицо, найти его обычно нетрудно. Можно совершить переход в любой отрезок времени с момента кражи до настоящего времени и выяснить, куда вор дел украденное. Другое дело, что точно попасть в нужный отрезок времени непросто. Точных попаданий у меня единицы, и я считаю везением, если, желая оказаться в каком-то месте в 14.00, я оказываюсь там в 13.50 или в 14.10. Неполное перемещение позволяет мне оставаться невидимой и проводить расследование, что называется, прямо под носом у ничего не подозревающего преступника. Совершив полный переход, я могу тут же взять его с поличным, но я редко так делаю. Предпочитаю брать преступника, явившись на его территорию обычным путём. Разумеется, когда он оказывается в другом городе, в другой стране или на другой планете, приходится делать полный тайминг. Надо только выбрать место, где твоё неожиданное появление останется незамеченным. Бывают случаи, когда я даже не стараюсь задержать вора. По закону частный детектив обязан доставить преступника в полицию, а выяснение обстоятельств задержания — самый неприятный момент в моей работе. Приходится изворачиваться, чтобы никто не заинтересовался моими методами. Иногда я просто нахожу украденное и возвращаю клиенту, сказав, что преступник ускользнул. Клиент, получивший свою вещь обратно, обычно так рад, что на поимке вора даже не настаивает. Особенно если вещь очень дорогая и не значится в налоговых документах. Да и вообще, людей, которые нуждаются в услугах детектива, не нуждаясь при этом в лишних разговорах вокруг своего имени, достаточно.