Герцог на счастье - Ива Лебедева
Так что, отдав свой цилиндр Ховарду, Де Бар с благодарностью присоединился к нашей компании и принялся увлеченно рассказывать о том, что герцог уже принял два раза настойку для возвращения голоса, так что сегодня остался всего один прием. О том, что Кеннет сейчас крепко спит благодаря сонному зелью и моя задача — поить его этим зельем каждый вечер. О том, что нервная система у герцога раньше была довольно крепкой и вскоре обязательно восстановится, но сейчас ее следует поберечь.
В общем, Гаспар общался со мной как с женщиной, заинтересованной в выздоровлении своего мужа, а не как с меркантильной дрянью, решившей прибрать к рукам чужое богатство. Я чувствовала на себе его внимательный изучающий взгляд, но в нем не было неприязни. Возможно, потому, что я внимательно слушала и старалась запомнить все рекомендации.
Посмотрим, что будет дальше. Но союзники, особенно среди друзей Кеннета, мне не помешают.
После ужина Гаспар вежливо откланялся, пообещав навестить нас завтра после полудня.
Стоило нам с Селестиной остаться вдвоем, как я сослалась на усталость и отправилась наверх.
Мне уже приготовили спальню по соседству с мужем. Так что я умылась, переоделась в лежащую на кровати ночную сорочку, обнаружила висевший на стуле теплый халат и застыла, заметив неизвестную мне юную стройную блондинку в зеркале…
Вот же дура старая! Это теперь я. Вспомни, баба, как девкой была. М-да. Ни морщин, ни ревматизма. Зато попытка убийства, заговор, подкуп и прочие прелести. Прямо как в свою рабочую молодость вернулась!
Я улыбнулась своему отражению и вдруг поняла, что зверски устала. Первый день новой жизни измотал меня сильнее, чем последний день старой!
Перед сном я заглянула к герцогу и залила в него третью ложку настойки. Он при этом даже не проснулся, инстинктивно сглотнул, не раскрывая глаз, пока я аккуратно придерживала ему голову.
Правда, спал Кеннет беспокойно, метался в подушках, кусал губы, стонал. И неудивительно. Бедный парень… Рука сама потянулась погладить по волосам, но я ее отдернула, побоявшись лишний раз беспокоить больного.
Вот только буквально через час, когда я наконец задремала в своей кровати, за стеной раздался уже не стон, а громкий, захлебывающийся хрип.
Подорвавшись, словно меня шилом снизу кольнули, я помчалась в соседнюю комнату. Вдруг там герцога убивают?! А что, решили втихаря, если на людях не вышло…
Кеннет в кровати был один, целый и невредимый. Только он уже не стонал и не метался, а бился едва ли не в судорогах, рвал с горла компресс и хрипел, пытаясь закричать.
Для начала я запаниковала. Что поделать, живой человек, имею право на слабость. Другое дело, что в прежней жизни первоначальный приступ паники давал жесткого пинка моим мозгам и они начинали работать с утроенной скоростью.
Слава всем ктулхам, так случилось и на этот раз. Я распахнула окно, впуская свежий прохладный воздух, и оказалась на постели рядом с бьющимся телом раньше, чем сообразила, что делаю. Одеяло долой, он запутался в нем, как в веревках палача. Компресс с шеи долой — любое прикосновение к этому месту еще долго будет вызывать у герцога только ужас. За неимением деревяшки в зубы я сунула ему угол подушки — чтобы не прикусил язык. Мокрое полотенце — графин на тумбочке оказался кстати.
— Т-ш-ш, все хорошо… это просто сон. Кошмар. Ничего не случилось, все хорошо… — Обтирать его лицо и широкие плечи оказалось неожиданно приятно, словно гладить. И успокаивающе бормотать всякую чушь на ухо мне тоже понравилось. И позволять его пальцам ощупывать свободное от компресса горло, а потом вцепиться в мою руку до синяков.
А еще я не ожидала, что в этом времени герцоги носят подобное белье. Полупрозрачное. Подштанники из тонкого шелка или батиста, уж не знаю, — это все, что было надето на Кеннете.
Вот же старая ты развратница, Полька! Мужику плохо, а ты думаешь о том, что в этих труселях до колен он выглядит более голым, чем без них!
И волос у него на теле совсем нет… нигде. А у меня, в смысле у Оливии, кстати, есть. Хм-м… нет, подумаю об этом в другой раз!
Но память Оливии помимо моей воли подсунула мне картинку: Селестина в своей шикарной ванной хвастается темно-зеленой штучкой, похожей на губку. Очень дорогой, очень элитной и убирающей волосы на несколько недель после каждого мытья.
Возможно, позже стоит озаботиться.
— Все хорошо. Вот, вот так. — Я поднесла к губам мужчины стакан с водой. И он послушно приоткрыл рот, сглотнув немного, не просыпаясь.
Дыхание стало ровнее, кошмар отступил. Я снова укрыла Кена одеялом, чтобы не замерз, — из открытого окна дуло. А когда конвульсии окончательно стихли, попыталась встать с кровати и тихо слинять в свою комнату. Не тут-то было. Хватка на запястье стала крепче, лицо спящего исказилось болезненной гримасой, он снова захрипел.
М-да. И что делать? Что-что… спать. Не с кем же попало, а практически с законным мужем! Утром разберемся, кто куда и что к чему.
Глава 12
Спросонок я не разобралась, что происходит. Почему в моей кровати кто-то есть? Какому геронтофилу, господи прости, бабка понадобилась?!
Пару секунд лежала и в изумлении пялилась на лепной потолок со скромной позолотой по канту.
Наконец вспомнила. Моя смерть. Оливия и площадь с виселицей. Кеннет. Ночные кошмары.
Очень осторожно повернув голову, я полюбовалась четким профилем еще спящего мужчины. Красивый, чертяка. Будет обидно, если он окажется настоящим заговорщиком. Хотя с какого перепугу меня должна волновать судьба здешнего короля? Вдруг он тиран и ест на завтрак младенцев?
Нет, все же я человек системы. В стране должна быть твердая легитимная власть. А заговоры и революции — это всегда кровь, боль и трындец. Так что пусть лучше мой герцог будет невиновным.
Я усмехнулась, оценив, с какой скоростью подсознание приняло Кеннета за своего. Все правильно. Нервные клетки уже частично потрачены, бумаги тоже частично оформлены, так что этот красивый мужик — мой.
Вот только пора сматываться, пока он не проснулся. Лежать на теплой мускулистой груди приятно даже бабушке, не спорю. Но хорошего понемножку.
Увы. Первая же попытка уползти окончилась провалом. Кеннет дернулся и сжал мое запястье. Оказывается, он его так и не отпустил.
А потом герцог открыл глаза, и первые несколько секунд, пока он окончательно не проснулся, я читала на его лице все мысли, словно они были написаны плакатным шрифтом с
