Горыныч и чай - Анна Михайловна Пейчева
– Я, – польщенно сказала Лиза. Несколько раз к ней уже подходили горожане – на остановках вакуумного трамвая, на улице. Просили автограф, будто она какая-то знаменитость. Это весьма льстило Лизиному самолюбию. – Где вам расписаться?
– Что? Вы уже расписались, уже расписались, моя милая! – Боровичок внезапно впал в гнев и начал во все стороны брызгаться слюной, едва не падая со своего мобильного стульчика. – Расписались в своем шарлатанстве! Ни копейки не вложили в Великое Искусство Развлечения Зрителя, а вовсю получаете дивиденды! Мы, истинные профессионалы, воспитываем в петербуржцах утонченный вкус к экзотическим животным, тратим миллионы на развитие зоосада, истекаем кровью в судах, отстаивая Традиционные Развлечения… А такие любители, как вы, хватают первого попавшегося бродячего кота, объявляют его святым – и готово! Ну, Бог-то вас и покарает…
Лиза изумленно взмахнула ладонью, пытаясь защититься от случайных плевков.
– Почему же бродячего? – растерянно сказала она, не зная, как остановить истерику. – Это мой личный кот Пуся. И ничего он не бродячий.
– Осподя помилуй! Еще и фамилию этого вруна, государственного изменника Головастикова на себе вытатуировала! Вот так следователя мне Бог послал, повезло так повезло. Матушка-Богородица, да за что же мне это всё на старости-то лет?!
Лиза поспешно объяснила, что маркер на руке – несмываемое последствие глупого инцидента у лифта, однако старичок оказался совершенно невменяемым, ругался на них с Пусей как заведенный, пока в разговор не вмешался граф Александр, процитировав к месту Сашу Чёрного, а именно его строчки: «Эти споры – споры без исхода, с правдой с тьмой, с людьми, с самим собой, изнуряют тщетною борьбой и пугают нищенством прихода», – чем ввел дедульку в состояние ступора, а затем деликатно принялся выяснять, что случилось с вараном.
Параллельно графу удалось мягко усадить суматошного деда на стульчик возле круглого столика, а также одним неуловимым движением Перстня заказать и оплатить в местной кафешке чайничек успокаивающего зеленого чая на троих.
Старичок трясущейся рукой налил себе чашечку горячей изумрудной жидкости и принялся жаловаться на свои злоключения. Про варана было сказано лишь, что он с самого утра беспокоится и отказывается от еды, а затем дедок переключился на подробный доклад о кровопролитных битвах зоосада на юридическом фронте.
Лиза слушала вполуха. Выкрутасы на сцене ей были интереснее, чем странные судебные проблемы старичка-боровичка.
А артистки вытворяли на сцене нечто несусветное. Похоже, это был танцевальный вариант сказки о принцессе, похищенной злым драконом, – причудливая смесь китайских и европейских легенд, да еще и с некоторым русским колоритом – звали-то варана не как-нибудь, а Горыныч. Граф Александр высокопарно охарактеризовал этот стиль как «фьюжн», а Лиза честно обозвала представление «кашей-малашей».
Главная героиня программы, высокая крупная девица в желтом наряде, то драматично припадала к варану, то с плачем кидалась к зрителям, едва не прыгая со сцены им на колени. Ее подружки мельтешили вокруг, изображая то ли лесных фей, то ли инспекторов налоговой инспекции, желающих знать, где дракон прячет свои незадекларированные богатства. Что касается собственно дракона, то его роль в шоу заключалась в безучастном валянии на сцене. Изредка он недовольно поглядывал на самозваную принцессу, когда она особенно его раздражала своими приставаниями. Красное платьице Горыныча, очевидно, должно было символизировать огонь, а не любовь варана-шоумена к высокой моде, как Лиза подумала сначала.
Больше всего Лизу поразило, почему варан, здоровенный опасный хищник, питающийся на воле всем, что движется, никогда не отказывающийся закусить даже собственным сородичем, позволяет проделывать с собой все эти штуки и даже не делает попыток напасть на доставучую королевну. Видно, совсем плоха ящерка, нужно срочно ее осмотреть, решила она, и уже даже привстала, а потом заметила цепи, которыми Горыныча пристегнули к толстым железным кольцам, намертво приваренным к сцене. Цепи были короткими, кандалы – широкими, так что варан не мог толком шевельнуться. Морду его перехватывал едва различимый стальной обруч, поэтому танцовщица могла безбоязненно хватать Горыныча за нос и проникновенно смотреть ему в глаза, умоляя пощадить ее.
Лиза отвернулась от сцены и переключила внимание на старика, поскольку тот наконец-то перестал причитать и жаловаться на кару небесную, обрушившуюся на его седую голову ни с того ни с сего, и перешел к сути дела.
По его словам, как раз сейчас адвокат зоосада выступал на заседании перед истцами – группой зоозащитников, возмущенных тем фактом, что зоосад не уважает права зверей, выставляя их личную жизнь напоказ и ограничивая свободу их передвижения. Речь шла в том числе и о главной звезде новогоднего шоу.
– Нелепица! Христом богом, нелепица! – восклицал старичок, безуспешно пытаясь поставить чашку в блюдце. – Эти самозваные зоозащитники, – это слово Новиков буквально выплюнул, забрызгав Лизу с ног до головы, – выросли в нашем зверинце, провели тут все свое детство, и счастливое детство-то, счастливое, заметьте! Они же здесь, в нашем зоосаде, и полюбили тех самых животных, которых сейчас так яростно защищают. И от кого защищают, от кого? От тех, кто по ночам не спит, заботится о своих пушистых и хладнокровных, хвостатых и перепончатокрылых подопечных? Батюшка моего отца, мой дед Семен Никодимович Новиков, возродивший в одна тысяча девятьсот десятом столичный зверинец, в гробу сейчас, должно быть, переворачивается. Он ведь отдал зоосаду всю душу. Артист, Артист с большой буквы! Антрепренер от бога. И уж он-то знал, что звери нужны для развлечения людей, а не наоборот! Матушка-Богородица, мог ли он себе представить, что найдутся такие защитнички… Животное должно быть сытым, ухоженным, ему нужно обустроить подходящую среду обитания, но самое главное – зверь должен служить человеку! Вот его главное предназначение…
Над ними нависали джунгли. Тут и там прыгали мартышки. С другой стороны стекла с независимым и весьма туповатым видом проковылял здоровенный тапир, очень похожий на Лизиного участкового.
– Так про крепостных говорили. И про рабов на плантациях, – буркнула Лиза куда-то в сторону. Никотиновое голодание вкупе с недостатком кофеина делало ее сварливой. Зелёным чаем душу не обманешь.
Старичок буквально взвился в воздух вместе со своим стульчиком и чашкой.
– Вот! Вот из-за таких казуистов, из-за таких безбожных софистов и рушатся вековые традиции! Осподя, да где человек, а где животное? Венец творения, созданный по образу и подобию Божию! Вся земля подчинена ему, так говорится в Библии.
– Мне больше нравится думать, что мы произошли от обезьян. – Лиза кивнула в сторону бабуина за стеклом.
– Иногда очень велик соблазн поверить, что некоторые и правда произошли
