Записки бесчувственного - L. L.
Майк. «Центр вселенной».
Вернувшись после недолгого путешествия к местным развалинам, весь день Майкл провёл в номере. Читал, пытался наигрывать мелодии на одиноко стоящем пианино, обработал сделанные фото, они получились очень даже стоящими. В конце дня он решил выбраться поужинать, что было довольно-таки сложно осуществимо. Не думаю, что здесь есть хотя бы стоящие заведения, не то чтобы рестораны. Конечно он надеялся на то, что сможет наткнуться на, что-то действительно «вкусное». Он поймал такси сразу же возле гостиницы, сел в машину и с ходу спросил у таксиста:
Не знаешь куда бы можно было заехать на огромный, вкусный и калорийный ужин?
«ЧайМёд», забегаловка с неплохой выпивкой – ответил таксист, а после спросил: – Едем туда?
Да, пожалуй, да. Полагаю, что там есть хоть какие-то закуски, помимо кофе. – он улыбнулся, защелкнул ремень безопасности и уставился на дорогу.
По лобовому стеклу спускались мелкие капли дождя, фонарей по пути он не встретил от слова совсем. Действительно, кто будет заниматься благоустройством дорог в провинциальном городке? Конечно никто, поэтому и складываются подобные ситуации в отношении, например, персонала гостиниц и безопасности на дорогах.
Войдя в главный зал ресторана, он осмотрелся и приметил столик в углу, рядом с окном, ему показалось, что там будет уютно. Незамедлительно Майкл направился к выбранному столику, к счастью или сожалению он не был зарезервирован. Он заказал бутылку «ягеря», крылышки, апельсин, пачку сигарет и пепси. Напитки и апельсин принесли сразу же, чему он несомненно был рад. Играла лёгкая и спокойная музыка, Майкл смотрел в окно и ждал порцию своего ужина, как вдруг он увидел… То, что он увидел поразило его.
Его взгляд мимолётом пал на окошко и на струящиеся капли в которых он разглядел отражение. Это отражение нарисовало ему Кэролин. Он отчетливо видел все изгибы её лица и глаза. Её такие родные, красивые и бездонные глаза, которые он никогда бы и ни с чем не спутал.
Первым, что он почувствовал это была боль, которая накатилась на него как огромная бочка и не давала возможности дышать. Каких-то пару секунд у него было возможности двинуться в своём собственном оцепенении. Спустя минуту он повернулся и увидел девушку, сидящую напротив, которая мило улыбалась и смотрела в экран телефон. Это была она. Она или как две капли похожая на неё копия. Его разум понимал, что ошибки быть не может, но и такой реальности тоже существовать не могло. Он приподнялся, направился к ней и выдавил:
– Кэролин… – она приподняла голову и отозвалалсь:
– Извините, Вы обозвались меня зовут Шеён.
Ярость – очень сильная эмоция. Он прочувствовал её всем своим нутром и из его глаз выкатилась маленькая струйка. Он стоял в забвении и смотрел на неё. Просто стоял, минуту, десять минут, час, он не знал сколько это длилось. И он продолжил бы, пока его не окликнул официант:
– Сэр, не могли бы Вы пройти на своё место? Кажется, девушка не совсем довольна Ваши присутствием.
Он обернулся, посмотрел на ухоженного молодого парня, повернулся и быстрым шагом выбрался из забегаловки. Расстегнул рубашку, вдохнул. Сознание было как в тумане. Майкл двинулся к ближайшему «каршерингу», взял автомобиль и резко тронулся, ему показалось что он зацепил бампер соседней машины, заорала сигнализация, которую он едва слышал, подождав буквально секунду он поставил передачу и с рёвом вымахнул на шоссе. Его трясло, уцепившись за руль обеими руками он начал орать. Он просто кричал в лобовое стекло в до гонку другим машинам. Майкл пытался время от времени сохранить хладнокровие, маневрировал между потоками, стало быть он действительно хотел остановиться по середине дороги и убежать. Убежать, нырнуть в холодную воду, что угодно, куда угодно, только бы это хоть как-то успокоило его. В секунды затуманивания он не видел ничего, просто фонари, просто проблески дорожной разметки и больше ничего, до того момента пока не почувствовал жуткий удар и не понял того, что перевернулись сразу два автомобиля. Он попал под грузовик. Он не чувствовал себя, не слышал своего крика от истошной боли, он слышал только гул сирен и шарканье какой-то бумаги, будто страницы книги самопроизвольно переворачивались на ветру.
***
10 дней спустя. Доротея Дикс Psychiatric Center.
За окном шумели кали дождя. Он заварил зелёный чай, посмотрел в запотевшее окно и стал ждать её.
Капли дождя струящиеся по стеклу давали ему некоторое чувство вновь навеянной грусти. Они успокаивали его, но тревога где-то внутри, идущая по грудине от третьего левого к правому пятому межрёберному промежутку, не оставляла гнетущим образом.
Закурив он открыл окно, затянулся, выдохнул и в тумане разглядел её.
Она спускалась по длинной узкой дорожке, в чёрном платье. Свет луны подсвечивал её очертание, и она словно плыла к нему со своей прекрасной улыбкой. Это вселенная. Это его личная, томная вселенная. Спустя несколько секунд она была в миллиметре от него. Коснувшись его губ, проведя рукой по волосам, она произнесла нежным и тонким как арфа голосом:
– Здравствуй. – он улыбнулся в ответ и ещё раз поцеловал её.
Она приходила к нему в моменты его самой жуткой боли и отчаяния.
Около десяти дней назад он попал в аварию и находясь между небом и землёй он познакомился с ней. Или вернее вернулся к ней, спустя столько времени.
Эта девчонка дала ему возможность быть в двух мирах одновременно. Попасть к ней он мог через книгу, которую она оставила в искорёженном автомобиле. Он долго не мог понять, чем именно приметна эта книженция, пока она не отправила его к двери, через которую открывалось другое измерение.
Эта штука могла отправить его гулять по планетам в доли секунд и в это невозможно было не влюбиться, собственно также, как и не влюбиться в неё.
Называла она себя Шеён, но не любила, когда к ней обращались по имени, он до сих пор так и не понял почему. Он помнил её другое, земное имя.
Это являлось самой реальной жизнью, которую он очень остро чувствовал и конечно же нуждался в ней.
Она не отпускает его. Выхода нет. Ему уже не выбраться из параллельности, чему он был рад.
Он был влюблён в девочку, которая по сути возможно была несуществующим эквивалентом бытия, он любил её.
Каждый раз, когда подходил к двери, через книгу, он отчетливо
