День саранчи - Никита Велиханов
Такое поведение насекомых было, по меньшей мере, нехарактерным. Ни одна пчела не осталась сторожить запасы перги и меда, выкармливать приплод, не говоря уже о рабочих— сборщицах нектара и пыльцы. Исчезла и пчелиная матка. Чеботарь два дня бродил по лесу — дошел до колючей проволоки, но не дальше нее, как он уверял — искал рой. Но так ничего и не нашел, а через день с пасеки исчезла другая семья. Еще через день — третья. Поиски пропавших пчел оставались безрезультатными, и Михаил не стал ждать продолжения. Съездил в деревню, позвал родных и друзей и перевез оставшиеся ульи на другое место, после чего исчезновения пчелиных семей прекратились.
Это был не единственный такой случай, подобных происшествий в тех местах было зафиксировано, по крайней мере, еще два. Всего отправились в лес на поиски приключений — а точнее, на верную гибель — десять многотысячных семей.
Если домашние пчелы, одичав, просто игнорировали своих бывших хозяев, то другие животные, например, крысы и бродячие собаки, стали, наоборот, обращать на людей излишнее внимание. Брошенные псы из окрестностей Гомеля и из других крупных городов мигрировали на юг, в те районы, откуда было спешно вывезено население, и соединились с потомками тех собак, которые были оставлены хозяевами в 1985 году. Люди постепенно возвращались, оттесняя одичавших собак в леса, где те, иногда скрещиваясь с волками, иногда изгоняя их, жили теперь огромными хорошо организованными стаями. До поры до времени они еще боялись людей и прятались от них, кормились охотой, хотя их вылазки и нападения на домашний скот становились все более дерзкими. Теперь, похоже; ситуация изменилась.
12 июня пастух частного стада из совхоза «Красный Рассвет» подвергся нападению диких собак. Он находился в это время в десяти километрах от центральной усадьбы, стадо спускалось к реке по редколесью. Звери действовали удивительно умело: в то время как небольшая группа собак напугала коров и привлекла внимание пастуха, огромная стая из нескольких десятков крупных псов налетела на человека сзади, свалила его с лошади и искусала до полусмерти. Странно, что не до смерти. Пастух, ставший жертвой нападения, прекрасно помнил, что никто не мешал зверям прикончить его тут же. Собаки держали его за руки и за ноги острыми клыками, рычали, кусали, рвали на нем одежду, но потом, словно по команде, отпустили все разом — это было последнее, что удержалось в его померкшем сознании. Пастуха нашли односельчане, поспешившие на помощь после того, как его обезумевшая лошадь промчалась по деревне, и не дали ему истечь кровью.
Обычно дикие собаки или полуволки так себя не ведут, полагал Иван. Они, действительно, не так опасаются человека, как волки. Прекрасно знают повадки двуногого царя природы и очень агрессивны, и умны. Но если уж взялись рвать на части, то не останавливаются. Тем более, что им никто не мешал. А домашних животных — так просто режут налево и направо, гораздо больше, чем нужно им для еды. А в тот раз селяне, побегав по лесу, собрали-Таки большую часть стада. Хотя много буренок было убито и съедено, да еще трех так и не досчитались. Видимо, те забежали слишком далеко в лес, заблудились и стали добычей хищников.
Что-то здесь не так, считал ученый. В этом с ним соглашался капитан Грибов, оказавшийся все-таки биологом. Сивцов был рад хотя бы тому, что окружавшие его «ботаники» были похожи на настоящих мужиков, а главное, не таскали на носу ненавистных стеклышек. На очки Володька вообще реагировал как бык на красную тряпку.
Немного позже и на несколько километров севернее, ближе к Гомелю, собаки даже напали на небольшое село под названием Волок и два дня держали его в осаде. Причем это нападение они предприняли совместно с крысами. Огромные стаи собак заполнили улицы села, не выпуская жителей из домов. О том, чтобы сходить в магазин или отправить детей в школу, не могло быть и речи. Поначалу с некоторой опаской еще можно было выходить в огород, но позже собаки подкопали огороды и стены сараев, стали резать и угонять скотину. Жители села были неплохо вооружены тем, что находили в лесах после войны они и их отцы. Началась настоящая война, убитые и раненые были с обеих сторон. Но собаки не старались загрызть человека насмерть, а, в первую очередь, обезоруживали и, как бы это выразиться... наказывали. У двух мужиков отгрызли руки, поднявшие оружие, один из них умер от потери крови, второму была вовремя оказана медицинская помощь.
На полях сражений — в основном, на огородах — осталось полдюжины мертвых псов. Остальные отделались легкими ранениями или остались невредимыми благодаря своей поразительной и наводящей ужас организованности. Похозяйничав на улицах села два дня, собаки ушли сами, все до единой, убив или прихватив с собой всех дворовых сторожевых псов. Это произошло ровно за двадцать минут до прибытия в Волок воинского подразделения во главе с Сивцовым.
Сражаясь с четвероногими оккупантами, многие жители слышали доносившиеся из погребов писк и возню, но обращали на них мало внимания. Не до того было. Большинство селян обнаружили, что результаты нападения крыс едва ли не превосходили ущерб, нанесенный собаками, только на третий день. Были уничтожены все продовольственные запасы — подчистую. Съедено было столько, что самая большая орава крыс должна была просто обожраться, и тем не менее грызуны испортили всю деревянную тару, все бочки, кадушки и ящики, в которых хранились продукты. Подвалы и схроны были завалены грудами осколков от разбитых банок с соленьями и вареньями. Было очевидно, что животные задались целью не столько поесть, сколько нагадить — и эта цель была достигнута.
По окончании нашествия обнаружились и другие неприятные факты. Погрызаны были не только бочки, но и стены деревянных домов и сараев. А когда солдаты пытались войти в один из нежилых домов, он просто-напросто развалился. Спецназовцы едва успели отскочить в сторону, чтобы не попасть под обломки. При осмотре развалин выяснилось, что стыки бревен были так изгрызены крысами, что недоставало только легкого толчка, чтобы здание превратилось в груду дров. Жители со страхом представили себе следующее нашествие грызунов и диких собак, когда уже негде будет укрыться, — и стали покидать село. Сейчас в нем осталось уже меньше половины прежнего населения, да и те, за исключением редких смельчаков, собираются уезжать.
Наконец,
