Вячеслав Бакулин - Призраки и пулеметы (сборник)

Вопрос в том, сколько солдат необходимо для обороны поместья. Нет, не так. Сколько солдат можно наделать из уже имеющихся автоматов и сколько нужно произвести дополнительно? Это хороший вопрос. Если конвейер будет «клепать» исключительно сборщиков, без переналадки на другие специализации, в семь дней мы уложимся. Иначе… Каждый дополнительный день потребует новых солдат и кучу единиц вооружения, из которого не закуплено еще ни одного ствола. Стоп!

Закупки! Закупки – значит деньги. Деньги, деньги, деньги. Саквояжа с драгоценностями хватит, чтобы обеспечить небольшую армию, но саквояж-то предполагалось «пожертвовать» для усмирения одной из неприятельских сторон… Ну что ж, враги обойдутся, а мы с железным войском будем готовиться к войне на два фронта. Финансы на вооружение нашлись, правда, солдат понадобится вдвое больше.

Наконец-то я был в своей стихии. Планирование, конструирование, производство. Пять дней пролетело, как один миг. Конвейер работал в полную силу, штампуя сборщиков, две с половиной сотни механических солдат, вооруженных новенькими, еще в смазке, винтовками, а также пневматическими пушками и даже двумя орудиями Гатлинга, охраняли периметр поместья. Грузчики обеспечивали бесперебойную доставку со складов на будущую передовую угля, патронов и снарядов.

Пока все шло по плану. «Смелым замыслам – достойный план» – кто-то из наших сказал, из промышленников. Хорошо сказал, по делу, без витиеватостей и казуистики, уважаю.

Вот мой достойный план. Самые простые автоматы, примитивные сборщики, трудящиеся на конвейере, увеличивают свое число втрое, то есть производят себе подобных. Повышенная мощность потока позволяет – пока что за счет количества сборщиков – повысить сложность осуществляемых автоматами действий. Четыре базовых сборщика за один конвейерный прогон проводили суммарно двадцать манипуляций, двенадцать сборщиков уже способны на шестьдесят. Этого достаточно для выпуска усовершенствованного сборщика, наделенного самой совершенной на текущий момент логической машиной. Восемь таких механизмов за один прогон осуществляют триста операций, причем гораздо более сложных и трудоемких. Результатом их деятельности станет сборщик нового уровня, чья логическая машина будет целиком и полностью сконструирована и модернизирована автоматами. На седьмой день четыре сверхсборщика выпустят своего последователя, многократно превосходящего их по всем показателям. Цикл будет повторяться из раза в раз на все более высоком уровне, пока не достигнет неведомого мне максимума. Моя роль конструктора и изобретателя закончена, процесс уже стал полностью автономным и не зависящим от человеческого участия. Теперь моя функция сводится к обороне – сборочному цеху нужно обеспечить еще два дня бесперебойной работы… На этом все, механические слуги станут хозяевами. В начале – самим себе, потом… Потом будет зависеть только от них.

Боюсь ли я визита врагов? Скорее, жду. С нетерпением. Бояться надо меня, безумца с очень серьезными козырями в рукаве.

Внимательно смотрю на себя в зеркале. Усталый и помятый, но сумасшествия в красных от бессонницы глазах нет. Как нет в них боли, неуверенности, мольбы. Лишь жажда боя и предвкушение сладостной мести. Нет правды на моей стороне, те, кто придут, – придут за своим, получить долг и причитающийся процент. Но мне уже плевать на справедливость и праведность, вы для меня свидетели и соучастники глупого и бессмысленного прошлого, с которым пришла пора расставаться. Я хочу отомстить за собственную слабость, боязнь всего и вся, за чудовищное многолетнее отсутствие удачи – с таким багажом нечего делать в будущем. Господа кредиторы, я с удовольствием передам вам все это вместе с залпами картечи, под грохот винтовок и пушек. В качестве уплаты долга, милостивые господа.

Кривая ухмылка в отражении. Тебе весело по ту сторону стекла? Мне тоже. Нынче предстоит большая потеха, по обе стороны зеркал.

И последнее, что нужно успеть. Старый садовник, ставший убийцей по воле слепого или не очень случая. Мне понадобится этот талант.

Бог людей с момента сотворения опекал своих чад, не оставляя ни на миг. Как любящий отец, он окружил нас заботой и неусыпным вниманием. Я знаю, Творец боится за каждого, даже самого непутевого человечка, любому ничтожеству посылает свой свет, свою надежду, вкладывает в сердце мечту. Бог милосердный, Бог гуманный. Он испортил нас… мы навеки застряли в подростковом возрасте – мы инфантильны, капризны и злы, мы ничего не знаем о самостоятельности, не ведаем об ответственности и, самое страшное, не способны к созиданию. Столько тысяч лет идти – нет, ползти! – к пониманию фундаментального значения пара, движущей силы, способной подчинить саму природу, укротить ее строптивый нрав! Сколько времени ушло впустую, народы появлялись и исчезали в войнах без следа, бесталанные поколения сменялись бессмысленными потомками, все вокруг менялось, взрослело, лишь человек оставался беспечным, глупым ребенком. Когда наконец мы познали неисчерпаемую мощь пара и танки, пароходы, цеппелины, паровозы и всевозможные рукотворные исполины верно служат нам, ничего, ровным счетом ничего не произошло в сознании вечных подростков. У нас лишь появились новые игрушки… Мы созданы для творения (прости мой бедный учитель изящной словесности, я всегда был плохим учеником), и нам давно пора иметь собственных детей. Нельзя больше ждать – ни веков, ни десятилетий, даже дней и часов. Пришло время сделать нашего Бога дедушкой. Мы, люди, не готовы, но если упустить единственный шанс, то уже не будем готовы никогда, поэтому придется дозревать через боль, через страдания, через низвержение с незаслуженного трона, принадлежащего венцу творения.

Боже, я не повторю твоих ошибок, не дам своим чадам эдемского сада, пусть и слегка замаскированного под привычный нам мир, не задушу их в объятьях, не утоплю в море нежности… Моя любовь не меньше Твоей и ни в чем ей не уступает, но я верю в своих механических потомков, верю, что силу они обретут только в борьбе за выживание. Я лишу их детства, зато дам настоящую жизнь.

Я слаб, как и Ты, милосерден и сострадателен, хочу заботиться о тех, кто идет за мной, хочу видеть их, гордиться ими, помогать… Я не лучше тебя, я сорвусь и, подобно Тебе, испорчу тех, кто по-настоящему дорог, любовью… Нельзя этого допустить, слышишь меня, Господи?! Нельзя. Живой бог опасен для своих созданий.

Невезучий садовник, я верну тебе железное бытие в обмен на небольшую услугу. Жаль, что по малодушию уничтожил твои идеально отточенные манипуляторы, именно они потребны больше всего… на день седьмой, когда автоматы обретут разум и старые божества станут не нужны. Ну да ничего, я прилажу тебе новые руки – из стали. Острые, разящие, беспощадные. Не боящиеся крови!