Миккель Биркегор - Тайна «Libri di Luca»

— И что же?

— На прошлой неделе было зарегистрировано два таких рейса. Каждым вылетело по двадцать пять человек, которые либо посещают школу Деметрия в настоящее время, либо посещали в прошлом. Возраст — самый разный.

Катерина вздохнула.

— Пятьдесят человек, — произнесла она упавшим голосом.

— Плюс еще несколько, — прибавил Мухаммед. — Фамилии некоторых из пассажиров этих рейсов не фигурируют в списках учеников. Таких около десяти.

— А ты можешь составить полный список их всех?

— Разумеется. — Мухаммед кивнул. — Имена, адреса и, если захочешь, даже фотографии. По крайней мере, что касается учеников. — Он поднялся. — Только прежде нам надо в очередной раз сменить терминал.

В дальнем углу на том же этаже отыскался еще один компьютер. Мгновение спустя по экрану монитора забегали фотографии и списки фамилий.

— Ну, а теперь, я думаю, пора бы и мне кое-что от тебя узнать, — сказал Мухаммед. — Для начала объясни мне, что, черт возьми, происходит.

Сняв очки, он посмотрел Катерине в глаза.

— Одно дело ваши собственные игрища, но теперь это затрагивает меня и мой бизнес, и я считаю, что имею право получить хоть какие-то объяснения.

Катерина утвердительно кивнула.

— Конечно же получишь, — сказала она. — Но только не здесь.

Мухаммед недоверчиво посмотрел на девушку. Она тем временем снова стала рассматривать мелькавшие на экране фотографии.

— Стоп! — внезапно сказала она, указывая на экран монитора пальцем.

Нажав какую-то клавишу, Мухаммед остановил бегущую по экрану длинную вереницу снимков.

— Верни немного назад, — попросила Катерина.

На экране возникла фотография темноволосого юноши. Фото было старое, но кривую, наглую усмешку парня трудно было не узнать.

Это был По.

34

Йон проснулся с жуткой головной болью.

В полудреме он потянулся, взял стакан с водой, стоящий на ночном столике, и жадно осушил его дна. При этом он с удивлением посмотрел на свои руки: на запястьях еще видны были красные следы от ремней. Внезапно Йон широко улыбнулся.

Он стал частью великого дела.

Всю жизнь его сдерживали, не давая исполнить его истинное предназначение, и вот теперь пришло время наверстывать упущенное. Сейчас уже не было смысла горевать о бесполезно потраченном времени и лживых идеалах, которые ему навязывали. Цель того стоила.

Встав с постели, Йон подошел к окну. На улице было светло; Йону показалось, что сейчас позднее утро. Отдернув занавески, он осмотрел окрестности. На расстоянии менее ста метров видна была широкая, бурная река; воды ее блистали на солнце. Вся земля от реки до здания, где находился Йон, была поделена на аккуратные распаханные участки с выделяющимися на фоне красноватой почвы темно-зелеными посадками каких-то культурных растений. По ту сторону реки картина была точно такая же: засеянные поля и беспорядочно разбросанные между ними постройки. На некоторых участках видны были люди: одни обрабатывали землю мотыгами, другие собирали урожай.

Накануне вечером ничего этого Йон видеть не мог — лишь отдельные огоньки в некоторых домах. Кроме того, он был слишком измучен и преисполнен новых знаний, чтобы обращать внимание на какие-то детали пейзажа, пусть бы даже был день.

Поуль Хольт, человек, которого Йон считал теперь своим наставником, сидя у больничной койки, в течение трех часов читал ему вслух. Вспоминая об этом, Йон испытывал острое чувство стыда. Он вел себя как последний глупец и невежда — был слишком заносчив и высокомерен, чтобы признать истину, и слишком слаб, чтобы отринуть прошлое и с открытой душой принять свою судьбу. За эти три часа все решительным образом изменилось. На него как будто снизошло озарение: теперь он был благодарен Ремеру и Поулю Хольту за то, что наконец-то получил возможность исполнить свое истинное предназначение.

Поначалу он сопротивлялся. Книгу он воспринимал в качестве врага, и когда Поуль Хольт начал читать, Йон, насколько возможно, старался отвлечься и сосредоточить свое внимание на чем угодно, кроме чтения. Тем не менее вещание продолжалось, и постепенно он уже не мог не прислушиваться. Это был рассказ об истории создания Ордена и его деяниях в разные времена. Томик в кожаном переплете оказался хроникой того сообщества, которое сам он ранее называл Теневой организацией, а теперь — The Order of Enlightenment — Орденом Просвещения. Йон улыбнулся собственной наивности. Какая поразительная игра слов! Этот Орден по определению не мог отбрасывать никаких теней.

Не было сомнений в том, что Поуль Хольт был мощным вещающим, и с начала чтения, с первого же слова, он использовал все свои способности. Однако теперь Йон был и сам убежден в необходимости этого. Ведь его, Йона, мировоззрение настолько закоснело, что для преобразования его обязательно нужна была помощь, хотя бы минимальное воздействие, некий толчок.

В процессе чтения Поуль Хольт трижды останавливался. Отклеивая полоску скотча со рта Йона, он давал ему напиться. Каждый раз во время таких пауз он заботливо осведомлялся у Йона о том, как тот себя чувствует. Не болит ли у него голова, не ломит ли затылок, не рябит ли в глазах? В последний раз Йон от воды отказался. Ему хотелось, чтобы чтение продолжилось как можно быстрее и он вновь бы слушал рассказ об удивительных деяниях Ордена. Надобность в скотче отпала, а когда Поуль Хольт решил, что на сегодня им следует прерваться, Йона освободили и от ремней, и он получил возможность свободно передвигаться по своей палате.

Через некоторое время к нему пришел Ремер и, насколько Йон помнил, не покидал его до тех пор, пока он не заснул. Он чувствовал себя здесь хорошо, намного лучше, чем на протяжении всего последнего времени, быть может, с тех самых пор, как… Йон с досадой поморщился и отогнал от себя эту мысль. Теперь ему было абсолютно ясно: он был обманут как раз теми, кого любил и кому верил. Однако все это следовало оставить в прошлом и сосредоточиться на том, что ждет его в будущем.

В этот момент послышался стук в дверь, Йон обернулся.

— Да-да, войдите! — бодрым голосом произнес он.

В дверях появился Поуль Хольт с подносом, на котором был скромный завтрак: чай и булочки. На подносе также лежала книга в черном кожаном переплете.

— Приятного аппетита, — сказал Поуль Хольт, с улыбкой ставя завтрак на ночной столик.

Йон уселся на кровать, взял поднос со стола, поставил себе на колени и начал есть.

— Что будем читать сегодня? — спросил он с полным ртом, кивая на книгу.

— Сегодня читать будешь ты, — ответил Поуль Хольт, внимательно и даже с ожиданием глядя на Йона.