Тёмное время суток - Олег Лёвин

— Очухался? И кто тебя, помнишь? — Спросила она.

— Откуда, я не видел никого. Вышел от дяди, дошел до арки, ну знаешь, там, в девятиэтажке, и вдруг вспышка, боль, и все — дальше ничего не помню.

Квятко помнила эту арку: два девятиэтажных дома примыкали друг к другу, и между ними была устроена арка, поддерживаемая двумя столбами. Место действительно уединенное, даже днем. Коновалов попытался встать, но как только его ноги коснулись пола и он попытался приподняться, то голова закружилась, и он тут же рухнул на подушку.

— Да лежи ты, Петя. Врач сказал у тебя сотрясение. Недельку, как минимум, тут полежишь. А я за это время попытаюсь твоего преследователя найти.

Коновалов опустил голову на подушку, боль постепенно прошла, он закрыл глаза и начал засыпать. Квятко отправилась выполнять свое обещание — искать тех или того, кто покушался на Коновалова. Когда Юлия Квятко вышла из больницы, накрапывал мелкий дождь. Она подумала, что, пожалуй, стоит сначала сходить к дяде Коновалова. Все же он был последний, кто его видел перед покушением. Она знала адрес дяди из дела. По привычке всегда, когда она расследовала какое-то дело старалась собрать максимальную информацию на всех — свидетелей, подозреваемых и мало мальски касаемых данного дела людей.

К Кобякову пришлось добираться пешком — транспорт в старую часть города не ходил, да и идти пешком было сравнительно недалеко. Она шла по неровной дороге мимо маленьких деревянных домиков и думала о том, что очень странные вещи происходят вокруг этого обычного и ничем не примечательного журналиста. С чего вдруг на него покушаться? Кому он мог так насолить? В сущности, несмотря на все усилия, она не так много собрала информации о Коновалове: родился в Лакинске, закончил там среднюю школу, потом журфак в местном университете. Никогда никуда не выезжал дальше пределов Лакинской области, особых высот в своей карьере журналиста не достиг, максимум — был чуть больше года редактором какого-то заводского листка. Впрочем, многие так и живут — просто обычный человек, просто живет. Но что-то в нем было не так и это ее влекло к нему. Квятко отдавала себе в этом отчет, но не могла в потоке жизни разобраться в своих мыслях по этому поводу, оставляла все на потом.

Старый город ей не нравился, как и вообще все старое. «Домишки эти кривые снести все нахрен» — думала она, приближаясь к дому Кобякова. Его дом ей, впрочем, понравился, он был вроде и как все, но какой-то торжественный, праздничный, как торт. И конек необычный на крыше — в виде головы волка. Алексей Кобяков как раз выходил из дома, куда-то собирался. Квятко не стала выяснять куда, показала удостоверение, и Кобяков пригласил ее в дом. Там он спросил:

— Что случилось?

— На племянника вашего покушались.

Кобяков как бы и не удивился. Спокойно поставил чайник на плиту кипятить воду.

— Вы не удивлены?

Он сел за стол напротив Квятко, взял сушку и громко ее раскусил.

— Я ожидал примерно чего-то такого.

— Объяснитесь.

— Коллекторов мало кто любит, тем более таких лютых как он. Он такие прессухи устраивал должникам, некоторых доводил до сердечного приступа. Так что, думаю, желающих поквитаться с ним с тех времен, когда он проходил эту должность, еще остались.

Пришла очередь Квятко от удивления кусать сушку и тщательно ее пережевывать, запивая горячим чаем, она такой информации о Коновалове не нашла:

— Ну и, дальше рассказывайте. — Заинтересовалась Юлия Борисовна.

— А чего дальше? Когда он судебным приставом работал, такую жестокость проявлял, что даже начальство вынуждено было его уволить. А с того времени, когда он менеджером по продажам работал вроде бы уж нет недовольных, поразъехались по большей части. А то среди его покупателей было много тех, кто ему открыто угрожал, за то, что он им дорогую неисправную технику втюхивал. Он вот с тех пор и затихарился, в редакции работает, книжки почитывает, статейки пописывает. Так что врагов у него много.

После этой фразы Кобяков подошёл к серванту, в котором, отражаясь в зеркале, стояли кружки и чашки из сервиза, а также статуэтки балерин и разных зверушек. Но Кобяков не стал открывать стеклянную дверцу, а открыл нижний шкафчик из которого достал лист А4 положил его на стол, перед следователем.

— Это что? — Спросила Юлия Борисовна

— Это список врагов моего племянника, предполагаемый.

Квятко внимательно прочитала список, посмотрела на Кобякова и ушла. Она находилась в некотором раздумье. Посмотрела на соседний, справа дом и увидела красное «пежо». Это живо ей напомнило недавние события с перестрелкой. Как раз вышел на порог дома хозяин. Высокий, черноволосый кудрявый мужчина в синих брюках и клетчатой рубашке на выпуск. Было видно, что он всегда свои кудри зачесывает назад, и его прическа напоминала мочалку после взрыва. Но цвет волос был красивый — иссиня-черный. Лицо у соседа было вытянутое и смуглое как у индуса из штата Лахор. Следователь окликнула его, он от неожиданности вздрогнул. Квятко показала удостоверение и представилась. Он назвался Дмитрием Бобковым. Поинтересовалась его ли это машина, он подтвердил, что да, он хозяин. Юлия Борисовна обошла машину, заглянула под днище, зачем-то провела пальцем по лобовому стеклу.

— Вы куда сейчас идете? — Спросила Квятко

— На работу, в таксопарк, я там диспетчером работаю.

Следователь как-то с сомнением посмотрела на него, но потом кивнула головой, одобряя профессию и выбор жизненной стези Бобковым и предложила:

— Давайте вместе пройдемся, нам почти по пути, мне надо задать вам пару вопросов.

Они двинулись по центральной улице города — Большой по направлению к Управлению, там, через дорогу от него находился таксопарк. Некоторое время они шли молча, потом, наконец, Юлия Борисовна задала первый вопрос:

— Вы Петра Коновалова знаете?

Бобков встал как вкопанный и с ненавистью посмотрел на Квятко. В следующее мгновение выяснилось, что ненависть направлена не на Юлию Борисовну, а на Коновалова:

— Это главный