Холодное блюдо - Анна Викторовна Дашевская
– Чего это ещё, лопаться-то… – пробурчал под нос именитый горожанин.
– Ну, а раз попробовал, должен сам понимать: как тут ни крути, а дело во вкусе. Итак, третье место и приз – ужины на двоих в трёх ресторанах уважаемых приглашённых судей – получает ресторан «Буль-Буль»…
Представление покатилось своим чередом. Второе место, ужин и право на рекламный разворот в журнале «Шеф-повар» было отдано Маше Шехонской и её «Флотилии», первое занял трактир «И рыба, и мясо», получивший рекламный разворот, ужин в любом ресторане кого-то из судей и три тысячи дукатов.
На сцену снова вышел Эдуард Пархомов, переждал шум и сказал:
– Ещё одно изменение в регламенте фестиваля: лично я приглашаю повара, занявшего первое место, принять участие в общеволжском конкурсе, который состоится в последнем пункте нашего фестиваля, городе Ярославле.
Неожиданно обладатель главного приза, усатый, широкоплечий мужчина лет сорока, шагнул вперёд и спросил:
– А когда это будет, Эдуард Михайлович?
Пархомов переглянулся с Владимиром Сошниковым и ответил:
– Через десять дней.
– Тогда прошу меня простить, но я сразу откажусь, – твёрдо сказал усач. – У меня жена рожать должна, я из дому ни-ни. Вон, Машуня пусть едет, надо пропускать молодёжь!
– Жаль, – покачал головой Эдуард. – Но отказаться – ваше право. Мария, вы как, в игре?
Шехонская сглотнула и дрогнувшим голосом ответила:
– Конечно!
Разошлись возбуждённо переговаривавшиеся зрители. Участники погрузили свои котлы, остатки продуктов, посуду и припасы на воздушные платформы и двинулись к выходу. Судьи, строго предупреждённые Сошниковым об отправлении яхты через два часа, разбрелись по городу.
Со скамейки, стоявшей в сторонке, поднялась Марина, до этого что-то быстро писавшая в блокноте, подошла к Эдуарду и сказала:
– Ну что, Пархомов, мои поздравления!
– С чем? – хмуро спросил он.
– С первым блином. Может, он и был комом, но ты сумел дело поправить, так что поздравляю, и искренне.
– Спасибо. Ты сейчас на «Оливье»?
– Нет, сперва схожу на почту, отправлю статейку. Сам знаешь, на воде магвестники не работают, да и электронная почта не особо.
Пархомову до рези в глазах хотелось заглянуть в отправляемый ею текст, но он сжал зубы и удержался. Поинтересовался только:
– Когда и где должно выйти?
– Сюрприз, сюрпри-из, – пропела женщина, ослепительно улыбаясь. – Тебе понравится, Эдик! А если и не понравится, то самые полезные лекарства ведь горькие. Не правда ли?
И, выпустив эту парфянскую стрелу, она быстро пошла к выходу из парка.
Оставим на мгновение наших героев, и воспользуемся особыми возможностями автора, заглянем в ту самую статью. Что же написала госпожа Красовская о калязинском фестивале?
«Всяческие кулинарные фестивали, словно вражеское войско, покатились по Царству Русь, сминая и коверкая родную кухню…
Кто-то сказал этим, простите, поварам, что уха и рыбный суп суть разные вещи, вот они и стараются, варят-наваривают, а в котле всё одно жиденькая похлебочка…
В ресторан можно влюбиться, если в нём подают правильные пирожки: в меру тонкое нежное тесто, с божественной начинкой, с загорелой спинкой. Ресторан можно возненавидеть, если в нём подают невкусные солёные огурцы. Что же я попробовала сегодня? Битые, квашеные, перченые, верченые огурцы – много ли на свете шеф-поваров, способных испортить наших зелёных любимцев, забить их неповторимый аромат, превратить в размазню их дивный хруст? И неужели все эти умельцы сосредоточились в городе К., первом пункте заявленного фестиваля ухи?..
Рыба, что красная, что белая, была переварена, успела до подачи посетителям постоять, устать от самой себя, пропитать всё вокруг тяжким рыбным духом…
И никакие «магические методы и техники приготовления» не помогут сделать еду вкусной, если не у тебя к этому таланта. Или тебя хотя бы не научили ремеслу…»
Леонид Грабовой, один из двух стюардов «Люсьена Оливье», заканчивал уборку в каюте госпожи Красовской.
Вообще Леонид любил свою работу, ему казалось, что с каждым вычищенным ковром и протёртым от пыли столиком чуточку чище становится весь мир. И неважно, что завтра пыль сядет снова, а на ковре появятся следы подошв: всё это так просто исправить. Протереть зеркало, налить в сверкающий графин свежей воды, застелить постель хрустящей от чистоты простынёй…
Но вот убираться у Красовской ему не нравилось. Она не давала себе труда хотя бы сложить на стул сброшенную одежду, оставляла следы жирных пальцев на лакированной поверхности тумбочки и на зеркале, а прямо на постели могла бросить конфетные фантики и тарелку с яблочными огрызками.
– С другой стороны, – пробормотал Леонид, – спасибо, что на тарелке, а не прямо на простыне.
Он критически осмотрел сияющую чистотой каюту и покачал головой: ярко-красный чемодан, стоявший возле кресла, нарушал гармонию пространства. Осторожно взявшись за ручку, Леонид передвинул чемодан к шкафу, так, чтобы кресло его прикрывало. Внутри чемодана что-то булькнуло, и стюард насторожился: вчера вечером шеф – в смысле, владелец яхты, Эдуард Пархомов – строго-настрого повторил всему персоналу, чтобы госпоже Красовской спиртного не давать ни грамма.
– Это не вода, – подбодрил Леонид сам себя. – Воду или сок она бы не убирала. Но лезть в чемодан? Пожалуется, скажет, что я неё брильянты украл, и привет. Нужен свидетель…
Первым человеком, попавшимся ему на палубе, был капитан, с самым деловым видом шедший к трапу.
– Валерий Николаевич! – прокричал запыхавшийся Леонид. – Валерий Николаевич, у меня проблема, помощь ваша нужна!
В каюте капитан подёргал чемодан из стороны в сторону.
Тот булькнул в ответ.
– Ну вот, я ж говорю – воду бы она прятать не стала, – повторил стюард.
– Открывай, – Валерий Николаевич кивнул. – Под мою ответственность.
Из чемодана был извлечён и поставлен на столик красивый хрустальный штоф, на две трети заполненный золотисто-коричневой жидкостью. Капитан открыл пробку и со всей осторожностью понюхал.
– Аква-вита, – сказал он авторитетно. – Островная, копчёная. Уноси.
– Куда, в бар?
– Нет, Лёня, какой бар? Ко мне в каюту, в сейф уберу и вечером Эдуарду Михайловичу доложу, как вернётся. У нас с тобой есть приказ, Красовской спиртного не давать, а приказы не обсуждаются.
В начале пятого двое матросов убрали трап, корпус «Люсьена Оливье» дрогнул, и полоска воды между нею и причалом стала расширяться. Судьи помахали собравшимся на берегу, повернулись к хозяину яхты, и Алексей Власов спросил:
– Какие дальнейшие планы, Эдик?
– Солнце ещё высоко, предлагаю остановиться где-нибудь в приятном месте и позагорать. Потом ужин, а завтра утром приходим в следующий пункт, город Мышкин. Место туристическое, ресторанов там побольше, чем в Калязине, так что и конкурс должен быть интереснее. Согласны?
– Почему бы
