Оплот добродетели - Екатерина Лесина

Да и…

Приближение к точке выхода Данияр ощутил шкурой секунд за тридцать до того, как отметка плотности поля вокруг корабля резко упала, чтобы в следующее мгновение замереть подпороговой величиной. Запиликали маячки.

И Таккаро, словно придремавший на кресле своем, вздрогнул, отряхнулся и сказал:

– Будет зона нестабильности.

Кивнул капитан.

А Данияр ощутил, как ползет по спине струйка пота. Похолодели ноги, а руки будто онемели, что, впрочем, не помешало выбить пяток стандартных команд.

Он сначала отдал, а потом вспомнил, что это все-таки не игра, что…

– Отлично, – капитан попытался улыбнуться, но получилось не особо. – Теперь сбрасываем скорость. Готовься к маневру. Третий сценарий.

– Подготовка к маневру по третьему сценарию, – подтвердил возрожденный к жизни искин. Мягкий женский голос, раздавшийся со всех сторон, только заставил напрячься.

Пусть переустановка завершена.

И контрольные точки пройдены успешно. И внутренняя проверка систем проведена дважды, но вот… не было у Данияра больше доверия к системе.

Не было, и все тут.

Он бы вовсе ее отключил, да и капитан, очевидно, подумывал, но не решился. Все-таки лайнер слишком велик, чтобы справиться с ним без команды.

– Уровень нестабильности превышает безопасные параметры, – сообщил искин. И голос у него был до отвращения жизнерадостный. Нет, Данияр знал, что параметры настроения прописывались согласно рекомендациям психосинтезаторов, вот только сейчас эта искусственная жизнерадостность заставляла нервно ерзать.

Этак он и кресло протрет.

Или штаны.

– Следует помнить, что система защиты корабля не предусматривает преодоления точек, уровень нестабильности которых превышает заданные параметры.

– Знаю, – огрызнулся капитан.

– Выполнение маневра по третьему сценарию невозможно, – тут же отреагировал искин. – Поскольку уровень нестабильности…

– Четвертый.

– Выполнение маневра…

– По какому возможно? – капитан прикрыл глаза.

Молчал искин недолго. Мерцали огоньки. На фронтальных экранах сияла бездна, украшенная рекламной полосой компании-владельца. Тишину нарушало поскрипывание кресла да сопение Таккаро, что задумчиво грыз ногти.

– Нужный сценарий отсутствует. Необходимо обновление системы и установление расширенного пакета.

– Нет у нас расширенного пакета. Выполнение сценария третьего типа.

– Выполнение невозможно…

– Заткнись, – просьбу капитан дополнил короткой цифровой командой, на которой экраны отозвались всплеском рыжих пятен. За этим виделось возмущение. – Переход в режим ручного управления.

– Мы подходим, – вяло заметил Таккаро, вытащив изо рта руку с обгрызенными ногтями. – Мой психотерапевт рекомендует в моменты острых душевных переживаний глубже дышать. Насыщение крови кислородом способствует обретению душевного спокойствия и гармонизации лимбической системы.

– Почти как раньше, – капитан сказал это со странным выражением, которое почему-то не показалось похвалой.

– Выполнение команды требует письменного подтверждения. Я обязана предупредить, что использование режима ручного управления в значительной мере повышает риск возникновения аварийной ситуации…

– Да заткнись уже. Третий сценарий. Дан, начинай потихоньку разогревать двигатели…

– А…

Лекарство.

То самое, которое греется в жестком излучении внешних оболочек.

– Эрвин отдельный контур создала, – капитан потер подбородок. – Да и вариантов у нас немного. Давай, начинай потихоньку. Дай предупреждающий сигнал, чтоб убрались все, и на три процента мощности. Следи за отдачей, после калибровки может скакать. Нужно выровнять все…

Если бы еще знать как.

Но руки выполнили приказ, и сама суть корабля отозвалась на него протяжным гудением. Так показалось в первое мгновение, а во второе Данияр понял, что гудит не корабль, а защитное поле, пытающееся выдержать внешнее давление.

– Потрясет, – а теперь капитан вот ожил, подобрался, потянулся к панели управления, что разъехалась в стороны пластиковыми крыльями. И задрожала над ней дымка цифрового поля.

Сигнал прошел.

И таймер начал отсчет.

Получится.

Должно.

Четыре минуты… цифровое поле мигает, а корпус корабля ощутимо дрожит. На третьем секторе отмечено падение давления, но пробой затягивается. Полчища ремонтных ботов устремляются к нему, а Данияр дает разрешение на расконсервирование всего запаса.

– Молодец.

Три минуты.

Время медленное, что кисель. И количество микропробоев увеличивается. Корабль пока не ощущает этого, да и боты спешат восстановить.

Две.

Давление растет скачкообразно и, как в любой нестабильной точке, держится недолго. Словно сама струна пробует корабль на прочность. Или, скорее, примеряется, как бы покрепче перехватить.

Сдавить.

Смять эту нелепую игрушку.

Два пробоя в одном секторе, и оживает сирена, поскольку энергетическое полотно между дырами истончается, того и гляди поле вовсе исчезнет. А давление растет. Вот оно, слабое место.

По спине ползет что-то холодное.

Подключение внутренней защиты. Консервация отсека, что даст пару минут, если все-таки пробой случится… и боты. Их не так и много. Должно быть больше, много больше…

– Перед полетом прошли инвентаризацию, – капитан тоже видит несоответствие. – Обслуживание… какого ляда было компанию менять?

Лотта бы сказала.

И скажет.

Если получится.

Минута.

Теперь дрожь чувствуют все.

– Предупреждение запускай, – капитан говорит и запускает сам. – Правда, не послушают…

– Почему?

Трещину удалось локализовать, а поле выпрямить, но в семнадцатом секторе аналогичная ситуация, а там двигательный отсек рядом, и если прорыв будет, то…

– А кто их знает, – теперь в голосе капитана звучит почти философское смирение. – Люди… безголовые существа. Напрочь безголовые.

И Таккаро кивает, соглашаясь. А затем добавляет:

– Мой психотерапевт полагает, что в массе своей люди склонны доверять эмоциям, а это не позволяет в полной мере оценивать ситуационные риски.

Писк таймера.

И мягкая дрожь, которой отзываются на пробуждение маневровые двигатели. Их две дюжины, и этого недостаточно, чтобы Данияр ощутил эту дрожь.

Его от двигателей отделяет два десятка палуб и аквапарк, который он себе построит… когда-нибудь… наверное… главное, что он почти слышит нежный рокот, похожий на голос горного льва… львов почти не осталось, и он запретил охоту. Совет предлагал размножить клонированием, благо в базах остались первичные образцы, тогда и на туристов хватило бы.

Охота для туристов весьма привлекательна.

А Данияр отказался.

Почему?

Он и сам не знал. Главное, он сейчас слышал и рокот этот, и рычание, и даже мог бы различить их по голосам. Первая пара ведущая. Самые крупные, самые тяжелые. И медленные. Спящая плазма их сердец только-только разогревается. Вторая и третья – дополнительные. Эти вспыхивают сразу, и на внешних оболочках их моментально загораются алые коконы защитного поля, способного сдержать непроизвольный выброс.

– Отлично… увеличивай до пяти… затем на семь.

Корабль замирает.

Носовая пара включается в работу моментально, гася скорость до возможного минимума. Да и вспоминается, что сам по себе лайнер относительно пространства струны неподвижен, что перемещается не он, но сама Вселенная, и это знание отвлекает.

Как и зуд тревожного сигнала.

Три контура вместо четырех – это мало. Большие двигатели нужны не для движения, но для поддержания материальной целостности корабля. И теперь в точке выхода излишек энергии