Макбрайд Стюарт - Дом плоти

— Не знаете, что с ним случилось?

— Элизабет… Келли… теперь я вспомнил… Мы все вздохнули с облегчением, когда кто-то ее удочерил. Семье, конечно, было нелегко, но я слышал, что у нее всё получилось отлично.

— А что произошло с Джимми?

— Гм?.. Ну, полагаю, он просто уехал, как уехали все ее воображаемые друзья.

Логан нахмурился:

— Воображаемые?

— Келли Элизабет Сотер была очень неуравновешенной молодой женщиной, когда попала к нам, сержант. Как я понял, она говорила Джимми, имея в виду своего отца. И когда у нее что-то было не так, виноват был Джимми.

Через тридцать секунд Логан опять позвонил Ренни:

— Заткнись и слушай, ясно? На моем столе лежит факс от «Гери Юнайтед», не помню дальше. Я хочу, чтобы ты сравнил даты и месторасположение с теми случаями, что мы получили через Интерпол.

— Но это же займет несколько лет. Я…

— У тебя же всё это в компьютере, правильно? Включи поиск, и всё. Займет не более двадцати минут.

— Ладно, черт побери.

— И позвони мне сразу же, как что-нибудь найдешь?

— А что я Бейну скажу?

Логан снова посмотрел на лестницу, ведущую в подвал:

— Просто поставь его в известность, хотя…

— Что… — Дрррррррррр. — … надо? Эй? — Тссссссссссс. — …втре….

Телефон отключился. Что ж, во всяком случае, Бейну пока ничего говорить не придется. Старший инспектор не слишком обрадуется, когда узнает, что Логан начинает охоту на воображаемого дружка Элизабет Николь в национальном масштабе.

Подвал был сильно захламлен: комоды, набитые заплесневелой одеждой; картонные коробки с дешевыми книгами, раздутыми и почерневшими от влаги и времени; сломанная мебель; ржавые велосипеды.

— Черт! — Алек крутанулся, осветив лампой на камере всю эту разруху. — Это что было, крыса?

Логан прошел в середину гниющего хаоса. Хотя сам дом был построен из легкого песчаника, стены в подвале были фундаментальными, каменными. Неудивительно, что мобильный телефон здесь не принимал. Он заглянул в одну из коробок. Миллз и Бун, Кэтрин Куксон, Барбара Картленд…

Алек еще раз в панике подпрыгнул:

— Клянусь, это крысы. Готов поспорить, их тут сотни в подвале… кормятся отходами со скотобойни…

— Ты успокоишься?

Оператор вздрогнул:

— Ты никогда не читал Джеймса Герберта?

Логан снова посветил фонарем на стены:

— Там что, дверь под лестницей?

— Наверное, просто электрощиток или что-нибудь в этом роде. Не могли бы мы уйти отсюда, покуда нас что-нибудь не съело? Пожалуйста. Я ненавижу крыс, мать твою.

— Расскажи им историю про несварение желудка, это их охладит.

Логан пробрался через мусор к двери и открыл ее:

— Мать твою за ногу…

Перед ним был длинный грязный коридор, который тянулся в обе стороны футов на двадцать, не меньше. Пол почти блестел, отполированный долгими годами хождений взад и вперед. Логан покачал дверь. Ни звука. Даже скрипа не слышно.

Алек перелез через стопку разлагающихся коробок и заглянул Логану через плечо:

— Ну что?

В коридоре странно пахло — чем-то навязчиво цветочным, запах сильный, даже с перебором. Освежитель воздуха, а может, ладан, решил Логан и осветил фонарем неровные стены.

— Поднимись по лестнице и позвони Фолдсу. Пускай они с Джекки немедленно идут сюда.

— Это то?

Но Логан уже крался в темноту, говоря себе, что только дойдет до конца с одной стороны, и всё.

Ярдов пятнадцать, и коридор сделал резкий поворот направо. Логан дошел до поворота и осторожно выглянул: небольшой аппендикс, прокопанный в земле, в конце висело одеяло, служащее временной дверью.

Возможно, ничего такого… эти дома стояли здесь десятилетиями. По крайней мере, с 1890-х годов. Это могло быть бомбоубежище или потайное место, чтобы прятать что-то запрещенное… Чем бы это ни было, один он туда не полезет.

Когда за спиной раздался голос, Логан едва не вскрикнул.

— Они идут сюда, — прошептал Алек, держа камеру наготове. — Думаешь, он здесь их держал?

— Узнаем, когда Фолдс и Джекки подойдут.

Алек кивнул, огляделся и спросил:

— Уверен, что не хочешь взглянуть хоть одним глазком?

— Уверен.

— Но вдруг там констебль Мунро? Разве мы не должны, сам знаешь, ее спасать?

— Врываться в незнакомое помещение без поддержки и всякого плана? Ты рехнулся?

Оператор пожевал губам, немного почмокал:

— В фильме «хорошие парни» обязательно сделали бы это. Разве тебе не хочется быть героем? Приехать на большой грязной лошади и спасти даму в беде в самый последний момент?

Логан уставился на него:

— И чтобы меня или тебя в процессе убили? Мы ждем, когда подойдут Фолдс и Джекки, это мое последнее слово.

— Не надо заводиться…

— Шшш… ты слышал?

Женский голос. Приглушенный, с другой стороны занавески.

Мать твою за ногу.

И затем крик, призыв на помощь.

— О, черт… — Логан вытащил перечный баллончик и кинулся за занавеску, в маленькую, низкую комнату: с одной стороны морозильные камеры, с другой…

Он даже не видел, кто его ударил.

Помещение: комната с низким потолком, освещенная тремя лампами дневного света. Стены обшиты досками. Камера резко наклоняется влево, лампы оставляют желтые полосы, пока не начинает действовать автофокус. Сержант Макрай сидит спиной к одной из морозильных камер, голова в крови. Над ним наклонился мужчина, на нем фартук мясника и маска бывшего премьер-министра Маргарет Тэтчер. Человек держит нож у горла сержанта Макрайя.

Голос за кадром:

— О господи…

[Мясник смотрит на сержанта Макрайя, склонив голову набок, затем опускает нож.]

Голос за кадром:

— О господи, о господи, о господи…

[Мясник выпрямляется и смотрит в объектив камеры.]

Голос за кадром:

— О господи…

[Картинка вздрагивает, когда оператор начинает пятиться, потом поворачивается и бежит. Тяжелое дыхание, мат, звук рвущейся ткани, зацепившейся за микрофон.]

Алек бежал изо всех сил. Он был так напуган, что даже не чувствовал себя виноватым за то, что бросил Логана. Он промчался через занавеску, уже задыхаясь, — и почему только он такой неповоротливый жирный урод?

— О господи, о господи, о господи…