Сергей ГОРОДНИКОВ - ЧУЖОЙ ПРЕЗИДЕНТ

– Прошу прощения, – в голосе дежурного администратора больше не было холодной отчуждённости мажордома английского лорда, её сменили нотки чрезмерного уважения. – Вас приглашает на вечеринку господин Набоков.

– Писатель? – не смог удержаться Борис.

Но шутки не получилось.

– Вице-президент корпорации, – судя по голосу, удивился и даже обиделся администратор; он не уточнил, какой корпорации, будто других не существует. – Господин Набоков описал машину… По ней вас узнали.

– Да, да конечно, – прогнал тень его сомнений Борис. – Я и есть, кто ему нужен.

– Господин Набоков подчеркнул. Вы должны явиться на вечеринку.

Борис опустил трубку. Выдернул из ноздри волосок, сунул ладони под затылок и с наслаждением потянулся. День складывался на удивление удачно. Если только приглашение не связано с утечкой сведений оттуда, откуда его послали.

А вдруг западня?…

Среди жилых застроек городка квартал руководства корпорации выделялся выстроенными с размахом особняками и садово-парковыми участками вокруг них. Борис медленно проехал по ухоженной, но безлюдной улице, проехал и мимо большого дома за забором и садом, адрес которого дал администратор гостиницы. Вдоль дорожки, в ряд, застыли дорогие иномарки, исключительно последних моделей. Почти столько же машин виднелось в переулке сбоку особняка. Ничего подозрительного он не обнаружил, – что, впрочем, ни о чём не говорило. Остановив «Феррари» последним в ряду, впритык к уличной дорожке, ещё раз проверил пистолет с лазерным прицелом. Он оставил автомобиль и, осматриваясь, неспешно прошёлся по дорожке между машинами и невысоким каменным забором в обратном направлении. Ночь была лунная, светлая.

Двухъярусный, с размахом выстроенный особняк Набокова был заполнен участниками вечеринки. За каждым распахнутым или прикрытым окном что-либо происходило, под музыку двигались тени, очертания мужчин и женщин, доносился кажущийся беспричинным смех. Борис приостановился у металлической калитки с электронным запором. Нажал кнопку звонка и подождал. Никто не отвечал. Рассудив, из-за вечеринки сигнализация отключена, он огляделся. Улица оставалась безлюдной, и он перелез через забор возле калитки, бесшумно спрыгнул на подстриженную траву. По выложенной плитками садовой дорожке, среди подстриженных кустарников вышел к парадным дверям, которые вдруг автоматически осветились при его приближении. Он приоткрыл дверь и шагнул внутрь.

В полумраке душной большой передней не оказалось ни души. После виденного в окнах, это представлялось подозрительным. Светлая дверь слева внезапно открылась, из неё выскользнула… длинноногая девица в подчёркнуто короткой юбчонке. Застёгивая пуговицы голубой блузки, она прикрыла пышную грудь. Следом появился молодой мужчина без пиджака, в распахнутой от воротника рубашке, схватил девицу за руку. И он, и она казались пьяными, то ли и вправду не замечали присутствия Бориса, то ли очень искусно делали вид, играли какую-то игру.

– Танюш, – умоляя, потянул мужчина девицу обратно в тёмную комнату.

– Ну что? – слабо сопротивляясь, капризно отозвалась она.

Дверь за ними закрылась. Прикрыл за собой парадную дверь и Борис. Передняя являлась единственным не захваченным участниками вечеринки помещением. Он в этом убедился, когда пересёк её и очутился в гостиной, настолько просторной, что местами погружённой в полумрак. Вечеринка оказалась многолюдной, и все были в том состоянии, когда только отдельные женщины способны обращать внимание на появление нового мужчины. По их удивлённым взглядам не трудно было догадаться, – присутствовали только свои. Он ни у кого ничего не спрашивал, обошёл весь нижний этаж, наконец заглянул в единственное ярко освещённое помещение – на кухню. И там увидел эту женщину.

Волосы у неё были густые и золотистые, ниспадали на плечи, на спину до разреза вечернего платья. Они подрагивали при походке, такой, которую он уже не смог бы забыть. Именно её снимок он получил от Службиста. И вот она проходила рядом, даже не взглянула, когда он посторонился на входе кухни. Живая, красивая и странная; в расцвете женственности, – ей едва ли исполнилось тридцать. От внезапной растерянности он молча пронаблюдал за ней, неотрывно смотрел на походку, со спины вовсе умопомрачительную. Стоял и прозревал, что должен иметь надежду видеть эту женщину снова и снова, иначе жизнь теряла смысл, иначе он состарится разом на десяток лет.

Вдруг, как Откровение, понял в чём её загадка. Словно прочитал в походке, – «да, я чертовски хороша, мне так говорят, и я вижу это в зеркало. Отчего же я не счастливая, как другие женщины? Веселитесь, не хочу никому мешать. Я и сама больше всего на свете хотела бы быть беспечной и безумно весёлой. Если бы… если бы рядом оказался Мужчина, мой Мужчина, единственный и неповторимый Мужчина. Я его жду, и жду, и жду. А лучшие годы уходят, и мне всё чаще хочется рыдать от отчаяния. Но я ещё надеюсь. Неужели ты не появишься, мой Мужчина?»

Она мило и ничего не значаще улыбнулась подошедшему к ней молодому поклоннику с аккуратно подстриженной бородкой, и Борис едва не застонал от приступа мучительной боли внезапной, не ожидаемой влюблённости, которая сдавила грудь и сердце. Он отвернулся и наткнулся взглядом на Набокова. Тот остался на кухне, у длинного блестящего стола штопором открывал бутылки с иностранными винными этикетками, – рукава голубой рубашки закатаны, до локтей открыты сильные загорелые руки, пуговица воротника расстёгнута, а галстук заброшен на холодильник. Среди обильного разнообразия приготовленной еды, которая его окружала, Набоков был вроде шеф-повара славного ресторанчика, но, в подпитии, думал о чём-то не очень приятном после разговора с вышедшей женщиной. Подняв глаза, он казалось, искренне обрадовался новому знакомому.

– Так и знал. Забор для тебя не проблема, – оживился он. – Ты мне сразу понравился. – Снял с подвеса рюмку, плеснул в неё из бывшей под рукой винной бутылки, предложил Борису. – Прислугу отпустил, – объяснил он своё занятие.

Борис сделал небольшой глоток и кивнул на выход.

– Кто она? – ему удалось задать вопрос почти беспечно.

Набоков постарался ответить весело, но у него не получилось.

– Жена президента. Не страны, разумеется. Фирмы.

– Она не выглядит счастливой, – заметил Борис. – В отличие от остальных, – рукой с рюмкой он обвёл нечто, долженствующее означать присутствующих на вечеринке.

Набоков не поддержал тему, будто обрадовался шагам и появлению на кухне высокого, розовощёкого здоровяка. Здоровяк подхватил одну из открытых бутылок с белым французским вином, глянув на пёструю этикетку, крупными пальцами-колбасками схватил за горлышки ещё две.