Макбрайд Стюарт - Дом плоти

[Пауза.]

— Это не слишком мелодраматично звучит? Да, конечно. Черт… Извините, я начну с начала.

[Откашливается.]

— Сходные случаи отмечались по всей стране…

В комнате пахло вермишелью быстрого приготовления. Это был маленький кабинет на задах полицейского участка, наскоро переделанный в редакционную комнату. Логан подавил зевок и выглянул в окно. Смотреть было не на что — небольшой квадрат двора, уставленный машинами, и лестница, ведущая вниз, в морг. Отсюда даже неба не увидишь.

Ему удалось пару часиков поспать у себя в квартире: один-одинешенек в пустой холодной постели. Квартира без Джекки стала совсем другой.

Послышался сдавленный шипящий звук, это Алек перемотал пленку, затем из монитора снова раздался голос Фолдса:

— Черт… Извините, я начну с начала.

Алек нажал на «паузу», что-то накарябал в блокноте и запихнул в рот очередную порцию вермишели, намотанной на вилку:

— Ммм… ммм… ммм?..

Логан оторвался от окна:

— У тебя соус на подбородке, и я не понимаю ни слова.

Алек пожевал, проглотил и подцепил еще вермишели:

— Я спросил, не хочешь ли ты посмотреть пресс-конференцию?

— Не очень.

— Нет? — Алек нажал на пару кнопок клавиатуры, и лицо Фолдса сменилось комнатой, переполненной журналистами. Инспектор Инш, кто-то из прессы и собственной персоной начальник полиции Абердина сидели впереди, отбиваясь от вопросов вроде: почему вообще выпустили Кена Вайзмена? сколько человек уже убил Мясник? почему полиция Грампиана не сумела выдвинуть обоснованные обвинения против Вайзмена в 1990 году? И самый любимый во все времена: будет ли общественный запрос?

Камера повернулась и остановилась на большой розовой физиономии Инша. Он не выглядел радостным.

Алек показал на экран вилкой:

— Только посмотри на выражение его лица. Одного этого хватит для ночных кошмаров.

— Добро пожаловать в мой мир.

— Он всегда был ворчливым толстым ублюдком? — Алек выскреб остатки вермишели и поднес пластиковый контейнер к губам, чтобы высосать соус.

— Я не стану отвечать на вопрос, потому что он оторвет мне яйца, если узнает.

— Дело только во мне или у него пунктик насчет яиц? — спросил Алек. — Каждый раз, когда твой шеф кому-нибудь угрожает, он упоминает гениталии. — Оператор бросил пустой контейнер в мусорное ведро. — Только между нами — мне кажется, он слегка подавлен.

— Ага, ты ему скажи об этом. Уверен, ему понравится.

— Сегодня утром разговаривал со своим исполнительным продюсером. Они увеличили мне бюджет. Еще пара операторов, больше времени на монтаж. Думаю, мы сможем даже уговорить Дэвида Ясона быть голосом за кадром.

— Наверное, гордишься…

Алек вздохнул:

— Ты сегодня что-то не в форме.

— Ты бы тоже был не в форме. Мне нужно пойти и сообщить Иншу, что мы понятия не имеем, куда подевался Кен Вайзмен.

Бывали времена, когда жизнь в Фитти была занозой в заднице. Разумеется, все старомодно и отдает историей — маленькая рыбацкая деревушка семнадцатого века в начале гавани Абердин, маленькие гранитные домики, окружающие три небольшие площади и стоящие фасадом к этим площадям. Все тесно сдвинуто, чтобы было теплее. Небольшой кусочек истории, окруженный с двух сторон складами и резервуарами для грязевого раствора, с третьей стороны — залив, с четвертой — Северное море. Красиво… Но это кошмар — не иметь возможности поставить машину поближе к входной двери.

Ворча себе под нос, Хитер опустила пластиковые пакеты на булыжную мостовую и попыталась вернуть затекшие пальцы к жизни. Она обязательно должна купить велосипед. Такой, на которых ездят пожилые дамы, с корзинкой у руля. Тогда она сможет ездить на велосипеде в супермаркет и сразу убьет двух зайцев: облегчит доставку покупок и сбросит хоть часть своего детского жира. Если, конечно, этот жир можно назвать детским через три года после родов.

Порывшись в одном из пакетов, она вытащила шоколадку «Дайари Милк», откусила большой кусок и начала жевать с мрачным видом.

Садись на велосипед и поезжай в ассоциацию «Блюстители веса». Это наверняка заткнет рот старой кошелке, ее чокнутой мамаше, которая без конца зудит, какая она толстая, когда приходит в гости…

Хитер снова подняла пакеты.

Сегодня она угостит себя бутылкой вина, и плевать на все антидепрессанты. И может, сегодня покажут что-нибудь приличное по телеку?

Откуда-то сзади, с пляжа, раздался громкий крик, и Хитер вздохнула. Глупые детишки ввязываются в глупые драки, споря, у кого самая идиотская тачка. Носятся по бульвару вдоль пляжа в открытых машинах с мощным двигателем, которые купили им мамашки и папашки. Они, как шимпанзе, метят свою территорию под непрерывный бмм-тшш, бм-тшш, бм-тшш идиотских стереосистем. И нет никакого смысла жаловаться полиции: открытая зона, чтоб они все сдохли.

Черт, всего двадцать пять, а она уже женщина среднего возраста. Вроде совсем недавно шлялась с толпой девчонок, играла в боулинг, а теперь только посмотрите на нее: ноет по поводу громкой музыки и опасного вождения. Так бывает, когда у тебя трехлетний ребенок. Постоянно выжитая как лимон, и никакого секса; с нетерпением ждет начала показа «Секретных материалов» по телевизору.

Еще одна передышка — дать отдохнуть рукам от пакетов, — и она уже у входной двери своего дома, копается в огромной, как пещера, сумке в поисках ключей.

Тыква Джастина все еще стоит на подоконнике, между зубами мерцает свеча. Конечно, резала она, но Джастин сам рисовал физиономию синим фломастером, высунув от усердия язык.

Удивительно, один маленький человечек может приносить в твой мир столько радости… но и столько невзгод.

Еще разок откусив от шоколадки, она спрятала остаток — не нужно, чтобы Данкан знал, что она плохо себя вела, — и вошла в дом.

— Данкан?

Тишина, но она слышала, как в кухне работает телевизор. Может, в порядке разнообразия он решил приготовить чай?

— Данкан, помоги мне с этими пакетами, они весят целую тонну! — Хитер поставила пакеты в прихожей и закрыла дверь. — Ни за что не догадаешься, с кем я столкнулась в «Асда» — с Джиллиан. Ты ее помнишь? Той самой, которая вышла замуж за парня с радио и переехала в Эдинбург.

Она сбросила пальто, повесила его и задержалась, чтобы посмотреть на рыхлое безобразие, таращившееся на нее из зеркала.