Терри Пратчетт - Шмяк

— Да я его почти не понимаю!

— Потому что это высший класс, Шнобби. Им и не надо, чтоб люди вроде нас с тобой их понимали.

— Здорово подмечено, сержант, сказал Шнобби. — Я бы не догадался.

— Вы обнаружили пропажу утром, сэр? — спросил Колон, пока они шагали вслед за куратором по галерее, все еще заставленной стремянками и чехлами.

— Да-а, да-а!

— Значит, картину украли ночью?

Сэр Рейнольд помедлил.

— Э… боюсь, де-ело не обяза-ательно обстояло именно так. Мы перестраиваем Длинную га-алере-ею. Картина слишком велика, чтобы ее переносить, разумеется, поэтому месяц назад мы-ы накрыли ее чехлами. Но когда сего-одня утром их сняли, то обнаружили пустую раму! Вот, полюбуйтесь!

Картина Плута занимала — точнее, некогда занимала — раму в десять футов высотой и пятьдесят длиной, которая сама по себе была произведением искусства. Хоть она и осталась на месте, но не обрамляла ничего, кроме неровной пыльной штукатурки.

— Подозреваю, теперь картина находится у какого-нибудь богатого частного коллекционера, — простонал сэр Рейнольд. — Но разве он сможет сохранить ее в тайне? Полотно Плута — одно из самых известных в мире! Каждый цивилизованный человек опознает его в одно мгновение!

— А как оно выглядело? — спросил Фред Колон.

Сэр Рейнольд немедленно снизил планку — естественная реакция при разговоре с анк-морпорскими «лучшими из лучших».

— Я, ве-ероятно, смогу найти репродукцию, — вздохнув, ответил он. — Но оригинал имеет пятьдесят футов длины! Вы что, никогда его не видели?

— Помнится, меня приводили сюда посмотреть на картину, когда я был мальчишкой. Она длинная, это точно. На нее даже толком не посмотришь. Пока доберешься до другого конца, уже забудешь, что случилось в начале.

— Увы! Как ни приско-орбно, вы правы, сержант, — ответил сэр Рейнольд. — А доса-аднее всего то, что целью текущего ремо-онта было выстроить специальный круглый за-ал для картины Плута. Идея художника заключалась в том, чтобы изображение по-олностью окружало зрителя. Чтобы он чу-увствовал себя в центре событий. Прямо в Ку-умской долине! Мастер называл это паноскопическим искусством. Говори-ите что угодно про злободневный интерес, но лишние посетители помогли-и бы осуществить демонстрацию великой картины в тако-ом виде, как, по нашему мнению, мечта-ал сам художник. И теперь такое несчастье!

— Если вы все равно собирались перенести картину, то почему же не сняли ее и не убрали в безопасное место, сэр?

— То есть почему мы ее не скатали? — в ужасе уточнил сэр Рейнольд. — Это нанесло бы шедевру страшный вред! О, ужас, ужас, ужас! Не-ет, на следующей неделе у нас было запланировано осторожное перенесе-ение картины, с величайшей аккуратностью… — Он содрогнулся. — Как только поду-умаю, что кто-то просто вырезал ее из рамы, мне становится дурно…

— Эй, а вот, похоже, и улика, сержант, — сказал Шнобби, который вернулся к привычному занятию — слоняться вокруг и тыкать во все подряд, чтобы проверить, не ценная ли вещь. — Гляньте-ка, кто-то свалил здесь целую кучу вонючего старого барахла.

Он подошел к постаменту, который действительно был завален какими-то тряпками.

— Пожалуйста, не трогайте! — воскликнул сэр Рейнольд, бросаясь к стражнику. — Это же «Не говори мне о понедельниках»! Самая противоречивая рабо-ота Даниэлларины Паутер! Вы ведь ничего не сдвинули с места? — нервно добавил он. — Вещь буква-ально бесценная, и у Паутер вдобавок острый язычок.

— Это всего лишь груда старого тряпья, — буркнул Шнобби, отходя.

— Искусство — нечто большее, чем сумма материальных компонентов, капрал, — сказал куратор. — Не скажете же вы, что картина Каравати «Три огромных розовых женщины и кусок шифона» — «всего лишь старая краска»?

— А здесь тогда что? — поинтересовался Шнобби, указывая на соседний постамент. — По-моему, просто столб с гвоздем! Тоже искусство?

— Это на-азывается «Свобода»! На аукционе она принесет не меньше тридцати тысяч долларов!

— За кусок дерева с гвоздем? — уточнил Фред Колон. — И кто это придумал?

— Увидев «Не говорите мне о понедельниках», господин Ветинари любе-езно велел прибить мисс Паутер за ухо к столбу, — ответил сэр Рейнольд. — Впрочем, к вечеру она уже высвободилась.

— По-моему, она ненормальная, — сказал Шнобби.

— Нет, поскольку за эту рабо-оту она получила несколько наград. Если не ошиба-аюсь, мисс Паутер собирается прибить себя еще куда-то. Вероятно, нас ожидает новая волнующая экспозиция.

— Тогда вот что я вам скажу, сэр, — охотно предложил Шнобби. — Почему бы не оставить эту здоровенную старую раму на месте и не дать ей новое название, например «Украденная картина»?

— Нет, — холодно ответил сэр Рейнольд. — Это глупо.

Качая головой и удивляясь людям, Фред Колон подошел к стене, которая столь жестоким «же-сто-о-оким» — образом была лишена покровов. Картину грубо вырвали из рамы. Сержант Колон не относился к тем, кто соображает быстро, но все-таки кое-что показалось ему странным. Если у тебя есть месяц на то, чтобы стащить картину, зачем действовать впопыхах? Фред смотрел на человечество с точки зрения стражника, которая в некоторых отношениях отличалась от точки зрения куратора музея. Никогда не утверждай, что того-то и того-то не может случиться, каким бы странным ни было это «то-то». Возможно, есть богатые безумцы, готовые купить картину, даже если придется рассматривать ее в уединении собственного особняка. Люди на такое вполне способны. Более того, сознание страшной тайны наверняка вселит в них приятный легкий трепет.

Но воры вырезали картину из рамы, как будто не заботясь о товарном виде. Повсюду остались разлохмаченные клочки… погодите-ка…

Фред отступил на шаг. Улика. Вот она, прямо перед ним. Он тоже ощутил приятный легкий трепет.

— Картину… — начал он. — Картину украл тролль!

— О господи, откуда вы знаете? — спросил сэр Рейнольд.

— Я очень рад, что вы задали этот вопрос, сэр, — сказал, не покривив душой, Фред Колон. — Я заметил, что сверху картину вырезали по всей длине почти вплотную к раме. — Он показал пальцем. — Тролль, разумеется, с легкостью дотянется туда с ножом и вырежет картину вдоль самого края сверху и еще немного по краям. Видите? Но среднестатистический тролль не станет низко нагибаться, поэтому, когда пришлось резать внизу, он напортачил и оставил кучу клочков. И потом, только тролль смог бы ее унести. Ковер с лестницы — и то здоровая штука, ну а скатанная в трубку картина наверняка еще тяжелее.

Он просиял.

— Отличная работа, сержант, — сказал куратор.