Станция "Самосуд" (СИ) - Ена Вольховская
— Соболезную. Наверное, — пожала плечами Рида. — Но к чему такая истерика? Он никогда тебе не нравился. К тому же, он был довольно стар, это нормально…
— Он был на том же рейсе, Рида! — чуть не закричала колдунья. — Говорят, оказался в самом эпицентре. Его только по именному значку опознали, — тихо добавила она. — Он был не самой приятной личностью, но это слишком жестокая казнь за длинный язык.
Повисла гробовая тишина. Рида посмотрела на лицо подруги. Поджатые губы, глаза, опущенные к земле. Прохлада осени резко стала еще холоднее.
— Кхм… неловко вышло…
— Мне кажется, мы лезем туда, куда нам лезть не стоит, — Илинея покачала головой и посмотрела куда-то вдаль. Рида молча кивнула несколько раз, как болванчик. — Ладно, хватит с меня тайн на сегодня, идем домой, мне еще Ручейка в конюшню надо как-то провести.
Рида еще раз кивнула, явно думая о чем-то своем. Через мгновение до нее дошел смысл сказанного, и по лицу расплылась широкая улыбка.
— Подожди, — насмешливо начала она, — ты, что, украла коня?
— Вовсе нет, это же мой конь!
— Но конюшня-то академическая!
— А что еще мне было делать? Конюх первашей наказанных оставил и ушел! Я же предупредила их, что коня к утру верну! Перестань так улыбаться!
Усмехнувшись, Рида зашагала в сторону дома.
— Да ладно тебе, я лишь пытаюсь разрядить обстановку! Совсем загрузилась… — она скорчила «загруженную» рожицу. — Ну? Чего застыла? Пошли, Ручеек уже заждался!
Илинея покачала головой и направилась за подругой.
— У тебя же выходной завтра?
— Как и у всех, — ответила колдунья. — Так! Не смей меня никуда завтра втягивать! Сил моих нет!
Примирительно подняв руки, девушка чуть притормозила, чтобы повернуться к подруге лицом.
— Ни в коем случае! Просто уточняю. Тебе явно нужно проспаться, — Рида улыбнулась. — А мне — пообщаться с братцем. Может, уговорю этого барана лечь в больничку, а то и моих сил скоро не останется.
Девушки вывели коня за ограду и, тепло попрощавшись, расстались. Около десяти минут Рида стояла на обочине, глядя вслед подруге и прокручивая в голове ее слова. Это путешествие дало больше вопросов и мерзкое чувство недосказанности.
Шаг третий: Висяк
Следующим днем, после обеда. Рейнхарм, квартира Илинеи.
Прошлый вечер задался насыщенный на эмоции, и, когда Илинея вернулась домой, она валилась с ног и была уверена, что проспит весь выходной. Однако, по непонятным причинам, беспокойный сон прервался ранним утром, что, впрочем, не сыграло большой роли: она лишь разочаровано вздохнула и, несмотря на невозможность вернуться в блаженное небытие, не двинулась с места, намереваясь оставаться в постели ни секундой меньше запланированного.
Отдыха это мероприятие не принесло, зато поселило в голову ноющую боль и массу навязчивых мыслей, ее усиливающих. И через все это скопление беспорядочных, хаотично скачущих диалогов с собой ощутимо прослеживался единый мотив — игра не стоит свеч. Обнаруженные Ридой следы, говорили лишь, что кто-то приложил к взрыву руку, ни больше ни меньше. Кто мог это сделать? Зачем? Что предпринять? Нужно ли что-то предпринимать?
Предположение о вмешательстве властей или кого-то столь же влиятельного и вовсе выбивали из колеи. Если это так… Какие у них вообще шансы? Это дело с самого начала не вызывало энтузиазма, а теперь руки и вовсе опустились. Может, оно и к лучшему.
Илинея села на кровати. Единственный нормальный выходной летел в тартарары, и даже обвинить в этом некого! Она смотрела в одну точку, чувствуя невероятное раздражение, и не могла понять, что бесит ее больше. Столько претендентов! Отсутствие зацепок, риск противостоять превосходящему противнику, когда на руках у тебя сомнительные способности к магии и гаечный ключ подруги, или дело все же в жуткой головной боли. На несколько мгновений девушка потеряла связь с реальностью, но лишь за тем, чтобы вновь вернуться в свое бренное тело и заняться обычными мелкими делами. Все равно это дело еще предстоит обсудить с Ридой. Это не тот вопрос, который можно решать в одного.
Раздалась пронзительная трель телефонного звонка.
— Дерьмо! — простонала колдунья, схватившись за голову.
Рыча проклятья в адрес звонящего, она сняла ажурную трубку и нечеловеческим голосом произнесла «Ало!». На той стороне испугано икнули и после пятисекундной паузы пискнули: «Прошу прощения, можете позвать профессора Девраиль к телефону?»
— Ох, Ингрид, это ты! — выдохнула Илинея. — Извини, не хотела напугать тебя. День просто не задался… Так, что тебе было нужно?
— Все нормально, — протараторила лаборантка с кафедры теории и снизила голос. — Сегодня приходили сотрудники полиции, спрашивали про вас в деканате. Что им нужно, я не знаю, не слышала, но, думаю, вам стоило узнать хотя бы об этом. Скорее всего придут снова…
— Разве деканат работает сегодня?
— Разгребаем завалы… Да суть не в этом! Просто будьте готовы к визиту. Всего доброго! — с этими словами лаборантка положила трубку, не дожидаясь ответа.
Послышались гудки. Трубка опустилась, а следом с тяжким вздохом, не ошеломленная, но уставшая от новостей, опустилась на стул Илинея. За последние несколько дней ее жизнь начала принимать весьма неприятный оборот. Она бросила пустой взгляд на плохо занавешенное окно. Густая, тянущая боль постепенно сходила на нет. В конце концов, девушка откинулась на стуле и резко поднялась, решив, что все это проблемы ее из будущего, а она настоящая сейчас будет отдыхать перед завтрашними практикумами.
Она медленно и дотошно приводила себя в порядок, чего не могла позволить себе в обычные дни. Мысли уже блуждали где-то в центре, в области магазинов и парикмахерских, пусть не так давно она планировала провести «растратное турне» в совсем другом городе, но судьба распорядилась иначе. На кухне засвистел чайник, и минут через десять по квартире разнесся дивный, сладковатый аромат отвара сарцина — мелких полевых цветочков желтого цвета. Может, жизнь и катилась черте куда, но, по крайней мере, этот день начал преподносить что-то приятное.
Где-то через час Илинея уже бродила по торговым кварталам, улыбаясь не особо довольным продавцам — все же большими траты были лишь на взгляд самой колдуньи и ее скромной зарплаты преподавательницы. Она шла по мощенной грязно-оранжевыми булыжниками площади, с которой торопливо сметали опавшие листья, и вскользь разглядывала витрины. Она шла, радуясь долгожданной пустоте в голове, пока ее взгляд не зацепился за очаровательную подвеску в антикварной лавке. Символ на ней… Девушке показалось, что где-то она его уже видела.
