Юрий Иванович - Затерянный город, или Каждому свое
Имелись подозрения, что тридцать монстров несут с собой оружие. И что будет, если они его расчехлят и пустят в ход? Пусть даже это банальные камнеметы или метатели стальных стержней, кто даст гарантию неприкосновенности нашей Ласточки? Инструкции по обороне аппарата мы не нашли, так что лучше перебдеть? К тому же следовало не забывать, что разумные мастодонты умели швыряться файерболами. А это опаснее любого камня или стального стержня.
Поэтому я вернулся за штурвал и от греха подальше по большой дуге над лагуной переставил платформу гораздо правее вдоль берега. Но теперь уже большое стадо печалящихся старейшин оказалось всего в сотне метров от нас. Вот и пришла пора для переговоров. Всего лишь чуть снизившись, я попытался установить ментальный контакт:
– Привет, уважаемые! А где наши старые знакомые? Что-то я не вижу их среди вас. И звонить давно перестали…
Вначале «в эфире» царила полная тишина. Потом все семь десятков тираннозавров повернули головы в мою сторону, и я … умственно оглох. Настолько сильно вал ментального общения ударил по моему сознанию. Заговорили все сразу, да с упреками, обвинениями, угрозами и даже проклятиями. Слов разобрать не получалось, только общий фон возмущенной толпы и явно негативное к людям отношение. Дескать, да как посмел нечистым рылом прервать наше общение с вечным?!
Из состояния, близкого к шоку, меня вывел родной голос Леонида и его дружеский шлепок по плечу:
– Ты чего так резко завял?
– Да эти зубастики хором на меня орать начали в ментальном диапазоне.
– Ну так отключайся от них, а то прямо по пляжу к нам бегут вон те, что с мешками.
Глянув на три десятка вояк, я вдруг догадался, как надо действовать:
– Лень, ну-ка возьми «лучемет» и направь его в сторону этих горлопанов-старейшин. Посмотрим, как они на него отреагируют.
Тем более что заметил: прямо на ходу бегущие ящеры стали доставать из своих мешков некое подобие сделанного из стали оружия. Очередной конфликт?
Ну что ж, не я его начинал.
Глава тридцать девятая. Взаимные претензии
Но метать эрги’сы сразу не стал, зато с максимальным напряжением попытался транслировать вниз только одну мысль:
– Прекратить рев! Пусть говорит только один, если вы не стадо овец! И пусть ваши ретивые бараны уберут оружие обратно в чехлы! Иначе мы уничтожим здесь всех!
Кстати, только один вид выставленного на общее обозрение «лучемета» оказался эффективнее всех моих угроз, предупреждений, а может, и самых убойных аргументов с моей стороны – эрги’сов. Подбегающие по пляжу ящеры так и замерли на месте, присев на хвосты и задрав головы кверху. Свое оружие, даже уже вынутое из мешков, они и не подумали поднимать. Гомон толпы на ментальном уровне сразу стих. А носильщики хвороста замерли с вязанками в лапах.
Похоже, сам вид легендарного «уничтожителя» всех детей леса, рек и океанов ввел в ступор собравшихся на тризну паломников. О том, что железку в руках моего друга можно использовать лишь как неудобную дубинку, я старался не думать. Во избежание, так сказать, прослушки более натасканными в ментальном эфире пользователями.
Конечно, я мог развернуть платформу и улететь в Пупсоград. И больше никогда не видеть представителей данного, высокого – как считают присутствующие на берегу – собрания. И вряд ли бы они меня догнали своими камнеметами – или чем они там пытались размахивать? – но улетать не хотелось по двум причинам.
Первая: непогашенный конфликт со временем перерастет в войну. А ведь хорошо бы поддерживать с лесом мирные, добрососедские отношения. Или хотя бы соблюдать жесткий нейтралитет и невмешательство. В идеале – пусть меня боятся и крепко уважают.
Вторая причина: интересно выяснить всю подноготную такой к нам неожиданной антипатии. О чем и спросил без всякого уважения в тоне:
– Ну и чего звали? Помериться силами решили? Так это мы запросто! Или есть какие-то иные поводы для переговоров?
Ящеры недолго переглядывались, зато буквально сосредоточили свои взгляды на одном из них. Не то чтобы совсем старый самец, зато самый громадный, наиболее массивный. Не иначе как доминантный вожак стаи. Вот он и начал общение:
– Вы чужаки! Вы не имеете права находиться в нашем мире! Вы…
– Да ладно тебе, дедуля, распинаться! – резким тоном перебил я его. – Эту вашу песенку мы уже не раз слышали, но повторю в ответ еще разок. Я здесь нахожусь в частном порядке и в дальнейшем намерен здесь поработать лишь с небольшой группой ученых-искусствоведов. Хочу забрать по причине любви к прекрасному лучшие картины да самые ценные статуи. В ваш лес соваться не собираюсь, охотиться за вами не буду. Но если вы мне станете мешать, то я замолчу, а вместо меня станут говорить пушки. То есть оружие. Мало того, если со мной что-то случится и меня долго не будет дома, то по моим следам ринутся спасательные экспедиции, в число которых входят, как правило, крайне беспринципные авантюристы и любители приключений. Для них охота так же соблазнительна, как для живших здесь некогда чиди.
– Ты нам угрожаешь?! – взревел тираннозавр.
– Ставлю в известность, не более. Кроме того, если мы не договоримся миром, то я не отправлюсь на вашу прародину, в мир Черепахи, и не передам от вас весточку. Так что решайте, какую степень сотрудничества или конфронтации мы оформим официально?
Упоминание о прародине оказалось лучше и продуктивнее угроз. Опять ящерицы-переростки заговорили все разом, хоть и не так интенсивно. Да и злоба ушла, оставив вместо себя озадаченность, надежду и желание продолжить контакт. Прорывались в мое сознание восклицания типа «Значит, это правда! Дорога на прародину существует!». Или: «Этот чиди и в самом деле ходок по иным мирам!»
То есть процесс пошел, и мы с Леней постарались незаметно вздохнуть полной грудью. Вытереть пот со лба мешали наши маски.
А тут и старшая из «карапузов» напомнила о себе по внутренней связи:
– Может, и нам какое-нибудь оружие взять да на этих ящериц направить?
Вместо меня ей ответил Найденов:
– Не надо ничего брать. Ты и Цилхи сами по себе оружие. Если нам придется туго, мы вас просто сбросим вниз, и горе тем детям леса, которые не успеют от вас вовремя сбежать. – И даже срифмовал удачно: – Ломая ноги, крылья и рога, они все дружно бросятся в бега!
– Умный слишком? Героем притворяешься? – Эулеста вроде не обиделась, но тон так и сочился язвительностью. – Тогда почему не успел спасти моих сестру и брата, когда их бирчуни чуть не сожрал?
Крыть моему другу было нечем, разве что отчаянно паясничать:
– Вот такой я горе-воин! Ни к чему не пригоден, даже к женитьбе. Поэтому придется еще лет сорок опыта и сноровки набираться, пока смогу себе позволить завести семью. Эх, вот уж беда так беда!..
– Ты меня не так понял… – спохватилась девушка. Но кандидат в мужья ускользал со страшной силой и великолепно разыгранным пафосом:
– Не утешай меня, не надо! Я не достоин ласки нимф! И вашего прощающего взгляда, дарящего восторга миг!
– Чего это он? – не совсем верно разобралась в рифмах Эуля. Но общий настрой уловила и пожаловалась мне: – Бармалей, скажи ему!..
Ну я и решил, пока внизу ящеры рычали друг на друга и скандалили, проявить мужскую солидарность и подыграть другу:
– Это Леня уже начинает слезы лить, предвидя скорое расставание с вами. Он ведь натура чувствительная, артистическая…
– Что за чушь? Ни о каком расставании не может быть и речи!
– Пока мы в этом мире или в каком ином, чужом – нам можно вступать в интимные связи хоть со всеми женщинами, относящимися к нам благосклонно. Но в нашем мире люди обязаны жить по закону: измена не прощается никогда. Женщину, побывавшую под другим мужчиной, изгоняют из дому. Ее даже нельзя оставить в качестве прислуги или рабыни, для нее – только изгнание. Только окончательное расставание. Вот наш маэстро уже и начинает репетировать неистовую печаль и вселенскую скорбь.
Эулеста явно сомневалась в услышанном:
– Либо ты мне врешь, либо у вас там все подлые – гендерные сексисты!
Но я ее уже не слышал, сосредоточившись на возобновившемся диалоге с тираннозаврами. Их вожак навел относительную тишину среди соплеменников и начал с наезда на самое святое:
– Мне передали, Доктор, картинку-образ твоего полного имени, но оно мне не нравится. Слишком странные ассоциации вызывает…
– Да ради бога, можете называть меня неполным именем, я не обижусь, – заверил я в ответ, стараясь загнать поглубже в сознание неуместную фразу «Доктор на больных не обижается!». Вместо нее солидно выдал: – Главное, чтобы в лесу не разгорелся пожар бессмысленной войны.
Не знаю, что уловил еще в моем ответе собеседник, но его аура полыхнула недовольством. И тему он резко сменил:
