Елизавета Дворецкая - Битва колдуньи. Сага о мечах
– И не стыдно тебе? – укоризненно спросила Хёрдис. – Тоже мне, хёвдинг болотных кочек! Законоговоритель жабьего тинга! А еще гривну носишь! Даже тот козлиноголовый берсерк, с которого мы ее сняли, наверняка прошел бы эту дорогу без нытья! А уж тебе сам Видар велел! Пошли же, ну! Великие волки Гери и Фреки смотрят на тебя и гордятся тобой!
Но Серый не тронулся с места, а продолжал скулить, то оглядываясь назад, то поворачивая морду к Хёрдис. Что-то было не так. Насторожившись, она потянула носом воздух, оглядела сумрачный небосклон, потемневший перед близкой ночью, скользнула взглядом по верхушкам елей на взгорке позади. Что-то было не так…
– Пахнет чем-то паршивым, – задумчиво сказала Хёрдис и посмотрела в глаза Серому. – Ну-ка, храбрый хёвдинг, кончай ныть и подумай – что это такое?
Серый еще раз боязливо оглянулся, но постарался взять себя в руки, то есть в лапы, и честно подумал. С тех пор как Хёрдис пожаловала ему гривну фьялльского берсерка, он стал умен не по-собачьи и даже, как надеялась Хёрдис, мог со временем сравняться умом с прежним хозяином гривны. «Впрочем, это сомнительная похвала! – с издевкой добавляла победительница фьяллей. – Говорят, в одном племени когда-то сидел конунгом пес. Наверняка это было во Фьялленланде!» Так или иначе, но с некоторых пор Серый стал еще лучше понимать человеческую речь и даже кое-как передавать свои мысли Хёрдис. Или хотя бы чувства и побуждения.
Вот и сейчас Хёрдис напряглась, стараясь понять, что происходит в лобастой башке ее верного ярла. И ей вдруг стало тоскливо и страшно. Так страшно, что она вцепилась в рукоять ножа на поясе и стремительно огляделась. Где-то рядом была опасность, что-то большое и жуткое шло к ним через пустынные долины и хребты Медного Леса.
У Хёрдис закружилась голова: ей вдруг так ясно представилось, как огромен Медный Лес и как малы, жалки и беспомощны в этих просторах они с Серым. Медный Лес, все тайны которого неизвестны даже самым мудрым колдунам, внезапно показался ей живым чудовищем, способным сожрать их. Вот так просто сейчас распахнется в земле огромная черная пасть и проглотит две искорки живого тепла… Нечто подобное Хёрдис уже испытала один раз, еще летом, когда только вернулась к Кремнистому Склону с побережья, отправилась искать пропавших коров и набрела на пещеру, из которой потом вышел Берг…
Вспомнив Берга, Хёрдис поморщилась. Он всю осень надоедал ей, являясь на пастбище чуть ли не каждый день, а потом подстерегал ее всякий раз, как только она выходила из дома. В усадьбу он не совался, но не могла же Хёрдис все время сидеть взаперти! Берг упрямо топал за ней, то забегая вперед, то заходя сбоку, все заглядывая ей в глаза, даже пытался взять за руку, но при этом ничего не говорил, а только пыхтел. Должно быть, это следовало понимать как вздохи любовной тоски. Надоел хуже селедки. Уходя из дома, Хёрдис, конечно же, ничего не стала ему говорить. А то еще потащился бы провожать, с него станется!
При мыслях о Берге страх отступил, сменился презрительной досадой, дышать снова стало легко.
– Идем, Серый! – решительно сказала Хёрдис. – Нечего сидеть. А если страшно, то вспомни – нам осталось не больше одного перехода до конца Медного Леса! Может быть, уже завтра мы будем спать в человеческом доме!
Вздохнув, Серый поднялся и побежал следом, изредка оглядываясь назад.
Длинная долина кончалась, впереди виднелся невысокий хребет. Острые кремневые выступы не замело снегом, и они выделялись на белом как темные пятна. Хёрдис торопилась добраться туда, чтобы с высокого места окинуть торжествующим взглядом долину позади и вызывающим – ту, что лежала впереди и еще ждала завоевания. Недолго же ей ждать! Хёрдис упорно передвигала ноги, но мерзкое ощущение опасности не проходило, и убежать от него ей не удавалось. Темное вязкое облако наползало с севера, из сердца Медного Леса, откуда лежал ее путь, упрямо догоняло, делалось все ближе и ближе. Страх протягивал когтистые лапы к Хёрдис, цеплялся за края одежды и волосы, давил и не давал дышать. Но не так-то легко было помешать ей! Хёрдис сжимала губы и все шла и шла вперед, хоть это стало вдвое труднее. Раньше она не так уставала на подъемах, хотя встречались склоны и покруче. Уж не живет ли тут какой-нибудь тролль, который не хочет подпускать ее к своей пещерке? «Я тебе покажу! – сердито грозила Хёрдис, уверенная, что невидимый враг услышит ее мысли. – Вот только доберусь до тебя! Ты узнаешь, как кусается мое огниво, мерзкий тролль!»
На вершине хребта снега почти не было, лыжи стали царапать по камню. Окинув взглядом широкую каменистую полосу впереди, Хёрдис со вздохом наклонилась и отвязала лыжи.
– Иди, Серый, здесь легче… – начала она, в наклоне повернув голову назад, к Серому, и вдруг вскрикнула.
Позади, у начала оставленной за спиной долины, над вершинами ельника возвышалось что-то огромное, темное, достающее до самых облаков. Какая-то неведомая гора, грозовая туча выросла между лесом и небом, покачнулась, потом рывком продвинулась вперед…
Любой обыкновенный человек застыл бы на месте от ужаса, подавившись воздухом, но Хёрдис не тратила времени на испуг. Мгновенно, словно ее подстегнули, она сгребла в охапку лыжи с палками и кинулась в близкие заросли на гребне скалы. Высокие кусты можжевельника торчали среди каменной россыпи густыми рыже-бурыми метелками, и Хёрдис, как косматый волчонок, устремилась туда. Между кустами ей почудилось темное отверстие – сейчас ей подошла бы и кротовая нора.
На коленях, волоча за собой лыжи, она сунулась к узкому лазу. Серый, вполголоса повизгивая от ужаса, полз за ней, все норовя пролезть вперед или хотя бы быть рядом, но ширины лаза между камнями с трудом хватало на одного, и Хёрдис сердито шипела, бранила бестолковую собаку, которая своей суетой могла погубить их обоих.
Серый таки первым нырнул в нору. Бросив лыжи, Хёрдис забралась следом. Примяв снег, она обнаружила, что пещерка не так мала, как казалось, – они с Серым поместились там целиком. Серую шкуру пса и волчью накидку Хёрдис будет не так легко заметить снаружи за камнями и ветками можжевельника, если только… Если только это ищет глазами, а не как-то иначе. Несколькими быстрыми движениями Хёрдис начертила на снегу возле норки руну «волчий крюк», способную сковать противника, – из наследства того же Эадальреда-пленника. Он предупреждал, что руна опасна, но сейчас Хёрдис было не до опасений – там, наверху, маячило что-то гораздо более страшное. О Видольв, родоначальник всех ведьм, сделай так, чтобы помогло!
Сжавшись в ежовый комочек, затаив дыхание, Хёрдис напряженно вслушивалась. Тяжеленные шаги быстро пересекали долину, делались все ближе и ближе. Бум… бум… бум-бум… Как будто совсем рядом колотили о землю целой скалой. Со стен и потолка пещерки сыпались комья мерзлого песка. Еще насыплется за шиворот, вытряхивай потом!
Над скалами висел гул, Хёрдис всем телом ощущала глубинное подрагивание земли. Высунуться и посмотреть она боялась. Такому огромному страшилищу девушка и собака покажутся не больше мышей, может, он их и не разглядит свысока, ну а вдруг он учует живой взгляд? Кто он такой? «Для тролля великоват, – прикидывала Хёрдис, обеими руками сжимая пасть Серого, чтобы не скулил. Конечно, это чудище так топочет, что и камнепада не услышит, но все же не помешает сидеть потише. – Может, великан? Свальнир… Асольв его видел, значит, он еще жив. Нет, Свальнир обитает не здесь, а в Великаньей долине. Семь дней пути отсюда! Впрочем, это для человека семь, а великан и за полдня пройдет. Чего он так разгулялся? А вдруг он голодный? Конечно, мы ему на один зуб, но от этого не легче». Нет, Хёрдис не хотела кончить свои подвиги в пасти великана. Это славная смерть, но чересчур преждевременная.
Громоподобные шаги приближались, но делались все медленнее. Перед хребтом они совсем остановились. Вот тут у Хёрдис стало нехорошо на душе. Она натянула на лицо косматый капюшон, сжалась и нагнула голову. Всем своим существом Колдунья чувствовала, как громада каменного жителя нависает над самой их пещеркой. Даже воздух вокруг уплотнился и стал еще холоднее, так что дышать было не легче, чем грызть лед. Хёрдис почти не дышала, чувствуя только, как Серый у нее в руках дрожит крупной дрожью. «Что же ты завис тут, горе богини Йорд! – с негодованием мысленно восклицала она. – Топай дальше, позор Имировых костей! Нечего тебе здесь делать!»
Вот горный хребет содрогнулся сильнее – великан поставил ногу совсем рядом с пещеркой. На миг потемнело – словно каменная туча медленно прошла над самым обрывом, куда открывался зев пещерки. Хёрдис бросила вперед быстрый взгляд. Исполинская фигура стояла по ту сторону хребта на склоне, но еще очень близко, так что Хёрдис видела только ноги. Она не поняла даже, обуты они в башмаки из толстых шкур неведомо кого – должно быть, драконов – или просто сделаны из камня и не нуждаются в обуви.
