Роман Кузнецов - Хранитель Врат
С каждым мгновением ему все труднее было разрушать то и дело запускаемые в него новые мощные арканы, да и больно жалящий свинцовый рой сильно отвлекал. В конце концов белоголовому магу удалось слепить какое-то сложное многоуровневое заклятие, которое невесомой сетью накрыло близнеца и лишило того на какое-то время подвижности. Маг сразу бросил канаты и спешно достал из-за пазухи Браслет. «Только не это, – мелькнуло в голове у демона. – Только не рабство». Ему, могучему Уракобарму из корня Абигора, стать комнатной зверушкой у какого-то смертного?! Не бывать этому! Лучше полное развоплощение, заточение, муки, но только не рабство. Такого позора ему не пережить. Рыцарь Нави собрал последние силы и кинулся на белоголового. С сухим треском порвался один канат, ослаб второй. Отчаянный бросок почти достиг цели, но всего лишь почти. Демон опоздал. Пусть совсем немного, пусть совсем чуть-чуть, но опоздал. Из Браслета вырвался яркий луч и ударил ему прямо в голову, безжалостно сминая волю, подавляя сознание. Неведомая сила прижала к земле. Миллиарды раскаленных крючков пронзили тело, не позволяя шелохнуться, а сверху будто придавило огромной каменной глыбой. С каждым выдохом невыносимый вес прижимал все сильнее и сильнее. Подернутая дымкой поляна поплыла перед глазами, контуры окружающих предметов потеряли четкость, расплылись и стали мутными, словно смотришь через старое стекло. Сознание помутнело, перед глазами всплыли образы из далекого детства.
Но вдруг пелена свалилась, сдерживающие крючки, пусть и не все, отцепились. Муть в голове пропала, в глазах прояснилось, и он увидел перед собой человека с огненно-рыжими волосами и странно светящейся аурой. В руках у него был черный клинок, словно вышедший из детских кошмаров. Память услужливо подобрала истории о развоплощении его собратьев при помощи таких кинжалов. Однако, вопреки сложившейся практике, этот странный человек почему-то не стремился забрать его жизнь, а, наоборот, пришел на помощь. Он выскочил из ниоткуда, полоснул по животу Нихазоротехтона, перерезав важнейший канал Живы, и, вынудив того ослабить хватку, теперь старался отразить луч, бивший из Браслета. Страшный черный клинок из первородного металла раскалился, но держал удар. Демон видел, как человеку трудно справляться с потоком необузданной силы, как напряглись его шея, спина и плечи, как задымились волосы. Его слабых сил было явно недостаточно, чтобы справиться с таким потоком чистой энергии, но он, стиснув зубы, боролся, давая демону шанс на спасение. Зачем он решил самоубиться столь экзотическим способом, оставалось непонятным, однако разбираться в тонкостях человеческой мотивации было некогда. Не теряя драгоценных мгновений, собрав оставшиеся силы, Уракобарм метнулся вперед и схватил черноволосого колдуна, уже изготовившегося для нового удара своей проклятой плетью. Раздался неприятный хруст. Мощные когти порвали человека, как тряпичную куклу. Оставив половину тела своего противника, рыцарь Тьмы в ускоренном темпе, но с соблюдением достоинства покинул поле боя, стремясь скрыться в спасительной пещере. Браслет сверкнул еще раз, опрокинул Рахмана на землю и затих.
Колдун раздраженно и еще не веря в происходящее озадаченно посмотрел на мощный артефакт на своем запястье, потом дико зарычал и с размаху швырнул в рыжего убийственное заклятие. Тот лежал в пяти шагах на земле абсолютно беззащитный. Он ничего не успевал сделать: ни увернуться, ни закрыться, ни сотворить контраркан. К тому же сил почти не осталось. Резервуар его нового тела был слишком мал. Он выгорел весь за время короткой схватки с Браслетом. Теперь крыть было нечем, смерть вновь расправила над ним свои когтистые крылья. Но и на этот раз Рахман избежал ее тяжелых объятий. Неожиданно на пути брошенного аркана возник Крот. Ядовитое облако поглотило его целиком. Оттуда послышалось чавканье, а когда пелена спала, на земле осталась только высушенная мумия, в которой невозможно было опознать жизнерадостного туриста. Колдун в бешенстве бросил еще одно заклятие, но Рахмана там уже не было, он сбежал. И теперь его поиск превратился в нетривиальную задачу. Гибель Александра Карловича разрушила его чары. Твари, надежно скованные опытным демонологом, освободились и теперь носились на поляне, нападая на людей, сея хаос и разрушения. Пыль, кровь, разорванные тела, стоны, хрипы, крики, хаотичная стрельба, ругань – все смешалось в одном смертельном водовороте.
Рахмана колдун нашел не сразу. Пришлось отвлекаться на беспорядочно мечущихся по поляне и палящих во все, что движется, бандитов и голодных тварей. Он сделал небольшой круг и обнаружил рыжего на другом конце площадки. Тот сцепился в отчаянной схватке с Саньком. Рыжий, подвижный как ртуть, быстро перемещался, успевая ускользать из-под размашистых ударов демона и его заклинаний. Его спасали высокая скорость, длинные руки, звериная реакция и ужасная рана на животе у Санька. Чудесный нож легко перерезал невидимые нити магических арканов.
Колдун посмотрел на битву особым взглядом и понял, что Санек обречен. Демон двигался все медленнее, удары становились все более размашистыми, жизненная энергия широкой рекой утекала из глубокой раны на животе. Чудесный клинок рыжего парня жадно пил ее. Красный камень на рукояти зловеще мерцал. Рыжий же противник, наоборот, с каждой секундой обретал уверенность, точными быстрыми движениями обрезая один энергетический канал, соединяющий демона с телом Санька, за другим. Колдун на миг даже залюбовался быстрой и точной работой неизвестного ему мастера. Молодой парень, обладая филигранной магической техникой, не демонстрировал разнообразия сложных арканов, но его фигуры были просты, узкоспециализированы и чрезвычайно эффективны. На создание сложных комбинаций у него банально не хватало запаса энергии, но чужие, даже самые замысловатые, плетения он разбивал с легкостью гроссмейстера. Безусловно, во многом ему помогал неизвестный, но очень сильный артефакт – черный нож с красным камнем на рукояти. С его помощью рыжий не только резал энергетические нити любой толщины и структуры, но и пополнял свои скудные запасы магической силы. Однако все равно говорить о том, что молодой незнакомый маг, даже с этим артефактом, сможет оказать сколь-нибудь значительное сопротивление некроманту седьмой ступени, было бы слишком самонадеянно. Оценив силы противников, Лев Кириллович решил не вмешиваться. Пусть они измотают друг друга, а еще лучше убьют, ему же потом меньше работы. А вот чудный артефакт надо будет забрать. Отдавать его демону будет верхом безрассудства. Он отошел в сторону и, сотворив мощнейшее заклинание, которое должно гарантированно уничтожить победителя, принялся ждать. Меж тем развязка приближалась. Рыжий совершил два удачных выпада и нанес несколько значительных повреждений. Потом неожиданно сотворил фигуру и швырнул ее в Санька. Тот завертелся на месте, неуклюже схватил воздух. Рыжий проскочил под рукой и достал противника ножом в горло. Санек завизжал, упал и откатился в сторону. Крови почти не было видно, но колдун видел, как Жива широкой рекой полилась из раны. Неожиданно Санек встал, крикнул что-то невразумительно-ругательное, его руки метнулись вверх, пальцы ухватили голову. Лев Кириллович ошарашенно глядел, как голова его нового слуги осталась зажатой в ладонях, а тело начало медленно оседать. Из обрубка шеи на плечах ударили кипящие бурунчики крови, но из головы в руках кровь полилась как из ведра.
Некромант опешил и на миг отвлекся, но быстро взял себя в руки и активировал смертоносный аркан, который, к сожалению, тут же пришлось бездарно потратить на не вовремя выскочившую из облака пыли взбесившуюся тварь. Тварь разорвало на части, но это стоило ему заклинания и, главное, отвлекло от основной цели. Когда он развернулся вновь, рыжий опять скрылся, лишь в стороне мелькнула его сутулая спина. Колдун запоздало вскинул трость, но зеленый луч опять ушел в пустоту.
– Куда? Куда бежишь? Все равно не уйдешь! Вернись и дерись. Трус! – закричал колдун и погнался за Рахманом. Преследуя его, он поднялся чуть выше. Там тропинка резко повернула влево и скрылась за выступом, как бы ныряя в узкий проход между высокими скалами. В этом небольшом ущелье колдун увидел Рахмана. Тот спокойно стоял на тропе, сжимая в руке свой нож. Вблизи он казался не таким опасным. Он был молод, высок, худ, жилист. Разорванная в нескольких местах разгрузка распахнулась, обнажая узкую хилую грудь. Из-под обрывков ткани виднелся фрагмент рисунка, от которого ощутимо веяло магией. Голые плечи и длинные руки были сплошь заляпаны грязью и кровью. Своей или чужой – понять было невозможно. Во всей его фигуре, несмотря худобу и сутулость, чувствовалась скрытая мощь. На его молодом, а по магическим меркам детском, лице проступали боль, отчаяние и обреченность, но в глубоко запавших глазах читалась сила, жестокость и дикая уверенность в своей несокрушимой правоте.
