Юстина Южная - Перворожденная
В центре бушующего смерча пока – несколько последних мгновений – царила тишина.
– Анарвэ, не надо! Умоляю.
Он уже не слышал ее. Закинув голову вверх, Перворожденный ощущал катящийся с небес исполинский вал разрушения. Еще миг… вот сейчас…
– Нет!
Исилвен рванулась вперед, обнимая падшего эльфа, прижимаясь к нему всем телом. Рот раскрылся в безмолвном крике. Она не пела, она сама теперь была Звуком.
* * *Поток схлынул так же быстро, как накатил; темный маг вскочил на ноги, до рези вглядываясь в происходящее у реки.
– Мэтр, что она делает?!
– Она спасает нас, Финеас. – Голос старого чародея был тускл и безрадостен. – Хессанор пробил портал для Хаоса, ничто уже не сможет сдержать такую мощь. Ничто, кроме ее магии, это ведь магия Творения. Она отдает всю свою Музыку, чтобы в Хессаноре случилось столкновение двух начал – разупорядочивания и созидания. Исилвен – наш единственный шанс.
– Нет, – прошептал Финеас. – Она же не выдержит. Если она потеряет магию второй раз… это убьет ее. Проклятье, почему мы так далеко?! Не успею.
Темный маг неожиданно вздрогнул, вспоминая. Сунул руку в сумку на поясе. Есть!
– Мастер, стой. Не вмешивайся, иначе погибнут все. Вырвется Хаос из тела этого Зафирова прислужника, и наступит катастрофа.
– Плевать!
Финеас бросил на землю развернутый пергамент и согнулся над ним, произнося руническое заклинание.
– Ну вот и пригодился, – пробормотал мэтр Лидио, когда вспышка поглотила темного мага, выкидывая его прямо в центр клокочущей бури. – Хорошо, что Мара осталась в лагере, этого зрелища девочка бы не перенесла.
Ураган ревел, сбивая с ног. Лишь сотворенный чародейский кокон позволял Финеасу двигаться вперед. Он уже мог видеть их, двух Перворожденных, слившихся в гибельном объятии. Сгорающих, как тонкие, прозрачные свечи. Уже не принадлежащие себе воплощения предначальных сил.
Шаг, еще шаг. Так медленно. Он не успевает, не успевает. Если бы только утих этот ветер.
И вдруг – совершилось. Покачнулось хрупкое равновесие, содрогнулась твердь. Вечные силы наконец выяснили, кому достанется отражение Терры, и одна чаша весов рухнула вниз.
Брызнули во все стороны черно-алые нити… Вихри над головой Анарвэ начали замедлять свой неистовый круговорот. Воронка истончалась, растворяясь в занимающейся заре…
Хаос отступил.
Колени эльфа подломились, могучий воин неловко осел наземь. Голубые глаза немигающее уставились ввысь. Внутри – пустота. Чертогам Мандоса не дождаться заблудшей души, ее забрал себе новый властелин.
Исилвен пошатнулась, падая прямо на руки темному магу. Невесомая, в лице ни кровинки. Финеас опустил ее на траву, мягко придерживая голову, снежно-агатовая волна укрыла его ноги.
– Тихо-тихо, не шевелись, все будет хорошо… все обязательно будет хорошо. Сейчас придут твои эльфы, поколдуем, исцелим…
Ветер успокаивался, над горизонтом всходило оранжевое солнце. Выжившие ратники Хессанора, видя, что их военачальник повержен, бросали оружие, сдаваясь на милость победителей. Кто-то пытался удрать в ближайший лес, кто-то просто стоял и ждал своей участи.
– Выдумала тоже… магию отдавать. Одного раза было мало, да? Понадобилось всех спасать… глупая девчонка.
Финеас провел кончиками пальцев по бесцветной щеке эльфийки. Веки Исилвен дрогнули, приоткрываясь, узкая ладошка коснулась руки мага. Уголки губ тронул едва заметный призрак улыбки. А потом ресницы сомкнулись вновь, и миры в синих глазах разом померкли.
Рядом творилась суета. Бежали куда-то галльские воины, собирались в строй разбросанные по всей долине конники, пара отрядов сгоняла в кучу плененных хаоситских солдат. Выжившие Перворожденные постепенно подходили к темному магу.
Финеас сидел на коленях, гладил девушку по рассыпавшимся волосам. Бормотал, не обращая внимания ни на что вокруг:
– Вот поправишься, отвезу тебя в Лигурию. С Саликой познакомлю. Это такой крошечный бестолковый городок, но тебе он наверняка покажется уютным. Смешно, я все думаю, как было бы здорово жить вместе в маленьком белом домике на побережье, сидеть в беседке по вечерам, читать, болтать о пустяках, по утрам покупать лепешки… Знаешь, у Пьяджо отличные лепешки, нигде больше таких не ел. Тебе точно понравится. А всяких белок там – на каждом дереве по две. Пусть хоть по всему дому прыгают, мне не жалко. Ты только поправляйся поскорее…
Возле Исилвен опустился Малдор, уставший, испачканный в бурой копоти. Дотронулся до ее лба. Спустя минуту взглянул на мага с глухой тоской.
– Она не жива, Финеас, – негромко произнес Перворожденный. Вздохнул. – Но и не мертва.
Маг поднял глаза:
– Что ты сказал?
– Ее дух не ушел в Чертоги. Что-то держит ее здесь, на земле. Но… боюсь, мы не сможем вернуть ее, мастер. Это состояние очень зыбко, подвластно лишь надмировым течениям. Мы заберем ее в Алдеон, там она будет в безопасности.
– Алдеон крепок, но он не самое надежное убежище, – раздался знакомый голос, и огнегривый сид следом за остальными вошел в круг. – На Эрине, в наших холмах Исилвен будет гораздо спокойнее. Я возвращаюсь туда сегодня.
После кратких раздумий Малдор кивнул, соглашаясь. Финеас продолжал сидеть, крепко прижимая девушку к себе.
– Не бойся, темный маг, отдай ее мне, – сказал Беленус, наклоняясь. – Мы с Тристой о ней позаботимся.
Финеас с усилием разжал руки, и сид легко, как пушинку, подхватил эльфийку, вместе с караулом Перворожденных унося ее к ближайшему входу в бесконечные коридоры фейри.
– Пойдем, Финеас, – позвал Малдор. – Нам сегодня еще многое предстоит сделать.
Тяжело поднявшись, маг окинул взглядом поле брани. Лимдур… да, нужно подготовить погребальный костер. А потом Прага. Колдуны академии – живы или нет? Должны быть живы, обязательно должны. Под зданием академии – вход в сеть подземных тоннелей. Когда рати Зафира осаждали город, чародеи сражались до последнего, но они не имели права отдавать своих учеников на растерзание, значит, скорее всего, вывели их по тайным путям.
Вдруг мага что-то дернуло – на краю поля, полускрытый лесными кустами стоял человек. Обрюзгший старик в коричневом плаще, похожий на бродячего артиста. Тот самый странник из постоялого двора «У трех дорог». Да кто же он такой, в самом деле? «Артист» повернулся. На мгновение его глаза – устрашающе глубокие и чуждо-безмятежные – задержались на Финеасе. В каждом было по четыре круглых угольных зрачка.
Отрешенно улыбнувшись, старик растаял в воздухе.
Узкая полоска белого песка, набегающие на нее рдяно-желтые волны озера Лох Тей… Финеас снова стоял возле деревянного дома с каменным основанием. Но на этот раз ставни были закрыты, а над крышей не вился приветливый дымок, сообщая, что хозяйка где-то неподалеку. Маг подошел к двери, дотронулся до рун, начертанных над порогом. Все, как он запомнил. Только ветры сейчас дуют не пронизывающие осенние, а теплые летние, и ночью наверняка видно гораздо больше звезд.
Невдалеке послышалось легкое шебуршание, Финеас перевел взгляд наверх. На дубовой ветке, почти у самой крыши, сидел бельчонок и сосредоточенно чистил свою шерстку. Увидев мага, он замер, уставился на него черными бусинками, словно что-то желая спросить.
– Ее здесь нет, малыш, – тихо сказал Финеас. – Не жди, беги обратно в лес.
Губы мага чуть скривились, резким движением он развернулся к оставленным товарищам. Надо идти, фейри давно их ждут.
Знакомые ступени, зал со статуями воинов и богинь, десяток коридоров, уводящих в неизведанные дали. Но им нужен только один, и Беленус идет впереди, показывая путь. Сиды впустили всех четверых – Финеаса, мэтра Лидио, Идриса и даже Мару.
В Галлии, едва узнав, куда собираются мужчины, суккуба напросилась с ними. Темный маг лишь мазнул по ней отсутствующим взором и ничего не ответил, мэтр и варяг пожали плечами – ну, раз хочешь, мол… Девушка сложила руки на груди, процедила сквозь зубы:
– Если помните, в тот поход мы ходили все вместе. А она неплохо сражалась, надо отдать ей должное.
– Ты можешь ехать с нами, Мара, – отозвался вместо Финеаса седобородый чародей. – Но дальше все будет зависеть от сидов.
Фейри оказались щедры.
Хрустальный саркофаг был запечатан неведомой Финеасу магией. За полупрозрачной стеной лежала тень Перворожденной – матовое лицо, бледно-опаловые руки и васильковое платье, сшитое когда-то ею самой на маленьком постоялом дворе в Лютеции.
Мара подошла первой, коснулась хрусталя, вознесла краткую молитву божествам ее детства и поспешила выбраться наружу. Идрис вскоре последовал за ней. В зале осталось двое.
– Исилвен просила передать это тебе, – сказал мэтр Лидио, протягивая Финеасу небольшой сверток. – У нее было предчувствие, что она не сможет сама.
Маг развязал ленту, откинул полотно. На ладони лежал амулет со сложно вплетенными рунами и тремя камнями цвета аквамарина. Камни едва заметно мерцали, переливаясь радужными волнами. В амулете скрывалась сила – удивительная, неимоверная. Такой Финеас не чувствовал даже в талисмане Валакара.
