Макс Ридли Кроу - Дневники Химеры
– Нам не нужна война. Торговые отношения – это будущее для наших стран, тогда как нынешнее положение ведет к упадку. На сегодняшний день Франция доказала, что ее позиция не так уж прочна. Она уже продемонстрировала свою мощь, и мы все имели возможность видеть пик ее возможностей. Я же предлагаю союз, основанный на взаимной выгоде.
Слушающий его человек мрачно рассмеялся. Для правителя, лишенного власти и, вероятно, готового к смерти, он вел себя на удивление отважно.
– Ты забыл одно, британец. Мы уже имели с вами союз, который вы же и предали. Это вы вмешались в нашу политику и начали войну с французами за территории. И вот ты предлагаешь поверить снова? Считаешь меня дважды дураком?
– Считаю, что мы оба должны извлечь урок из прошлого, – ничуть не смутился Клайв, хотя все сказанное оппонентом было правдой. – Народ не должен расплачиваться за ошибки, допущенные правителями. Но так и будет, если Франция захватит Бенгалию, а позже – остальные земли. Неминуемый крах. Скажу больше…
Роберт Клайв, совершив еще один круг по комнате, приблизился к навабу и, нагнувшись к нему, сказал вполголоса:
– Так будет, даже если вся власть достанется Британии.
Лорин удивили эти слова не меньше, чем наваба. Она не подала виду, но ни разу за все время путешествия Клайв не упоминал ничего подобного. Теперь же он выглядел как никогда сосредоточенным, пугающе откровенным и решительным.
– Британия не оставит даже воспоминания о том, какой была эта земля. Культура народа, его история, боги, достижения ваших предков – все это останется в прошлом. Вашим же будущим станет вечное служение и нищета.
– О чем ты говоришь, британец? – прорычал наваб, за ехидством пряча недоумение и даже некоторый страх, а главное – интерес. – Так ты пытаешься меня подкупить?
– Если бы я хотел подкупить тебя, то назвал бы цену, которая превысила бы всё твое богатство, с учетом тех шахт, где твои рабы добывают драгоценные камни и золото. Например, сохранить за собой власть, с тем, чтобы заботиться о своем народе и защитить его от гнета.
Клайв пожал плечами и прошел по комнате, провожаемый пристальным взглядом уд-Даула.
– Впрочем, это, вероятно, не то, что могло бы заинтересовать пленника, которого ожидает скорая и жестокая расправа, – произнес он усталым тоном. – Но однозначно то, что было бы важно для правителя с твердой рукой.
Мир Джафар дожидался окончания переговоров неподалеку от входа в казарму. Со стороны это выглядело так, как будто он с особой тщательностью муштровал своих солдат, но указания были до того рассеянны и высосаны из пальца, что истинные намерения не могли укрыться ни от Лорин, ни от Клайва. Последний, конечно, сделал вид, словно несказанно рад случайно оказавшемуся поблизости военачальнику.
– Теперь будет уместен обещанный обед, – сообщил Клайв с лучезарной улыбкой. – Мои силы на исходе.
Джафар отдал распоряжения, и спустя несколько минут они были за столом. Обычно трапеза для местного населения была делом важным, если не сказать – сакральным, но с появлением европейцев они научились совмещать переговоры с утолением голода. Лорин заметила, с каким аппетитом ест ее спутник. Он был крайне доволен собой, это выдавала и улыбка, и светящийся взор. Сидящий напротив Джафар однозначно встревожился такими же наблюдениями.
– Я хотел обсудить с вами дату и место проведения казни, – заговорил он первым. – Безусловно, необходима площадь, которая сможет вместить как можно больше народа.
Лорин перевела взгляд на Клайва, рассчитывая, что хотя бы он объяснит ей, о чем идет речь, но тот выглядел озадаченным.
– А кого ты собираешься казнить?
– Этого пса Сираджа, – нахмурился Мир Джафар, удивляясь недогадливости англичанина. – Правитель свержен, но его поражение не окончательно, пока народу не явили голову, отсеченную от тела.
– Ясно, – Клайв отправил в рот еще кусок птицы в пряностях, неторопливо прожевал ее, будто не замечал нетерпения ожидающего ответа военачальника. – С этим придется обождать. Свергнутый и вернувшийся правитель все же лучше, чем новый правитель. Сейчас не время для переворота.
И без того огромные глаза Джафара едва не выпали из орбит.
– Что это значит, сагиб? Ты обманул меня?
– Вовсе нет, – вопреки опасности момента Клайв вел себя на удивление спокойно, будто собеседник не вышел за пределы спокойной беседы. – Ты сменишь его, как я и обещал. Но произойдет это не тотчас, а в наиболее благополучный момент. Кардинально менять политику сейчас, во время войны, крайне неразумно.
– Неразумно?! Ты хочешь, чтобы я снова прислуживал ему?
– Не прислуживал, а присматривал и контролировал. По сути, для тебя ничего не изменится, ты будешь настолько же влиятелен, как если бы сам был навабом.
Все трое, присутствующие за столом, понимали, что так и есть. Кто бы ни правил этими землями, настоящим хозяином становится Великобритания. Не так важно, кто именно при этом занимает трон, если за каждым его решением стоит герб[36] со львами, лилиями и судами. Но для Джафара это имело значение. И Клайв, возможно, уделил бы этому больше внимания, если бы то и дело не рассматривал лицо задумчивой спутницы. Ее взгляд из-под ресниц, чуть приоткрытые губы, небрежное движение плеча – один миг, и он готов был выгнать прочь Джафара, сбросить нелепые блюда на пол и уложить ее здесь же, прямо на столе. Командующий отодвинул от себя тарелку. Сейчас он хотел ощутить ее острые ноготки на своей коже, услышать стон, рожденный в мучительном экстазе. Поэтому Клайв наскоро завершил трапезу и увел Лорин прочь от посторонних глаз.
Несколько позже, когда дыхание вернулось в норму, сердцебиение замедлилось, и приятная нега разлилась по всему телу, склоняя голову ко сну, Лорин умостилась на груди Клайва и спросила о том, что не давало ей покоя.
– То, что ты сказал уд-Даулу – правда?
– Разумеется, – ответил тот насмешливо. – Если бы я лгал, грош мне цена.
– То есть…
– Великобритания размозжит любой народ. Она как зверь с бездонной пастью. Сожрет и переварит без остатка. Для Индии это крах.
– Хм, – Лорин не могла подобрать слов. Ее удивляло, что такого человека, как Клайв, могут беспокоить подобные вещи. Разве он не должен быть беспринципным палачом, каковыми ей представляли тамплиеров прежде? – То есть ты готов защищать ее от британской короны?
– Защищать? Ха! Возможно. До того, как я попал на этот берег, я видел Индию как источник чая, золота, драгоценных камней, пряностей, многого другого дешевле, чем предлагают арабы. Но пожив здесь немного, я увидел то, что не видно из-за океана. Ни в Чанданнагаре, ни здесь, ни в другом форте уже не осталось ничего индийского. Но я видел то, что еще не успели осквернить. Этот народ не должен исчезнуть, смешаться с грязью под ногами наших земляков или французов, испанцев или португальцев – не суть важно.
Он замолчал, заметив, что Лорин поднялась на локте и внимательно слушает его, разинув рот от удивления. Клайв рассмеялся, хотя было видно, что он немного смущен:
– Возможно, у меня помутился рассудок, – добавил он. – Сытый волк – уже не охотник.
Он бы мог сказать иначе. Обученный манерам и правильным словам дипломат запросто мог бы подобрать изысканные выражения для объяснения своих чувств. Это было бы сделано галантно и чувственно, в нужный момент, в нужной обстановке. Но брошенная ненароком фраза была искренней, а потому – ценнее любой пышной бравады. Он был сыт, а потому счастлив и безмятежен. Лорин видела это, но вместо того, чтобы раствориться без остатка, каменела от страха: «Что если это все закончится?!» Страх потери не давал ей спать по ночам, и от того ценнее становился каждый счастливый миг, особо остро ощущалась радость от соприкосновения рук и сплетения тел.
Полночи Лорин мучилась, придумывая, как уберечь Клайва от тех коршунов, что за ним охотятся. Допустим, ей есть, чем порадовать Харди: наваб останется жив и вернется на своё место. Но она до сих пор не знала, где отыскать Римлянина, а тем более – как его убить. Уснула Лорин уже под утро, когда жаркий воздух сменился прохладой, принесенной ветром с моря, и форт стал пробуждаться.
А вскоре ее сон был жестоко прерван стуком в дверь. Открыв глаза, девушка не могла понять, где находится, и что происходит. А оглядевшись, поняла, что она одна. Судя по теням в комнате, солнце уже высоко поднялось. В дверь по-прежнему стучали, и она, быстро надев на себя мужской костюм (сменить его на пышные платья, предложенные Клайвом, она отказалась) Лорин разрешила неизвестному войти в комнату.
На пороге оказался слуга. Он выглядел перепуганным и неразборчиво лепетал на смеси бенгальского, английского и французского. Из этой невероятной бессмыслицы Лорин никак не удавалось выяснить, в чем же дело, а потому она просто приказала отвести ее к сагибу Клайву. Слуга почти побежал по коридору, и ей пришлось ускориться, чтобы поспевать за ним.
