Василий Горъ - Щит

Нет, конечно же, так вели себя не все — какой-то безземельный дворянин, с которым я чуть не столкнулась, выходя из приемной казначея, увидев меня, ослепительно улыбнулся и рассыпался в комплиментах. Пара молодых повес, пожиравших взглядами картину, на которой полуобнаженная девушка грустно смотрелась в зеркало, довольно поэтично «воспели» все достоинства моего лица и фигуры. А совсем молоденький паж, несшийся куда-то с запечатанным свитком, при виде моего декольте чуть не захлебнулся собственной слюной.

Увы, эти исключения только подтверждали правило — первый смотрел на меня с расчетом, вторые — с почти нескрываемой похотью, а третий… третий был слишком молод, чтобы соотнести слухи, без всякого сомнения уже распространившиеся по дворцу, с личностью промелькнувшей перед ним девушки.

Наверное, поэтому, добравшись до своих покоев и спрятав кошель с деньгами в единственный закрывающийся на ключ сундук, который нашелся в моей опочивальне, я захотела отвлечься и расслабиться — сорвала с себя «траурное» платье и попросила Эрну сделать мне меросс.

Бессонная ночь, проведенная за Правом Крови, восхитительный аромат масла и прикосновения теплых, мягких и на удивление ласковых рук сделали свое дело — я заснула. Чуть ли не сразу после того, как забралась на топчан. И пришла в сознание только в час вепря!

Нестись к мэтру Фитцко, дабы высказать ему все, что я думаю о новом платье, было уже поздно, поэтому я попросила служанок привести себя в порядок и отправилась в кабинет — время, оставшееся до прихода короля Неддара, надо было провести с толком.

Добралась. Села в кресло. Вдумчиво перечитала все, что выписала за ночь. И застонала, поняв, что затейливая вязь, образованная Словами и Строками, хоть как-то связанными с особым порядком судопроизводства в отношении Бездушных, позволяет человеку, знающему закон, ВСЕ, ЧТО УГОДНО! Да, именно так — пользуясь некоторыми лазейками Права Крови, заинтересованное лицо могло карать, миловать или затягивать расследование практически на любой срок! И не только — при очень большом желании оно могло законно обойти даже основополагающие Слова закона: отправить Бездушного к палачам, выпустить его на волю или удавить в камере в связи с «особой опасностью данного слуги Бога-Отступника для правящего короля или членов его семьи». И пусть возможности для таких решений были тщательно завуалированы, но они БЫЛИ!!!

Посмотрев на Право Крови, как на ядовитую змею, я в сердцах помянула Двуликого и… подтянула к себе чистый лист пергамента — все эти возможности следовало внимательно изучить. И обдумать шансы использования тех, которые меня устраивали…

К моменту, когда скользнувшая в кабинет Эрна с придыханием сообщила о приходе короля, я вчерне разобралась с основаниями, требующимися для того, чтобы выпустить Крома на свободу без всякого суда. И ломала голову над тем, как защитить его от возможности стать «особо опасным».

Получалось как-то не очень, поэтому, услышав ее полувсхлип-полустон, я с большим удовольствием отложила Право Крови, вышла в гостиную и похолодела — Неддар Латирдан, сидящий в кресле перед камином, был мрачен, как грозовая туча!

Оглядев меня с ног до головы и задержав взгляд на локоне, ниспадающем мне на грудь, он еще сильнее сдвинул брови, посмотрел на Атию, начавшую сервировать стол, и рявкнул:

— Все — вон!

Служанок как ветром сдуло. А вместе с ними — и надежду на то, что я смогу убедить короля воспользоваться возможностями Права Крови…

Взглядом приказав мне сесть напротив, Латирдан скрипнул зубами и… поднял с пола кромовский Посох Тьмы:

— Он?

— Да, ваше величество!!! — затараторила я. — Спасибо!!!

— Не благодарите… — помрачнев еще больше, рыкнул он. Потом раздраженно швырнул посох на пол, откинулся на спинку кресла и стиснул пальцы на подлокотниках так, что они побелели: — Леди Этерия! Поговорить с графом Грассом у меня не получилось — сегодня с утра он уехал в город по государственной необходимости. Насколько мне доложили, он будет занят до вечера завтрашнего дня, поэтому я отправил за вещами… э-э-э… Бездушного… одного из своих телохранителей. И вызвал к себе мэтра Шайгера — дознавателя, расследующего интересующее вас дело.

Я подалась вперед и превратилась в слух.

Король облизал пересохшие губы, скрипнул зубами и продолжил. Голосом, в котором не было ничего человеческого:

— Оказалось, что в ночь с девятого на десятый день четвертой десятины третьего лиственя Бездушный Кром по прозвищу Меченый добровольно признал себя виновным в следующих преступлениях: в убийстве графа Валена Увераша, в вашем похищении и… — в его глазах запылало пламя самого настоящего безумия, — и в насилии… Над вами…

— Бред!!! — вскочив на ноги, воскликнула я. И тут же поправилась: — Простите, сир, но это — полная ерунда! Он меня не похищал, а спасал! И вел себя по отношению ко мне предельно корректно!

— Леди Этерия, мэтр Шайгер утверждает, что у королевского обвинителя есть свидетели, подтверждающие факт похищения, и что в ближайшие дни эти свидетели прибудут в Аверон… А насчет насилия — дознаватель процитировал часть показаний Бездушного. По словам самого Меченого, он собирался сделать из вас так называемый «ключ» — средство, позволяющее ему привлекать на сторону Бога-Отступника чистые души. Именно поэтому подвергал вас испытаниям, которые калечат разум и уродуют душу…

Я криво усмехнулась:

— А-а-а, так вот почему десятник Арвазд считает меня эйдине!

Латирдан опустил взгляд, но все-таки кивнул:

— Наверное…

— Скажите, сир, а почему последнее время, здороваясь со мной, хейсары опускают слова «…и плодовитости лону»?

Неддар хрустнул пальцами и чуть слышно выдохнул:

— Эйдине — это сухая ветвь. И должна угаснуть.

— Логично. А кто такая Найтэ? Сегодня утром ваш побратим пожелал, чтобы она торила мне путь.

— Богиня добра и справедливости. Единственное существо на Горготе, способное вывести эйдине из чертогов Хэль.

— Спасибо за емкие и исчерпывающие объяснения, ваше величество! — выдохнула я. Потом мысленно проговорила пришедшие в голову аргументы и заставила себя улыбнуться: — Сир, Кром меня не похищал и не насиловал. Его заставили себя оговорить. Силой! Скорее всего, граф Грасс Рендалл — увы, других лиц, заинтересованных в смерти Меченого, я не знаю.

Неддар поднял на меня взгляд и отрицательно покачал головой:

— Мэтр Шайгер утверждает, что Крома не пытали.

— Утверждать можно все, что угодно, сир!

— Да. Так и есть. Поэтому сразу после разговора с ним я послал в королевскую тюрьму Вагу и мэтра Регмара. Они очень внимательно осмотрели Бездушного и, вернувшись, подтвердили слова дознавателя.

Я нервно хихикнула — то, что Крома не пытали, было здорово. А то, что из всех имевшихся у меня аргументов, осталось только Слово — отвратительно.

Догадавшись, о чем я думаю, Латирдан снова покачал головой:

— Слово эйдине ничто против чистосердечного признания, да еще и подкрепленного показаниями свидетелей.

— Я — не эйдине, сир!!!

— Возможно… — криво усмехнулся он. — Но это надо доказать. Причем не мне, а королевскому судье.

У меня оборвалось сердце и задрожал подбородок.

Решив, что я вот-вот заплачу, Неддар поморщился:

— Если можно, то без слез, ладно? Терпеть не могу, когда меня пытаются вынудить что-то сделать таким способом…

— Слезы — не доказательство… — холодно сказала я. — Я поищу что-нибудь более веское.

— Замечательно! — кивнул он и встал. — Тогда, если у вас нет каких-либо просьб или пожеланий, я пойду.

— Есть одна просьба, ваше величество! — вскочив на ноги одновременно с ним, воскликнула я. — Вы не могли бы поручить контроль над расследованием этого дела другому члену Внутреннего Круга?

Латирдан удивленно приподнял бровь:

— Зачем? И кому именно?

— Граф Грасс уже доказал свою пристрастность… Арзаю Белой Смерти, сир!!!

— Но он вас…

— …презирает? — поняв, что он имел в виду, усмехнулась я.

— Скорее, не уважает. Ибо вы — первая гард’эйт, которую не услышал Бастарз, — угрюмо буркнул король.

— Ничего! — улыбнулась я. — Зато он прям, как стрела. И ни за что не отступится от данного слова.

Глава 29

Брат Ансельм, глава Ордена Вседержителя

Слепящая глаза белая полоса — карниз из белого мрамора, освещенный лучами заходящего солнца… Перевернутое вверх тормашками окно кабинета, чем-то похожее на черную рану на бледно-розовом теле Башни Света. Бездонная синь неба с желтым серпом Уны. Остро заточенные клыки северной стены, втыкающиеся в зеленые склоны Гидермесского хребта. Стремительно приближающиеся плиты хозяйственного двора. Телега с сеном. Снова стена Башни Света. Карниз. Окно…