Галина Романова - Серебряный Рыцарь
Выпущенное в эфир поисковое заклинание дрожало, как тонкая паутинка на ветру. Оно слабо колебалось, и для волшебницы каждое его содрогание имело большой смысл. Высокопоставленной Видящей – а дочь лорда Лоредара занимала в Ордене высокий пост – некогда было практиковаться в своем искусстве. Нет, боевые магички шли на войну с темноволосыми, но часть их всегда оставалась в Обители – готовить смену. Она не успела поучаствовать в настоящих войнах, несколько коротких приграничных стычек во времена ее ученичества не в счет. И сейчас пребывала в состоянии нервного возбуждения.
Ниточка поискового заклинания на миг натянулась до предела, а потом резко «провисла», чуть подрагивая, словно в последних судорогах. Нашла? Она нашла драура? Здесь? На женской половине дворца? Далеко же он забрался! Неужели отирается возле вдовы Тиамара? Утешает, стало быть…
Несколько раз глубоко вздохнув, чтобы прочистить легкие и привести мысли в порядок, волшебница заскользила в том направлении, куда вела ее ниточка поискового заклинания. Где-то на полпути она свернула ее, дабы не возбуждать подозрений.
Но двое в темной комнате не обращали внимания на окружающий мир. Забыв про все на свете, прямо на полу в ворохах разбросанных одежд два тела сплелись в экстазе, как в первый раз. Обвив ногами его бедра, впиваясь ногтями в плечи, женщина до боли закусывала губу, чтобы не стонать и не привлекать расположившихся в соседней комнате дам. Когда же невольный стон был готов сорваться с ее уст, Фрозинтар глушил ее крики поцелуями. Пусть рушатся стены, пусть сюда являются сами Покровители – сейчас никто и ничто не могло заставить их оторваться друг от друга.
Остановившись наконец, они долго лежали, не расплетая объятий. Потом, вспомнив о чем-то, Фрозинтар приподнялся на локтях:
– Я тебя не раздавил?
– Нет, – улыбнулась Фейнирель и погладила его по щеке, – я ничего не почувствовала. Когда ты рядом со мной, я ничего не чувствую – ни холода, ни боли, ни усталости.
– А я чувствую, – признался он. – Все. Я как будто живой.
Это действительно было так. Прижав руку к груди, он был абсолютно уверен, что услышит там стук сердца. Ведь все остальное было так… реально!
Но внутри была тишина. Стучавшее в тишине сердце принадлежало Фейнирель. В груди по-прежнему было пусто и холодно. А чего же он хотел? Драуру никогда не стать снова живым без искры.
Дабы не показать своего разочарования, он преувеличенно-ласково обратился к женщине:
– Ты не замерзла? Тебе удобно?
– Нет. – Она прижалась лицом к твердому плечу. – Рядом с тобой мне всегда хорошо. Как будто я долго блуждала в темноте и одиночестве, а потом наконец-то пришла домой. Но нам нельзя здесь оставаться. Меня вот-вот хватятся!
Расплетать объятия не хотелось, но Фрозинтар понимал, что Фейнирель права. Он с сожалением поднялся, помог ей встать на ноги. Кое-как надев сорочку и верхнее платье, женщина завернулась в свою накидку и, приподнявшись на цыпочки, поцеловала драура в щеку:
– Я пойду?
– Я провожу.
Расставаться решительно не хотелось, но обычай требовал, чтобы вдова вообще первые три месяца после смерти супруга не общалась с совершеннолетними мужчинами. В некоторых случаях из ее покоев удаляли даже мальчиков-пажей и лишали мать возможности общаться с малолетними сыновьями. Даже ее отец и братья не имели права переступать порога замка, где в полном уединении проживала вдовица, ежедневно молясь и оплакивая свою судьбу. Делалось это специально для того, чтобы посмотреть, не появились ли за это время признаки беременности, и чтобы исключить вероятность того, что вдова выдаст дитя от любовника за законного наследника имени и титула покойного супруга. Особ королевской крови изолировали от общества и на год[11]. Следовательно, им придется прятаться ото всех хотя бы первое время? Во всяком случае, женщины в соседней комнате ничего не должны заподозрить.
На пороге, в дверях, они быстро поцеловались в последний раз, и Фейнирель решительно распахнула обе створки, шагнув к своим дамам, в яркий свет, к печальной музыке и благообразным лицам.
– Я больше не могу! – прозвенел ее голос. – Я устала. Уходите все!
– Госпожа… миледи… – Девушки и женщины засуетились вокруг, бросив все дела. – Что вам угодно? Что принести? Подать воды? Позвать целительницу? Вам пора принимать лекарство?
– Нет, нет и нет! – Оставшийся в темноте пустой комнаты любовник слушал ее дрожащий голос. – Мне ничего не надо. Я ничего не хочу. Оставьте меня!
Но выгнать придворных дам оказалось не так-то просто. Они все тоже прекрасно знали обычаи, согласно которым вдову не просто нельзя было оставлять наедине с мужчинами, но и вообще не стоило позволять ей оказаться в одиночестве. Даже ночью, даже совершая утреннее омовение, вдова должна была быть на глазах у своих придворных. Молодую женщину подхватили под руки и повели в спальню. И никто не заметил, что девушек стало на одну больше.
Лаллирель легко сумела присоединиться к свите леди Наместницы – опытный боевой маг в совершенстве владеет техникой «отвода глаз». Ведь когда ты один, а врагов несколько, так важно отвлечь хотя бы часть из них от своей персоны, чтобы без помех разделаться со всеми по очереди. А обмануть этих девчонок не составляло труда. Ни одна из них не владела и малой толикой Дара, чтобы суметь почувствовать умело наведенные чары.
Никем не замеченная, Лаллирель проскользнула в спальню Наместницы и вместе со всеми приняла активное участие в подготовке леди ко сну. В голове ее созрел план. В отличие от так называемых «блюстительниц нравов», она-то легко догадалась, куда якобы привести себя в порядок бегала их госпожа. Целительница, конечно, молодая и глупая, но она сразу поймет, что покойная незадолго до смерти предавалась любовным утехам. Это бросит тень на сестру Наместника, испортит ему жизнь, а обвинение в убийстве подкосит драура окончательно.
Наконец, оставшись в одной сорочке – ее следовало носить весь срок траура, не снимая, – Фейнирель вытянулась на постели, и Лаллирель стала решительно выталкивать остальных придворных дам:
– Я! Сегодня я буду возле миледи!
Она заглядывала в лицо каждой по очереди, накладывая дополнительные чары – наутро все они, девицы и замужние дамы, будут кивать друг на друга, мол, это она, а не я оставалась у покойницы до последнего. В результате истинную виновницу не найдут.
Сопротивляться опытной волшебнице ни у кого не было сил – тем более что у многих дам были свои мужья и возлюбленные, и некоторые сами спешили улизнуть из покоев Наместницы пораньше. Лишь с парочкой самых старших пришлось повозиться, но в конце концов дело было сделано.
– Что это значит? Вы кто такая?
Уже прикрывшая двери спальни Лаллирель на миг оцепенела. Ее обман раскрылся? Так быстро?
Похоже, что да. Фейнирель сидела на постели и строго смотрела на волшебницу.
– Кто вы? Отвечайте!
…А у нее есть Дар! Причем такой силы, что Лаллирель невольно схватилась за грудь. Вот это да! И как это ее сестры в свое время просмотрели такой самородок? То есть просмотрела-то именно она, ведь она заняла место Хозяйки Острова, как раз когда девочка уже вступала в период Ша-Ветерка[12]. В конце этого периода у многих девочек и просыпается Дар. Впрочем, он у нее какой-то странный, неоформившийся. Может, это связано с ее недугом? Ведь целительница не отходит от леди Наместницы. Вдруг недоразвитие Дара как-то связано с ее поврежденным рассудком?
Но отставить рассуждения! Назад дороги нет. Пора действовать.
– Ты прекрасно знаешь, кто я! – Волшебница сделала шаг навстречу, позволив лунному лучу упасть на ее лицо.
– Лаллирель? Троюродная сестра моего покойного мужа?
– И кое-кто еще. – Женщина провела ладонями по лицу, словно стирая с него что-то, и Фейнирель вскрикнула, узнав прежнюю Хозяйку Серебряного Острова.
– Вы? Откуда? Но…
– Я пришла за тобой.
Прижавшись к стене, затаив дыхание, нежить внимательно следил за спешащими по делам придворными дамами. Одни сразу покидали покои Наместницы, другие задерживались, чтобы поболтать с теми, кто оставался ночевать. Еще несколько минут, и можно будет выйти…
И тут из-за двери спальни раздался отчаянный женский крик.
Сорвавшись с места, он ураганом влетел в толпу перепуганных дам и, разметав их, ворвался в комнату. Взгляд сразу выхватил два женских силуэта. Одного взгляда ему хватило, чтобы узнать Видящую, стоявшую над оцепеневшей от страха Наместницей:
– Не тронь ее!
– Явился? – Лаллирель усмехнулась. – Ты вовремя.
Захлебнувшись отчаянным криком, Фейнирель во все глаза смотрела на драура. Ее Серебряный Рыцарь снова пришел ей на помощь!
– Вот, значит, как?
Глаза драура недобро прищурились. Алый огонек полыхнул в глубине, когда он рванулся вперед. Волшебница была к этому готова.
– Стоять! – воскликнула она, вскинув руку. Пальцы ее были напряжены, в них пульсировала готовая вырваться на волю энергия. – Одно твое движение – и она умрет!
