Диана Ибрагимова - Меняющий лица (Хроники Хэлдвейна)

Кости Ахидны, твёрдые и тёмные, как морёный дуб, горели всю ночь и только к утру истлели, рассыпавшись прахом. Когда кострище остыло, Алтемор поворошил пепел и, убедившись, что от тела ничего не осталось, спрятал остатки жгучего порошка в нагрудный карман. Он знал, что за ним следят, но не подавал вида.

Наконец, Ромс вышел из-за за кустов жимолости. Бледностью и худобой он напоминал духа, решившего для забавы принять человеческое обличье. На нём была простая полотняная рубаха, шерстяные штаны и стоптанные башмаки, в которых не спрятать нож. Алтемор надеялся, что успел сохранить его рассудок, но издалека глаз было не разглядеть.

Ахидна пила Ромса не один год. Она уже вытянула силу из его рук и выбелила кожу до цвета лунного камня. Казалось, румянец никогда не касался бледного лица, а тело вырезали из сердцевины снежного дерева.

– Зачем ты убил её? – юноша произнёс это почти шёпотом, но Алтемор услышал каждое слово.

Ромс медленно шёл к кострищу. Каждый шаг давался ему с трудом. Непослушные ноги заплетались, руки, похожие на берёзовые ветви, безвольно свисали вдоль тела. Ни дать, ни взять – ходячий мертвец. Только глаза, чёрные и блестящие, как полированный оникс, были живее живых и сочились ядом. Алтемору не раз доводилось выдерживать такой взгляд. За всё время, что он преследовал и убивал Ахидну, те немногие, кто не утратил остатки разума, встречали его с одинаковой ненавистью. И они были вправе ненавидеть.

Одного Алтемор не мог понять: как юноша пробрался в Средний мир? Как преодолел туман и вышел к костру, который обычный человек разглядеть не в силах?

– Ты сжёг её! Сжёг! – Ромс упал на колени, подгрёб к себе пепел и затрясся в беззвучных рыданиях.

Ахидна запечатала слёзы несчастного, чтобы вся горечь оставалась внутри и травила душу. Ромс опустил голову и бездумно смотрел на чёрный пепел, в котором измазались его руки, колени и лицо.

– Она мертва, – повторил он, будто не веря своим словам.

Его сильно затрясло, и Алтемор отступил на шаг, готовясь, что Ромс вцепится в него, точно дикий зверь.

– Убийца! – выпалил тот, задыхаясь от злости.

Плечо Алтемора полоснула резкая боль, но он не подал вида. Ярость внутри юноши клокотала, вырождаясь в погибель. Проклятие Ахидны брало над ним верх. Впервые Алтемор встретил кого-то подобного себе. Он опустился на колени, отнял руки Ромса от лица и заглянул в него, словно в собственное отражение. Как же похож! Будь у Алтемора сын, и тот, наверное, уступал бы в сходстве. Ахидна всегда выбирала жертв под стать ему, таких же светловолосых и черноглазых, но этот был похож особенно, и ей не достаточно было просто выпить его.

– Теперь и ты проклят, – с горечью сказал Алтемор.

Юноша посмотрел на него с испугом, прежней ненависти на его лице не оказалось.

– Да, я проклят, – сказал он, обхватив себя за плечи и раскачиваясь. – Я обречён умереть в одиночестве. А всё потому, что ты убил мою сестру!

Теперь резануло грудь Алтемора, но рана на плече уже затянулась, не оставив ни рубца, ни шрама. Слишком большим подарком было бы наделить Ромса магией, способной убить Алтемора. Ахидна проклинала умеючи.

– Твоя сестра была уже мертва, я уничтожил лишь то, что засело в ней.

Ромс недоумённо посмотрел на него.

– Как ты вошёл в туман? – спросил Алтемор. – Тебе нужно скорее вернуть тело, иначе его растащит зверьё, или вселится бродячий дух.

– Какое тело?

Глаза юноши от удивления стали круглыми, как у совёнка.

– Вставай и постарайся вспомнить дорогу. Я проведу тебя, раз уж ты оказался здесь по моей вине.

«Подожди», – Аринд остановил Зенфреда.

«Что случилось? – недовольно спросил тот, прерывая чтение. – Тебе не интересно?»

«Тут кто-то есть. Я слышу шум за дверью позади тебя».

Зенфред нервно оглянулся.

«Может, просто крысы?»

«Это шаги и человеческий голос».

«Неужели кто-то добрался сюда из восточного крыла? Я думал, там проход замурован. Или кто-то пытается незаметно пробраться в замок? Воры? Наёмники? Сколько их?»

Аринд потянулся за мечом.

«Не больше троих».

«Тогда я справлюсь сам. Не вздумай убивать их. Нужно узнать, что это за люди и кто их прислал. Не хватало ещё заговора против Лариусов».

Зенфред снял внутренний засов с двери, которая оставалась закрытой. Через призму сознания Аринда он начал различать голоса, точнее, голос.

– Куда ты меня ведёшь, глупая женщина? После суток в этом каменном аду я должен найти как минимум сокровищницу! Или ты хочешь поскорее меня убить и представить Синлю в качестве жениха? И почему ты не отворачиваешься, когда я хочу писать? Совесть у тебя есть?

«Точно воры», – подумал Зенфред.

– Дверь! – шепнул голос. – О, семь небесных рыб, это дверь! Ты моя хорошая! Наконец-то! Я уж думал, не выберусь.

Снаружи осторожно приоткрыли дверное полотно, и в комнату протиснулся громадный чёрный червь. Зенфред опешил. Аринд выхватил меч.

– А ну, стой, Креветка! Куда ты пополз? – испуганно шепнул вошедший следом рыжий мальчишка.

Гронул остановился и, вернувшись к хозяину, принялся тереться у его ног. Все трое замерли, уставившись друг на друга. Первым опомнился Аринд.

– Летфен, ты как тут оказался?

Мальчишка, всё ещё не отпустивший дверную ручку, отшатнулся.

– Мертвяков сын! Ты, что же, правда помер?! – Он подскочил к нему и схватил за грудки. – Помер или нет? Отвечай!

– Да жив я, говори тише.

– Слава всем богам! У меня чуть сердце со страху не выпало.

Летфен радостно рассмеялся, хлопнул Аринда по плечу и, обернувшись, сказал:

– Эна! Да ты просто огонь-девка! Забудь, что я тебе говорил обидного. Дурак был неверующий.

– С кем это ты разговариваешь? – спросил ошеломлённый Зенфред.

– С призраком, – тут же ответил Летфен и, обернувшись, шарахнулся к столу. – Аринд! Тут ещё один мертвяк! Белее тебя!

– Это Зенфред, – Аринд сказал первое, что пришло в голову.

– Тот Седой, которого мы недавно закопали? – Летфен подозрительно прищурился. – Как-то не похож. Я его и не признал сразу. Тоже за тобой теперь ходит? А мне больше повезло. – Он упёр руки в бока и показал куда-то в пустоту. – У меня девчонка. И хорошенькая!

Утреннее небо походило на пылающий костёр, скрытый вуалью тумана. Дыхание зимы пробиралось во владения вечного лета, и в звенящем от тишины прозрачном воздухе сквозили нотки морозного холода. Зенфред встречал рассвет, сидя в беседке на небольшом холме посреди разбитого на вершине плато сада. Он закрыл глаза и едва не задремал, убаюканный тишиной и покоем. Пустынные коридоры замка, холодные каменные стены и огромные комнаты, каждый звук в которых отражался тройным эхом, угнетали его. Ночные часы проходили в тревоге и мрачных мыслях. Призраки Райелдов, казалось, скитались внутри замка, поднимались по лестницам башен и проходили сквозь двери собственных покоев, с безмолвным укором наблюдая за теми, кто осмелился вторгнуться в их жилище. Стояли за спиной бесполезного сына, не помнившего ничего, кроме их имён, и беззвучно шептали слова горьких обид и разочарований.

От бессонницы болела голова, и утреннее солнце казалось слишком ярким. Знакомый Источник заставил Зенфреда открыть глаза. Аринд, бродивший по дорожкам парка, едва не прошёл мимо, не заметив спрятанную за деревьями беседку.

– Не спится? – окликнул его Зенфред.

Аринд обернулся и приставил ладонь козырьком. Теперь он стал неотличим от сына лорда. Вечно сальные и запылённые волосы были отмыты и блестели. Чёрный камзол с серебряной вышивкой, штаны в тон и высокие сапоги делали Аринда издали похожим на мраморную статую, какие обыкновенно устанавливали в поместьях и замках аристократов.

– Летфен всю ночь рассказывал, как искал вход в тоннель, – признался он, сев на скамью напротив Зенфреда. – Только под утро уснул. Ты, я вижу, тоже не спал.

«Сегодня прибудут Лариусы, и всё прояснится. Я обдумал несколько возможностей, как нам добраться до Саны, но сначала мне нужно разобраться со вторым советником».

Зенфред посмотрел вдаль, где за скелетами голых деревьев между двумя скалами темнела полоска холодного моря. Ему вдруг стало очень спокойно, и он ощутил мимолётную радость от созерцания блёклого пейзажа. Что-то смутно знакомое и настоящее проглядывало в нём, и вечнозелёный сад на фоне стылого горизонта навевал тоску, но Зенфред не вспомнил, что десять лет назад Пламенная Резиденция не перечила природе и не знала природной магии. Она утопала в туманах по осени, куталась в снежную шаль зимой и цвела только в те короткие три месяца, когда бутоны скапливали достаточно тепла и распускались.

«Это ничего, что я не прячусь? – спросил Аринд. – Вчера ты говорил, что мне не стоит выходить».

«Всё в порядке, я полностью подавил Праена, а Лариусы вряд ли помнят тебя в лицо. Все, кроме Эсаноры, видели тебя только издалека. Остальных я убедил, что ты мой товарищ из Академии. А вот что делать с твоим странным другом? Я не могу сказать, что он мой товарищ, не подходит ни по возрасту, ни по манерам. Может, сказать, что он твой слуга?»