Денис Новожилов - Тридевятое царство. Удар Святогора
– Догнать, – распорядился гигант черниговцам, и те бросились к своим коням, начиная преследование.
Лютополк услышал за спиной звон мечей, но не обращал внимания; его дело – спасти княжну. Его черный конь несся вдаль со всей прытью, на которую был способен, за спиной шесть черниговских воинов упорно преследовали галицкого воеводу.
– Нас поймают?
Аленушка уткнулась в живот Лютополку, крепко обхватив его ручками.
– Еще чего, – воевода ободряюще улыбнулся, – мой конь – не чета их кобылам, за огромные деньги куплен. Не догонят.
Погоня никак не отставала, хотя теперь за спиной мчалось только трое черниговцев, но эти сидели как привязанные. Двое бородатых ветеранов и совсем молодой конник упорно преследовали Лютополка. Галицкий воевода все чаще оглядывался по сторонам и все сильнее бил своего скакуна.
– Не бейте коня, ему же больно, – взмолилась Аленушка.
– Столько денег за него отдал, – злобно произнес Лютополк и стукнул кулаком коня еще раз, – давай, волчья сыть, беги!
Конь, вместо того чтобы ускориться, зашатался; он шумно выдыхал пар на морозе. Лютополк понял: от погони ему не оторваться.
– С тремя я должен справиться. – Галичанин выхватил меч и развернулся, готовясь встретить преследователей. Первым на него налетел ветеран на серой кобыле – звякнули, сойдясь, мечи, и черниговский ратник проскакал мимо; вторым попытался достать воеводу копьем младший, но опыта у него было мало, Лютополк перехватил копье левой рукой и ударил кулаком с зажатой в нем рукоятью преследователя в нос – тот, брызнув фонтаном крови, рухнул с коня на землю. Правда, долго радоваться не получилось: второй ветеран ударил булавой сзади, и теперь уже на землю полетел сам Лютополк. Аленушка осталась одна верхом, она попыталась удержаться на взбрыкнувшем коне, но у нее ничего не получилось.
– Мамочки! – крикнула княгиня и рухнула следом в снег; черный конь, освободившись наконец от своего мучителя, рванул прочь что есть силы. Пошатываясь, Лютополк вставал на ноги, двое черниговцев кружили вокруг, молодой кряхтя поднимался, зажимая разбитый нос снегом.
– Сдавайся, – беззлобно посоветовал один из ветеранов.
– Еще чего. – Лютополк махнул мечом, пытаясь отогнать нападавших.
– Ну нет так нет. – Ветеран улыбнулся, вставая напротив галицкого воеводы, второй все время пытался зайти сзади. Лютополк кинулся вперед, взмахнув широко мечом, конник легко отбил его выпад, второй ветеран пришпорил коня и резко ударил булавой сверху, воевода опять рухнул в снег.
– Надо было сдаваться, – все так же спокойно произнес воин на серой кобыле. – Мишуня, свяжи его.
Безбородый снял с седла моток веревки и принялся вязать лежащего в бесчувствии Лютополка.
– А девчонка где?
– Да вот в снегу, – второй ветеран спрыгнул с коня, – давай я ее к себе.
– Не трогайте меня! – заверещала Аленушка, пытаясь вырваться от преследователя.
– Да тише ты, не кричи. – Рослый воин пытался схватить девочку аккуратней, чтобы перекинуть через седло. Неожиданно он замер на месте, уставившись в одну точку, Аленушка вывернулась и отскочила от него подальше. Воин медленно достал меч и пошел в сторону своих соратников, которые как раз вязали Лютополка.
– Фрол, ты чего? – удивился второй ветеран; он в недоумении смотрел, как к нему приближается его напарник с обнаженным мечом и остекленевшим взглядом.
Баюн стоял на вершине сугроба, слегка покачиваясь. Огромный кот тяжело дышал, однако взглядом он неотрывно следил за черниговскими воинами.
– Еле успел, – тяжело дыша, проговорил он, – я же не лошадь – так бегать…
– Пушистик, ты пришел меня спасти! – обрадовалась Аленушка.
– Конечно, – воины под взглядом кота принялись биться между собой на мечах, – я всегда спасу свою любимую девочку.
– А эти дяди?
– Дяди не причинят тебе вреда, я о них позабочусь… – Кот все еще тяжело дышал: бегать на дальние дистанции ему было непривычно.
Трое воинов нетвердой походкой двинулись к коту и Аленушке.
– Я боюсь! – Девочка прижалась к пушистому боку зверя.
– Не стоит, я их поймал, – ответил кот, отдышавшись, – а хочешь, они тебе спляшут?
Три ратника принялись неловко плясать вприсядку, глаза их смотрели куда-то вдаль, движения были неестественными.
– Троих сразу держать трудно, – поделился кот гордо, – но если недолго, то я могу. К сожалению, времени не так много, дядям придется себя убить. Ты не смотри, лучше отвернись.
Под тяжелым взглядом кота воины начали доставать оружие, Аленушка отвернулась и тут же закричала:
– Волк!
Зверь, поняв, что его заметили, прыгнул прямо на кота, сбив того с ног, черниговские ратники рухнули на землю как мешки. В глазах у кота отразился панический ужас, он закричал что есть мочи:
– Не губи, Вольга, я сдаюсь!
Волк, рыча, вцепился в бок кота-людоеда и пытался его повалить.
– Не Вольга, – в глазах кота мелькнула радость, – обычный волк, просто дурной.
Аленушка отползла от схватки зверей в сторону и тихо всхлипывала, связанный Лютополк ревел и пытался разорвать путы, черниговцы лежали на земле без движения. Баюн мощным ударом лапы отбросил волка, из порванного бока кота шла кровь, кусок шкуры остался в волчьей пасти. Два зверя кружили, примеряясь для атаки, волчья пасть была больше, но кот был массивнее, и к тому же его лапы гораздо лучше подходили для драки.
– Не обычный волк, – наконец признал кот; видно, его чары не сработали, – но все равно моя возьмет.
Волк злобно клацнул пастью, но кот легко увернулся. Аленушка скатала снежок и кинула в волка, зверь оглянулся на нее, и она опешила от того, насколько грустным был это взгляд – совсем не звериным. Кот воспользовался тем, что противник отвлекся, и прыгнул, вцепившись волку в загривок; тот щелкал пастью, пытаясь достать обидчика, но тщетно. Неожиданно кот, который только что побеждал, заорал от боли и разжал челюсти. Сзади в него вцепился другой волк, рыжего окраса. Теперь у волков было преимущество, но воспользоваться им они не сумели, потому что первый зверь удивился прибывшей подмоге еще больше кота. Он лишь недоуменно хлопал глазами. Рыжий волк сердито рыкнул, получив от кота лапой по морде, припал на передние лапы и фыркнул.
– Подружка пришла, – злобно ответил кот, – один на один по-честному не умеешь. Ну ничего, она-то у тебя обычная.
Взгляд рыжей волчицы начал затуманиваться, движения стали замедленными и вялыми. Соотношение сил снова поменялось, но ненадолго. Черниговские воины принялись подниматься с земли, недоуменно оглядываясь и тряся головами.
– Проклятье! – взвыл кот: заколдовывать нескольких одновременно и еще попутно драться с нападающим волком было явно выше его сил; наконец, видимо приняв решение, кот снова устремил взгляд на людей. Волчица стала приходить в себя, а черниговцы снова замерли на месте, глядя куда-то вдаль пустыми глазами. Теперь волк с волчицей остервенело атаковали Баюна, пытаясь зайти с разных сторон; кот пятился, явно проигрывая двум своим противникам. Шкуры зверей уже во многих местах были покрыты кровью, своей и чужой, однако волки медленно, но верно брали верх. Кот сопротивлялся ожесточенно, шипя и рыча на своих противников. У рыжей волчицы уже было пополам разорвано ухо, второй волк заметно прихрамывал.
Свист копья прервал звериную свару: пролетев на волосок от морды Баюна, копье вонзилось прямо в бок волку, и тот, завывая от боли, отлетел в сугроб. Баюн, воспользовавшись ситуацией, рванул в лес, волчица стремглав кинулась в другую сторону.
На поляну вылетел Вольга.
– Ну и здоровы вы бегать, – тяжело дыша, проговорил он, – я же еще не оправился…
Черниговцы медленно вставали, пошатываясь, будто с похмелья.
– Чего это было-то? – произнес старший из них, тряся головой. – Словно кувалдой по голове били…
– Это ты, брат, столкнулся с редкой тварью, – Вольга одобрительно улыбнулся воину, – по прозванию Кот Баюн. – Богатырь уверенным шагом направлялся к Аленушке; пройдя мимо, он выдернул копье из волчьего бока.
– Оголодали, видно, волчары, – Вольга посмотрел на убитого зверя, – обычно волки на Баюнов не нападают, опасаются.
– Или ребенка съесть хотели, – предположил ветеран, уже почти пришедший в себя.
– Может, и так, – пожал плечами Вольга, – я, правда, кота хотел прибить, да уж больно они крутились, промахнулся я.
Богатырь присел на корточки возле проткнутого волка; тот был еще жив, лапы дергались, и он тяжело дышал, глаза у зверя закатились, он умирал в агонии.
– Прости, братишка, – Вольга тяжело вздохнул и быстро перерезал зверю горло, прекращая его мучения, – ты же знаешь сам: хочешь быть жив – держись от людей подальше.
– А Баюн-то убег, – горестно вздохнул молодой черниговец.
– Да и леший с ним, – Вольга махнул рукой пренебрежительно, – главное, девочка тут.
