Антон Корнилов - Урожденный дворянин. Рассвет
Но Волк все равно никак не успокаивался, все равно нервничал. И недаром. Третий план, поступивший от заказчика, ему не понравился еще больше первого. Надо ж было придумать такое: втемную дать наводочку шайке дворовых обалдуев, чтоб распотрошили богатенького дяденьку. И в разгар потасовки, когда закрутится суматоха, преподнести и им, и жертве сюрприз: пристрелить жертву, а вместе с ней – парочку нападавших подранить. И все это на виду у десятка свидетелей! С одной стороны, все четко получается, все чики-чики, менты ни за что не распознают в этом убийстве заказное. Обычное ограбление, в ходе которого некий, конечно, оставшийся неизвестным доброхот, некий робин гуд, решил вмешаться и заступиться за ограбляемого, пугануть оборзевшую шпану, да вот беда – стреляет робин гуд хреново, стрелой в стрелу за сотню ярдов не попадает. Терпилу случайно завалил. Да, остроумно. Креативно. А с другой стороны – опять же чересчур накручено-перекручено, излишне усложнено, сорваться может… И ведь сорвалось! Этот терпила вдруг как начал раскидывать гопников – Волк, не ожидавший такого, даже растерялся. И упустил момент, когда надо было стрелять. Да и если бы вдруг открыл огонь… совсем не факт, что пуля легла бы точно в цель. Уж очень шустрая жертва попалась…
Спустя полчаса после всей этой заварухи ему позвонили на мобильный (хотя своих номеров, он, само собой, заказчикам не давал). Незнакомый голос суховато-официально сообщил Волку, что им очень недовольны и второго провала не потерпят. Что-то такое необычное было в том голосе, что-то непонятно цепкое… будто с этим контактом протянулся к нему незримый коготок, вонзился куда-то глубоко в его голову – Волк даже не стал отвечать, не осмелился делать контакт еще ближе. Выждал паузу, по истечении которой с ним спокойно попрощались, и отключился.
Той же ночью он решил: надо спрыгивать с этого поезда. Черт с ней, с репутаций, своя шкура дороже. Хватит с него этого выматывающего нервы балагана, хватит пугающих странностей. А если в следующий раз заказчик еще чего похлеще придумает? Ему же расхлебывать этот… креатив! Неровен час, опять сорвется, и тогда… Серьезные люди проколов не прощают, это всем известно. И еще одно очень сильно беспокоило Волка. Заказчик – персона крутая. И те, кого он заказал, как выяснилось, тоже не промах. Никогда Волку не приходилось видеть, чтобы один человек так легко и непринужденно раскидал четверых. Даже телефонный разговор не прервал! Получается, что схлестываются две реально могучие силы, а он промежду них мотыляется бессильной разменной пешкой. Нет уж. Коли такой расклад вскрылся, ему здесь ловить нечего… Не для того он столько времени по лагерям мариновался, чтобы на второй же год свободы одеться в деревянный макинтош…
Деньги ему за первое дело должны были перевести уже на следующий день, так договаривались. Берет деньги (тут нечего бояться, он их заработал) и быстренько сваливает из города. В Ростов. Есть там у него лежка, о которой никто не знает. Переждет несколько месяцев, ухо высунет из берлоги, просканирует окружающее пространство: если все спокойно, можно будет потихоньку выходить в мир. А если нехорошие слухи запеленгует, что ж – отдохнет еще. Терпения ему не занимать. Двадцать лет терпел, так еще полгодика потерпеть – не проблема. Рано или поздно все устаканится. И снова все будет – чики-чики…
Часа через два езды по трассе Волк поймал себя на том, что непроизвольно вглядывается в салоны проносящихся мимо и обгоняющих его автомобилей. Надо ж… прилично уже отъехал от города, а напряжение все не отпускает. Этот коготок, вонзившийся в него в момент телефонного разговора с заказчиком, никуда не делся. Все так и сидит в его мозгу неприятной занозой и, кажется, даже физически ощущается.
«Спокойно! – приказал себе Волк. – Это всего-навсего нервы. Не может же он на самом деле подсадить мне в башку какую-нибудь хрень…»
Он свернул в первый попавшийся поселок. Припарковался у магазина и, захватив с собой сумку с вещами, направился к примеченной ранее автобусной остановке. Ключи от «девятки» он запустил в чей-то огород.
Ну все. Теперь пусть они его поищут, пусть попытаются перехватить. Волк вам не цепная собачка, а вольный зверь! Захочет – и уйдет, следы хвостом заметет, не поймаете.
Но это самоубеждение не помогало.
Пока не пришел автобус, Волк курил одну сигарету за другой. Шепотом чертыхался и спохватился только тогда, когда на него стали оглядываться.
«Да что это со мной? Сроду не был таким нервным. Теряю хватку? Старею?»
Он сел в подъехавший автобус, даже не поинтересовавшись его маршрутом. Какая разница? Сейчас главное – спутать вероятных преследователей, а уж потом, когда он сам почувствует: все, оторвался, – тогда на юг, прямиком на юг!..
В автобусе, стареньком, побрякивающе трясущемся, не стало спокойнее. Почему-то Волку постоянно казалось, что пассажиры хотят с ним заговорить. Только он мельком глянет на кого-нибудь, тот сразу с готовностью оборачивается к нему, заинтересованно ловит взгляд, открывает уже рот… Всякий раз Волк поспешно отворачивался к окну, чувствуя, как что-то начинает дрожать в животе.
Автобус привез его в какой-то городок, пыльный и тесный, как набитый стариковским тряпьем шкаф. Темнеть еще не начало, но солнечный свет потяжелел, в нем появились красноватые оттенки приближающихся сумерек, и откуда-то из-за бесконечных дощатых заборов совсем по-вечернему квохтали невидимые куры.
Неподалеку от автобусной остановки Волк увидел одноэтажное здание с вывеской «Кафе». Эта вывеска его неожиданно приободрила. Так и надо, чем проще, тем лучше. «Кафе» – значит, кафе. И никакого ненужного креатива.
Он вошел в маленький, на пять столиков, зал, уселся в углу. Кроме него, посетителей в кафе «Кафе» не наблюдалось. Было здесь полутемно, и стояла тишина, нарушаемая только рокотаньем допотопного холодильника за стойкой, да еще едва слышным мушиным жужжанием. Мух в зале было на удивление много – то и дело поле зрения Волка пересекали стремительным перелетом туда-сюда крохотные черные тельца. А вот липких лент-ловушек он нигде не заметил. «Странно, вообще-то, – подумал он. – Хотя что тут странного? Обыкновенная захолустная забегаловка, на такую мелочь, как мухи, никто внимания не обращает: ни персонал, ни посетители. Хорошо еще, собаки под столами не шныряют…»
К нему, повиливая бедрами, подошла официантка, молодая еще, но уже, верно, видавшая виды: обесцвеченные короткие волосы нарочито растрепаны, в припухших глазах мутнеют остатки не рассосавшегося с утра похмелья, на кисти левой руки у большого пальца имеется неаккуратная татуировка: «Аня», а в углу ярко накрашенного рта темнеет прогал отсутствующего зуба.
– М-м-м? – осведомилась официантка, опершись татуированной рукой о край стола, кокетливо избоченившись так, что из-за края нечистого фартука выглянуло туго обтянутое юбкой крутое бедро.
– По полной программе, – сказал Волк, беззастенчиво разглядывая девушку. – Первое, второе…
– А компот?
– И компот, – согласился Волк. – Граммов двести. Ну и закусочки какой-нибудь…
– Больше ничего не надо? – поцелуйно вытянув губы и поигрывая бедром, проворковала официантка Аня.
– Коли предлагают, чего ж отказываться? – осклабился Волк.
Официантка, игриво покачиваясь, уплыла на кухню. А Волк, придвинув к себе половину пивной жестянки, игравшей в этом заведении роль пепельницы, закурил. Ему заметно полегчало здесь, в прохладном безлюдье, в полумраке. Да еще и официанточка… Можно, кстати, задержаться в этом городке на ночь, гужануться с белобрысой Аней, она явно против подобного времяпрепровождения возражала последний раз классе в седьмом и то – какому-нибудь седоусому трудовику Петровичу. А уж утром продолжить путь. Приятно здесь, что ни говори… Только вот мухи жужжат все назойливее. Больше их стало, что ли?
Он докурил сигарету, подождал немного, закурил еще одну, последнюю. Пачку смял, скатал в кулаке до состояния бумажного шарика, пихнул в пепельницу. А официантка все не шла.
И мухи…
Теперь он уже не сомневался, что их и на самом деле стало больше. Под низким, плохо освещенным потолком клубились целые стаи. Мухи одна за другой слетали к столу, за которым сидел Волк, пробегали ломаным непредсказуемым зигзагом по истертой липкой клеенке и снова срывались в наполненное жужжанием пространство зала. Липли к лицу Волка, он раздраженно смахивал их ладонью, почему-то не встречая сопротивления.
Напряжение вновь стало нарастать в нем.
В кафе так и не объявился ни один посетитель. Тоже непонятно. Маленький городок, развлечений здесь, кроме как нажраться и подраться, никаких не должно быть. А вот поди ж ты…
Наконец-то мягко хлопнула дверь кухни и показалась официантка с подносом. Она подошла ближе, и Волк обомлел: над ее растрепанными пергидрольными лохмами гудела целая туча мух.
