Нана Блик - Лилиан
– Тогда давайте начнём с Румынии. – Я машинально определила точку старта нашего марафона по древним закоулкам Европы. – Жаль, что мы не захватили с собой ни фото, ни видеокамеры. – Мне стало грустно, когда я вспомнила разом все одну тысячу двести девяносто фотографий, привезённых с собой после поездки в Вегас, а ведь мы их толком-то и не успели просмотреть, не говоря уже о снятом видео.
– Ты случайно не об этом говоришь? – Сэм, открывая бардачок в машине, указывал на аккуратно сложенную в него аппаратуру.
– Просто замечательно! – Я смеялась от души, восхищаясь его предусмотрительностью. – Нам нужна новая одежда, а то эта уже выглядит непрезентабельно. Тем более новое приключение нужно встречать с новым лицом.
Когда мы выходили из аэропорта Бухареста, то нас было вовсе не узнать: эдакие американские мажорчики прилетели покорять туристические высоты Европы. Черные кожаные штаны, серая обтягивающая футболка, косуха и ботильоны на высокой шпильке окунули меня с ног до головы в образ пресловутой леди «Вамп». Красота, стервозность и веющая сексуальность затмевали огромную неуверенность в себе и в завтрашнем дне. Парни же, переодевшиеся в обычные джинсы, футболки, кожаные куртки и удобные кроссовки разных цветов и фасонов, выглядели куда скромнее, чем я. Но это и естественно. Женщина – это цветок, блистающий под лучами солнца, а мужчины – это та почва, на которой и растёт этот цветок, и чем почва плодороднее, тем цветок красивее. И, если не касаться внутренних проблем и противоречий, все были полностью готовы к исследованию многочисленных реликвий средневековой Европы.
– Что будем созерцать в этой стране? – Майкл воодушевлённо интересовался, вешая фотоаппарат себе на шею.
– Ох, мой дорогой мальчик, здесь так много мест, где можно вволю спустить с поводка фантазию и предаться забвению, утопая в исторических артефактах. – Я прислонилась своим лбом к голове Майкла, заглядывая в жаждущие новых знаний карие глаза. – Я думаю, совсем не лишним будет хотя бы для повышения уровня образованности посещение, во-первых, самого прекрасного, а во-вторых, самого пугающего из исторических объектов Румынии. – Я косвенно ответила на вопрос Майкла и уткнулась в автомобильную карту, изучая маршрут.
Наше путешествие по просторам Европы было таким непохожим на поездку в Вегас. Если раньше мы в основном наслаждались живописной окрестностью поселений и их особой самобытностью, то сейчас мы погружались в объекты с поистине чудотворной природой воссоздания, наслаждаясь мраморными барельефами, освещающие библейские и мифологические сцены как в замке Пелеш, или восхищались мистическим ореолом, созданным вокруг замка Бран, известного всем как замок знаменитого миру Дракулы.
– На месте Влада Цепеша я бы тоже здесь пожила, уж очень вдохновляющим является живописный пейзаж, открывающийся из окон замка, – произнесла я, выглядывая из окна замка, причудливо построенного на отвесной горе, вершина которой и стала его основанием.
– А мне особенно запомнилась внушительная экспозиция европейского оружия, собранная в замке Пелеш. – Майкл, как я заметила позже, почему-то тянулся к оружию и мог часами разглядывать его, восхищаясь предметами стального искусства.
Погода наудачу благоволила нам и радовала своими ясными позднеосенними деньками. Отвесные скалы и никем нетронутые леса благотворно влияли на восприятие культурных и исторических ценностей, создавая просто идеальную подложку. Лишь воочию осматривая картину под названием «Трансильвания», воссозданную самой Матушкой природой, совсем по иному начинаешь воспринимать такие фамилии, как Цепеш, Батори и Ракоци, словно ощущая, несмотря на огромный поток утёкшего времени, их присутствие среди нас.
– Теперь, когда с Румынией нами покончено полностью, я думаю одарить своим вниманием Италию и посетить Капитолий, Пантеон, Миланский собор и не побрезговать и явиться на территорию «Святого Престола». – Я озвучила новый маршрут, сидя за рулём арендованного красного «Мерседеса», когда мы покидали территорию Румынию. Ещё один плюс в путешествиях по Европе, что можно арендовать авто в одной стране и бросить в другой, компания сама потом её заберёт и передаст в нужный им филиал.
Я и не знала раньше, как же чудесно прикоснуться к древнему, истинному и дышащему полной грудью искусству. Как приятно находиться в самом основании «Вечного города» и слушать биение истинного «Сердца Рима», каменного снаружи, но живого внутри, звучащего в унисон тихой мелодии его жизни уже несколько тысяч лет. Точно так же, как и слышать милое постукивание чистого и открытого сердца Сэма в такт моему очерствевшему сердцу уже не одно столетие. И надеюсь, так будет и дальше. Кроме того Капитолий покорил нас уникальными работами Микеланджело и скульптурными изваяниями Кастора, Поллукса и бронзовой статуей Марка Аврелия. Ну, а два каменных льва, совсем как у нас дома, и подлинный символ Рима – статуя Капитолийской волчицы, вскармливающая младенцев Ромула и Рема, вообще запустили фейерверк в нашем сознании.
– Лили, ты ассоциируешься в моём понимании с этой волчицей. – Эрик, пожимая плечами, обращался ко мне.
– Да? И почему же? Молоком-то я вас не выкармливала, слава земле и облакам? – я хихикала как подросток.
– Верно, не выкармливала, но ты спасла нас, что для меня лично почти одно и то же. – Эрик договорив, запечатлел меня на фото рядом с волчицей.
Европа была просто кладезь совершенных памятников, от которых веяло древностью и историей гораздо больше, чем от других. Подтверждением этих слов можно по праву считать величественный Пантеон, если всерьёз оценивать большой круглый зал храма, источающий всевластие и вечность Римской империи. Некое ядро, отрывная точка, центр, от которого расползается, растекаясь, вселенная.
– Просто не верится, что единственным источником света римские строители сделали вот это сквозное отверстие вверху, – я запрокинула голову вверх и указала пальцем прямо в синее небо. – Они серьёзно полагали, что так их заметит Спаситель? – Я была просто убита наповал римской изобретательностью и смекалкой. Во-первых, свет, проникающий через это окно, действительно заливал светлой краской помещённые в ниши статуи семи римских богов, поочерёдно освещая их, а во-вторых, отверстие имело и практичное применение, используясь для выхода дыма после сжигания на смертном одре принесённого в жертву животного.
– Поражаешься римскому рационализму? – Сэм обнимал меня за талию и слегка похихикивал.
– Не то слово! Скажем прямо, умеют эти римляне совмещать приятное с полезным! – Я удивлённо подняла брови, безусловно восхищаясь их бьющим ключом талантом. Пантеон оказал на меня гораздо большее впечатление из всех памятников культуры, осмотренных нами в Италии.
– Что за чудо! Несмотря на свою величественность и торжественную громадность ему абсолютно не чужды деликатные нотки грациозности и пузырьковой лёгкости, – произнёс Сэм, стоя перед Миланским собором.
– Я смотрю, ты без ума от творения? – иронично произнесла я.
– Ревнуешь? – Сэм захохотал.
– Я думаю, у него нет шансов! – Громкий смех вырвался у меня из груди.
Божественно грациозный и вселяющий трепет в каждое ещё бьющееся сердце беломраморный готический собор в многолюдном центре Милана был просто великолепен, обнажая в своих фасадах умело сочетающиеся друг с другом дух бунтарства и воинственную агрессию с одной стороны и кротость и умиротворение с другой. Но мне больше всего понравилось бессчётное число статуй в соборе. Кроме того здесь можно было также посетить склеп кардинала Борромео и казначейство с внушительной коллекцией уникальных предметов искусства. Сэм был почему-то вдохновлён хранившейся в соборе священной реликвией – гвоздём из креста Христова.
– Жаль, что мы смогли увидеть этот гвоздь воочию. – Сэм действительно был разочарован, что во время нашего посещения святыню, хранившуюся над алтарём, убрали в подсобное помещение.
– Ты, правда, хочешь посмотреть этот гвоздь? – абсолютно не понимая его сожаления, спрашивала я Сэма. – Если да, то я могу это устроить, скажем, сегодняшней ночью.
– Нет, не надо лучше давай посетим Собор Святого Петра. – Меня всё больше и больше настораживало его стремления посещать подобные места, совсем несвойственные нам.
Я совершенно спокойно ступила на территорию «Святого Престола» и вошла в собор Святого Петра. Посещая главный храм Ватикана, душевного волнения я, конечно, не ощутила, но сполна насладилась великолепным архитектурным исполнением самого священного изваяния христианского мира. Меня же больше здесь занимало не то, что собор построен на месте захоронения первого Папы Римского, а то, что над его созданием трудились целые ансамбли мастеров Возрождения, в списке которых числились Рафаэль и Микеланджело. А священностью его я не восхищалась, наверное, в виду своего происхождения.
