Елена Ершова - Царство медное
– Ты должен мне помочь, – прохрипел Ян. – Договор…
Виктора снова затрясло, но теперь от возмущения.
– Плевать я хотел на твой договор! – заорал он. – Я ничего тебе не должен! Ни-че-го! Ты сам нарушил его, и нарушил дважды! Что случилось с пунктом «не причинять никому вреда»?
– Я не хотел, – снова повторил Ян. – Она мне нравилась… – И добавил жалобным тоном растерянного ребенка: – Зачем мне было ее убивать?
Виктор запрокинул голову и истерично расхохотался.
– Зачем? – издевательски передразнил он. – Ты об этом спрашиваешь меня? – Он презрительно сощурил глаза и ткнул в Яна пальцем. – Да потому, что ты чертов садист! Маньяк! Ты это понимаешь?
Теперь Ян снова смотрел на Виктора. Его перекошенное лицо было мертвенно-бледным, единственный глаз широко распахнут, словно от глубокого потрясения. Съехавшая повязка обнажала красновато-белые гребни изуродованной плоти.
– По… жалуйста… – пробормотал Ян.
Это слово он произнес через силу, будто впервые пробуя на вкус. Но именно поэтому в душе Виктора разросся новый взрыв негодования.
– Не говори о том, о чем не имеешь понятия! – зло выплюнул он.
– Так научи меня! – теперь Ян кричал тоже.
И эта эмоциональная волна, до сей поры несвойственная васпе, ошеломила Виктора, сшибла с ног, и он только и мог, что оторопело смотреть в мокрое, изуродованное лицо Яна.
– Ты не знаешь, – лихорадочно продолжил тот, – как жить с этим. Когда не значишь ничего. Лишь расходный материал. Когда в теле не осталось ни одной целой кости. Когда есть только боль. И смерть. Испытываешь сам. Питаешься этим. Изо дня в день. – Он судорожно сглотнул и начал неуклюже подниматься по стене. – И не знаешь другой жизни. Только страх. Только боль. Только насилие. Меня так долго учили этому. Я не умею по-другому.
Теперь он поднялся во весь рост. Стоял, привалившись плечом к стене, и казался еще более жалким, чем обычно. Виктор отступил на шаг. Он вдруг подумал, что не смог бы ударить Яна снова – трогать его сродни тому, что трогать таракана. От этой мысли он слабо застонал, и показалось, сейчас его самого стошнит от омерзения. Если Ян задержится здесь еще хоть на мгновение – его вывернет наизнанку сытным обедом, который они вместе с Лизой заказали в кафетерии гостиницы: тыквенным супом и бараньими отбивными.
– Я не хочу так, – сказал Ян, и его голос почему-то дрогнул. – Я хочу понять, чего был лишен. Все это время. Хочу знать. Чувствовать…
Он выдержал паузу. По лицу градом катился пот, оставляя на коже полосы из грязи и крови. Но мутный глаз подернулся ряской мечтательности, не свойственной ему раньше.
– Любить… – почти неслышно, одними губами закончил Ян.
Виктору показалось, что он сходит с ума. Этот демон, с головы до ног облитый чужой кровью, на счету которого не одна жизнь, сейчас как ни в чем не бывало стоит в его квартире и мечтает – о любви?
Виктору снова захотелось истерически рассмеяться, но вместо этого он сказал:
– Я не верю. Уходи.
Яна затрясло сильнее.
– Пожалуйста, – тихо проговорил он.
Дрожащими пальцами подтянул повязку на место, тыльной стороной ладони утер окровавленный рот. Виктор со злорадством отметил, как на щеке васпы разливается багрянец гематомы.
– Уходи, – повторил он.
– Нет! – Ян подался вперед. Пошатнулся, но не упал.
– Помоги мне, – исступленно попросил он. – Если не ты, то кто?
– Я тебе не верю, – Виктор отступил снова.
– Прошу…
Тогда Виктор сжал кулаки и закричал, распаляясь от отвращения и злости:
– Убирайся, я же сказал! Уходи, ну? Уходи, или я уйду сам!
Он повернулся к Яну спиной.
Холод разливался по комнатам волнами, вздымал ламбрекены штор. Будто снаружи рвалось что-то невообразимое, гнетущее. Что-то гораздо страшнее, гораздо могущественнее Яна, и частью чего был Ян.
Первобытный страх, возникший из ниоткуда, захлестнул Виктора с головой. Он страстно захотел сейчас оказаться от этого места и этого существа как можно дальше.
– Виктор…
Раздавшийся голос, впервые обратившийся к нему по имени, будто хлыстом ударил ученого в спину. В этих звуках было столько отчаяния и боли, что Виктор содрогнулся. Он обернулся, холодея от дурного предчувствия.
Ян все еще стоял, привалившись к стене плечом. Его руки висели плетьми, но теперь в них было что-то, сверкающее бело-голубыми сполохами оточенной стали.
– Я все равно умру, – произнес Ян и поднял нож. – И лучше умереть сейчас. Чем жить чудовищем.
Лезвие вошло в его шею прямо над воротником рубашки. Виктор испуганно вскрикнул, что-то горячее брызнуло ему на лицо и одежду.
… Фонтанчик, бьющий из раны в горле Мириам… Алые капли на свежем снегу…
Лезвие ножа слева направо прочертило глубокую борозду, выпало из разжавшихся пальцев. Комната наполнилась сырыми, хлюпающими звуками. Виктор видел, как Ян выкатил глаз, задыхался, пытаясь глотнуть хоть немного воздуха, инстинктивно поднял к горлу скрюченные руки – организм все еще боролся за жизнь. Но для него теперь все было кончено. Багряный поток толчками изливался между пальцами и липкими черными лужами растекался по новому профессорскому паркету.
22
Призрак в городе
Убитую обнаружила ее подруга, которая зашла узнать, почему Карина Полгар не явилась на работу. Дверь квартиры оказалась открытой, а что увидела там девушка – об этом Майра предпочла не вспоминать. Конечно, она навидалась всякого, но этот стиль убийства, больше напоминающий работу мясника на бойне, казался ей наиболее отвратительным.
Кровь настолько пропитала постельное белье и ковер на полу комнаты, что о химической чистке не могло быть и речи – только выбрасывать, после того как истечет срок хранения вещественных доказательств. В помещении стоял и соответствующий запах, вдохнув который, приехавший на вызов молодой полицейский выбежал на улицу, не в силах сдерживать тошноту.
По результатам предварительного расследования, Карина Полгар была изнасилована, замучена и зверски убита. Убийца нанес ей несколько ножевых ранений в области груди, живота и бедер, затем перерезал горло, но не удовлетворившись и этим, вспорол тело от ключицы до паха.
– Облегчил работу патологоанатомам, – мрачно пошутил Адам из отдела дознания.
Майра не смеялась. Она уже видела подобное раньше, день или два назад.
– Брось, – сказал тогда Адам. – Одного трупа явно недостаточно для того, чтобы говорить о появлении маньяка.
– Труп не один, – возразила та. – Именно так убили двух рецидивистов в Дорожном переулке.
– Ну, кроме похожего способа убийства, эти преступления не связаны между собой, – возразил дознаватель. – Одно дело – бандиты, которые, честно говоря, сами нарвались на нож. И совсем другое – изнасилованная девушка. Пари держу, здесь не обошлось без любовной связи.
Отчасти Майра была с этим согласна.
Проанализировав отчет с места преступления, она поняла, что вряд ли девушку застали врасплох. Замок входной двери не был взломан, ставни окон – закрыты. Не было обнаружено и следов борьбы, а значит, жертва привела убийцу сама.
Вообще, покойная оказалась весьма темпераментной барышней. Об этом в голос говорили ее подруги и сослуживицы. У Карины Полгар всегда было много поклонников, и мужским вниманием она не была обделена никогда. Более того, полгода назад она развелась с мужем. По словам тех же подруг, Карина погуливала от него на стороне, за что подвергалась преследованиям и угрозам. Даже после развода бывший муж Карины, Мирослав Полгар, преследовал женщину, угрожал ей и ее любовникам. Однако дальше слов дело не шло.
В тот же день муж погибшей был доставлен в отделение полиции на допрос.
На допросе Мирослав вел себя совершенно некорректно, плакал, валялся в ногах и клялся в любви к бывшей жене. Да, ревновал. Да, угрожал. Но чтобы убить… Такое ему в голову не могло бы прийти. Нет, алиби у него не было – в ту злосчастную ночь он в одиночку напился до чертиков и очнулся в похмелье только тогда, когда за ним приехала полиция.
Мирослав Полгар был отпущен под подписку о невыезде и стал главным подозреваемым по данному делу.
– Знаешь, что я думаю? – сказал дознаватель, хотя Майре вовсе не требовалось его мнение. – Я думаю, что эта девица вовсю развлекалась с любовником, когда бывший муженек, пьяный вдрызг, ввалился в квартиру и порезал неверную супружницу к чертям!
Майра допускала подобный исход, но все же возразила:
– А как же любовник? Почему Полгар не убил и его?
– Сбежал, – уверенно ответил Адам.
Майра скептически хмыкнула.
– А отпечатки? – спросила она. – Виновен Полгар или нет, но его отпечатков на месте преступления не найдено. Сперма тоже не его.
– Понятное дело, – кивнул Адам. – Сперма любовничка, не иначе. Спрыгнул с бабы – и поминай как звали.
Майра задумчиво хмурилась. Во-первых, она интуитивно связывала это преступление с предыдущими убийствами. Хотя жертвы были не знакомы, происходили из разной социальной прослойки и не были связаны ни по половому признаку, ни как-то еще, их объединяли жестокость совершенных убийств и точность нанесения ран. Как ни крути, а и в том, и в другом случае убийца был хорошо осведомлен об анатомическом строении человеческого тела и, судя по всему, делал подобное не раз и не два.
