Олег Быстров - Зрячий
Противники уже готовы были атаковать меня с двух сторон, когда рядом с криком: «Держи-и-ись!!!» – неожиданно появился Рубец. В его руке был тот самый гросс-мессер, который я видел утром. И оружие, и сам парень были все в крови, но, не теряя ни секунды, мой нежданный помощник включился в драку. Вот кстати! Студенты в кафе тоже бились единым отрядом против всех остальных, видно, так тоже бывает… Но раздумывать над превратностями группового помешательства было некогда.
Гросс-мессер с ходу скрестился с клинком одного нападавшего. Противники, размахивая мечами, выпали из поля зрения. Я сосредоточился на том, что остался передо мной. Он нанес удар сверху, целя в голову, но я поймал его клинок своим, крутанул кисть. Карабела за счет малой кривизны хорошо приспособлена для колющих ударов, и я в глубоком выпаде, вложив в оружие вес тела, вогнал саблю в грудь крепыша. Как раз над вырезом жилета.
Отточенное лезвие с хрустом прорезало грудину, порвало аорту, лицо бойца вмиг стало пепельно-серым, и он начал заваливаться. Помогая себе ногой, я выдернул саблю из падающего тела. Ни одна капля крови не показалась снаружи, вся она излилась внутрь грудной клетки.
Парень рухнул – уже второй мертвец на моей совести! Только за сегодня. Что же это делается, а?! Почему мне приходится обагрять свои руки кровью невинных?! За что мне это…
Я оглянулся. Рубец заканчивал схватку – на моих глазах он отрубил противнику левую руку по локоть. Кровь фонтанировала из раны, парень страшно кричал. Потом, получив удар по правому плечу, упал.
На Арене сражались лишь несколько бойцов. Картинка замедлилась, они двигались как во сне, но не оставляли попыток поразить друг друга. Арена была завалена телами, «кольчуги» и «жилеты» лежали вперемешку, кто-то еще стонал. Вытоптанная трава сплошь была залита кровью. Всё, чего я сейчас хотел, – достать виновника этого кровавого пира!
Я выскочил за бордюр, на кольцевую брусчатую дорожку, что опоясывала Арену, и здесь наконец перевел дух. Секунды хватило, чтоб зажмуриться, сосредоточить взгляд на точке между бровями… Есть!
Изумрудная сеть трепетала, вздрагивала, векторов стало меньше. Часть еще пульсировала рубиновым цветом, другие потеряли яркость и четкость, двигались едва заметно. Как беспомощные инвалиды, пытались они менять направление в опорных точках. Третьи обратились в безжизненные борозды, заполненные розовой мутью – остывающая зола сгоревшего костра. Я понял, что это мертвецы.
Поискал глазами главного виновника всех бед. Вот он! – никуда не ушел, не спрятался, не растворился в череде страшных событий. Висит у верхнего края картинки, взирая холодно и беспристрастно на происходящее. Нет, он не просто наблюдатель! Он действует, поддерживает боевой дух своих пленников, и люди на Арене из последних сил убивают…
Стремительно закручиваюсь в головокружительном волчке – фуэте! Нога хлещет воздух. Чередую фуэте и ан дедан и с ходу выпрыгиваю в высокий жете ан авант, потом в большой падеша – парю над брусчаткой птицей, вытягиваюсь в струнку сам и тяну носок так, что мог бы поразить им противника, точно пикой. Чувство легкости наполняет тело, но вместо восторга я испытываю сейчас лишь ожесточение.
Я не могу изрубить противника мечом, в моем распоряжении только информация, но и она может стать оружием. И я вкладываю в танец весь жар души, всё огромное желание победить. Так сложилось, что только я сейчас могу повлиять на ситуацию.
И ситуация стала-таки меняться. Едва живые векторы перестали атаковать, начали расходиться, меняя направления в опорных точках. Мне показалось, даже окраска поблекла, стала менее воинственной.
Люди на Арене разом прекратили сражаться. Их осталось всего четверо: израненные, обессилевшие бойцы. Они слепо озирались по сторонам, потом начали разбредаться в разные стороны, спотыкаясь, волоча окровавленное оружие по земле…
И тут главный злодей, вектор-дирижер, двинулся к верхней границе картинки, норовя уйти за кромку. Он покидал поле боя! На раздумья не осталось ни секунды. Да и не знал я, если честно, что нужно делать, однако рука с мечом вдруг настойчиво потянулась вверх. Полностью доверившись телу, я принялся крутить клинок против часовой стрелки – вначале кистью, потом от плеча, потом всем корпусом. Секундная пауза – и всё сначала – кисть, плечо, всё тело. И еще – раз за разом!
Я не понимал, зачем это делаю. Попросил бы кто объяснить – не смог бы. Но что-то внутри меня знало – будто горн запел вдруг в сердце высоким и чистым голосом, – и неведомая, но властная сила заставляла продолжать вроде бы бессмысленное верчение. А еще через миг я почувствовал, как создается вокруг меня некая воронка, что-то вроде водоворота, затягивающего в свое кружение энергетику пространства.
Воронка тянула к себе чужака!
И тот затормозил: я почувствовал почти физически, как он напрягся, пытаясь вырваться из моей хватки, и я еще усилил вращение! Люди на Арене остановились, стали оглядываться, искать глазами – меня? Мелькнуло лицо Рубца, залитое кровью…
Тень скользнула по брусчатке, и я еле успел отпрянуть в сторону. Клинок рассек воздух на том самом месте, где я только что находился. Старшина! Пятый оставшийся в живых после страшной рубки.
Вблизи парень оказался еще выше, чем казался издали, – настоящий гигант! Сколько времени прошло с тех пор, как он объявил начало праздника, – час, три, вечность? Мощная шея, плечи, длинные руки и спата с метровым клинком. Да и могло ли быть иначе, чем еще мог быть вооружен старшина сообщества, названного в честь этого самого оружия?
Совершенно дикие глаза, лицо, искаженное гримасой ярости, я понял: он ничего не соображает, себя не помнит! Беззвучно и потому еще более страшно старшина кинулся на меня. Все преимущества были на его стороне: и в оружии, и в силе, и в ярости – я-то не хочу с ним драться, не желаю ему зла!
И я отступил, попятился, пытаясь сбивать чужой клинок и уклоняться, но напор был слишком силен. Удар, еще удар! – я неловко подставил саблю, спата обрушилась всей своей тяжестью на карабелу… и перерубила ее у самого эфеса!
Гигант остановился, воздел руки к небу и победно заревел, а я, воспользовавшись паузой и отшвырнув рукоять сабли, бросился бежать. Вверху виднелся пролом в стене, через который мы с Рубцом входили в цирк. Я кинулся к нему по проходу, в считаные секунды достиг пролома, вылетел из цирка, как снаряд из пращи, и стремглав помчался по дорожке.
Тропинка круто уходила вниз, неровности били по ступням. На миг появилось чувство, что всё это уже было недавно. Конечно! Сейчас всё происходило в точности так, как в процедуре с господином Бревиусом! Вот только вместо безопасной тишины операционной сзади топали тяжелые сапоги преследователя.
Я летел как на крыльях, едва успевая перебирать ногами и вписываться в повороты. Впереди уже виднелась небольшая полянка, что мы с Рубцом проходили утром, – и я лихорадочно соображал, как отделаться от преследования.
Человеческая фигура выросла на пути совершенно неожиданно. Я еле успел вильнуть, избежать столкновения и теперь с трудом тормозил, чудом сохраняя равновесие… Встал, оглянулся и охватил одним взглядом – камзол амазонки на стройной фигурке, краги, ботфорты, широкополая шляпа, из-под которой задорно торчит хвост иссиня-черных волос, по нынешней моде сдвинутый к правому уху. Ева.
Гигант вылетел из-за поворота, размахивая спатой. Инерция движения была столь велика, что казалось, его не остановит даже каменная стена – огромное тело протаранит преграду одним ударом! Но Ева вскинула руку, и я увидел небольшой дамский револьвер. Что она делает? Разве можно остановить бешеного слона выстрелом из рогатки?
Выстрел прозвучал совсем негромко, но голова старшины дернулась. Не снижая скорости, он начал заваливаться набок, спата сверкающим колесом полетела в кусты. Потом огромное тело грохнулось на землю и еще несколько метров скользило по тропинке в туче пыли, пока наконец не замерло у ног девушки – пуля попала прямо в правый глаз…
– Я же обещала подстраховать вас в случае неожиданностей, Мартин – произнесла Ева спокойным голосом. Слишком спокойным, деревянным…
* * *– Где вы научились так метко стрелять? – с трудом восстанавливая дыхание, спросил я.
Надо было хоть что-то спросить. Черт, третий! Пусть убитый не моей рукой, но при моем непосредственном участии. Когда же будет конец череде этих жертв?
– Наш инструктор по стрельбе ставит мне всегда низшие оценки. Говорит, что я слишком невыдержанна. Сюда бы его сейчас… – Голос девушки дрогнул, она всхлипнула.
Ясно, у эксперта шок, а из шока два выхода: либо действие, либо истерика, рыдания, сопли. Я шагнул к ней вплотную, взял за плечи и крепко встряхнул – колыхнулся хвост у правого уха. Рывком развернул девушку к себе лицом – застывшая маска и омуты табачного цвета. Встряхнул еще раз:
