Владимир Прягин - Дурман-звезда
Ясень остановился у огромной витрины из фиолетового стекла. Судя по вывеске, здесь продавались изделия из живого металла. Интересно было бы зайти, посмотреть, но в такие лавки пускают только аристократов. Н у, может, еще купцов-богатеев. А снаружи ничего не увидишь – витрина зеркальная. Если в золоте не купаешься, стой на улице, любуйся собственным отражением.
Он вглядывался, пытаясь понять, насколько изменилось его лицо после возвращения с того света. Вроде особой разницы нет? Физиономия, слава солнцу, не покрылась старческими морщинами. Вот только взгляд как будто чужой. Неприятный взгляд, прямо скажем. Или это ему мерещится? Пить надо меньше, в конце концов. И умирать пореже…
Чертыхнувшись, Ясень отвлекся от своих мыслей и заметил девушку, стоявшую в пяти шагах от него. Она тоже разглядывала себя перед зеркалом. Платок прикрывал лицо, но Ясень узнал глаза – серые с голубым, словно небо осенью. Он уже видел ее однажды, когда впервые приехал в город. В тот день она ждала кого-то на обочине у дороги, а он оглянулся на нее и подумал, что они еще встретятся.
Конечно, он помнит, ведь это было совсем недавно. Две недели назад.
И пять с половиной лет – для нее.
Тьма, все-таки трудно в это поверить. Тогда он встретил ребенка, а сейчас перед ним девица на выданье, да еще и красавица, каких мало. Фигурка на загляденье, еще бы платок сняла.
Интересно, а она его помнит? Хотя с чего бы. Проехал мимо какой-то хрен – мало их, что ли, шастает?
Девушка была не одна – двое крепких мужчин пристроились по бокам. Не ухажеры, а скорее телохранители, подумал Ясень с неожиданным облегчением. Странная троица. Девица одета как зажиточная крестьянка. Откуда охрана? С другой стороны, лицо как у аристократки – он еще в прошлый раз успел рассмотреть. К чему тогда маскарад?
Незнакомцы двинулись прочь, и Ясень, сам не зная зачем, пошел следом – в любом случае это лучше, чем просто бродить без цели. Держался, правда, на расстоянии, чтобы не нервировать телохранителей лишний раз.
Иногда крестьянка-аристократка задерживалась у очередной витрины. Дольше всего разглядывала бальные платья. Спутники терпеливо ждали, бросая цепкие взгляды по сторонам. Ясеню пришлось отойти к обочине и спрятаться за нарядную будочку, где торговали квасом. Наконец, один из сопровождающих деликатно тронул девушку за плечо – прости, мол, пора идти. Та возражать не стала.
Они удалялись от центра. Особняки из белого камня попадались все реже, улицы постепенно сужались. Толпа редела, и Ясень всерьез опасался, что троица может заметить слежку.
К счастью, до самой окраины они не дошли. Девушка и спутники свернули к аккуратному домику с яркими зелеными ставнями. Деревья обнимали ветвями черепичную крышу, и Ясень вспомнил собственный дом, где старая яблоня скребется в окно гостиной. Снова стало тошно и муторно. Он остановился поодаль, не зная, что делать дальше. Текли минуты.
Калитка отворилась, двое телохранителей вышли и, о чем-то посовещавшись, двинулись прочь по улице. Ясень проводил их глазами. Значит, девица осталась одна? Навряд ли. Скорей всего внутри еще кто-то есть. Или все же попробовать?
Он совершенно не представлял, о чем будет говорить с незнакомкой, но ноги уже несли его ко входу во двор.
Окна были задернуты занавесками. Мягко шуршали ветки над головой. Ясень прошел вдоль беленой стены, поднялся на крыльцо, постучал. Не дождавшись ответа, положил ладонь на дверную ручку.
Дверь открылась тихо, без скрипа. Ясень шагнул в полутемные сени. Прислушался. В доме царила сонная тишина, никто не встречал незваного гостя.
У входа в горницу Ясень перевел дух. Тревожно стучало сердце, никак не могло уняться. Похожее чувство он испытал когда-то, стоя на входе в факельный коридор: сделаешь шаг – и все, возврата уже не будет. Боясь передумать, он толкнул дверь и переступил порог.
Девушка сидела у окна, откинувшись на спинку деревянного кресла. Смотрела на Ясеня и молчала. Платок лежал на коленях, светлые волосы рассыпались по плечам, а в осенних глазах таилось что-то, чему Ясень не мог подобрать названия, – то ли угасшее ожидание чуда, то ли надежда, еще не успевшая разгореться.
– Не двигайся.
Ему в спину уперлось острие чужого клинка.
– Меч отстегни, только медленно. Сядь на стул. Вон туда, в углу.
Ясень подчинился и рассмотрел противника – худого смуглого парня в простой одежде и в мягких сапогах, как у охотников-горцев. Да уж, подкрался незаметно, этого не отнять. Еще один – пониже и поплотнее – встал сбоку. Оба держали оружие наготове.
– Ты кто такой? – спросил смуглый.
Ясень вздохнул. Отличный вопрос! Как бы это сформулировать поточнее? Степняк, который чуть было не стал Драконом, но вместо этого сгорел и разбился насмерть, завел знакомство с девой-судьбой, а в личные враги получил жреца из храма Первой Слезы. Ну и, конечно, в узких кругах известен как тварь из тени. Вроде ничего не забыл?
– Я с востока. Обоз охранял.
– А теперь по чужим домам промышляешь?
Ясень пожал плечами. Смуглый приставил клинок к его горлу. Предупредил:
– Не дергайся. Руки за спину заведи.
Напарник-крепыш доставал веревку.
– Погодите, – сказала вдруг девица и встала.
– Что такое? Ты его знаешь?
– Нет. Но я знала, что он придет.
– Не понял.
Она не успела ничего объяснить. Что-то тяжелое ударило в крышу, с потолка посыпалась штукатурка, а потом снаружи донесся мерзкий протяжный визг, от которого по коже прошел мороз.
4
Грохот усилился. Казалось, рассерженный великан раздирает крышу руками, пытаясь добраться до тех, кто спрятался в доме. Хрустнули деревянные перекрытия, дрогнули стены. Оконные стекла треснули, раскололись с печальным звоном. Девушка испуганно отпрянула от окна. Крепыш, собиравшийся вязать Ясеня, бросился к ней, схватил за локоть:
– Уходим!
Он потянул ее к двери.
– Ты! – Смуглый навис над Ясенем, задыхаясь от ненависти. – Это ты их привел, скотина, червяк безглазый!
Его клинок сверкал начищенной сталью, и Ясень понял – если телохранитель сейчас снесет ему голову, то не поможет даже Берег Творения. Но девица, обернувшись на пороге, крикнула:
– Хватит! Оставь его.
– Но он же…
– Оставь говорю!
Смуглый еще пару секунд сопел, прожигая пленника взглядом, потом прорычал ругательство и бросился вон из комнаты. Ясень судорожно вздохнул, приходя в себя. Огляделся, поднял меч и рванул следом.
Уже на бегу он сообразил, что возня на крыше прекратилась. Дом больше не вздрагивал, стало тихо. Ясеню это не понравилось. Он сбавил шаг, осторожно проскользнул в сени. Девица и ее спутники стояли, не решаясь выйти во двор. Переглядывались и вслушивались тревожно. Ясень поднял ладонь – спокойно, мол, я не враг. Барышня кивнула, а смуглый скривился, будто разгрыз подгнившее яблоко.
Крепыш тем временем приоткрыл наружную дверь. Выглянул, посмотрел наверх. Знаками предупредил – не спешите, пока ничего не видно. Сделал шаг на крыльцо. Ступенька скрипнула едва слышно. Разведчик замер, вертя головой, но ничего не произошло. Тогда он сошел на землю, обернулся и снова глянул на крышу.
Глаза его расширились, рука с клинком дернулась.
Громадная птица метнулась сверху – ястреб из тех, что служат одноименному клану. Крепыш, сбитый с ног, заорал, но крик прервался через мгновение. Ястреб рвал свою жертву когтями, кромсал изогнутым клювом. Земля окрасилась кровью, воздух дрожал под взмахами мощных крыльев.
Все произошло слишком быстро – люди в доме ничем не могли помочь. Застыли, глядя на груду окровавленной плоти. И опомнились лишь после того, как птица, отбросив труп, издала хриплый торжествующий клекот.
Смуглый телохранитель отреагировал первым – прыгнул с порога через ступени. Его меч описал сверкающую дугу. Ястреб отдернул голову и тут же, резко и жестко, ударил парня крылом. Тот, потеряв опору, упал спиной на крыльцо. Птица рванулась следом, когтистой лапой прижала руку с оружием. Разинула клюв, вцепилась в горло и дернула, вырывая кадык.
Девушка в сенях завизжала – пронзительно и надрывно.
Птица подняла голову и, как показалось Ясеню, усмехнулась по-человечески. Глаза у нее были почему-то не желтые, а багровые, наполненные огнем. Пернатая тварь задумчиво склонила башку, словно примеривалась к дверному проему.
Ясень понял, что сейчас будет.
Он дернул девчонку к себе, подальше от входа. Вовремя – клюв, измазанный кровью, щелкнул у нее перед носом. Птица почти протиснулась в дверь, но мешали крылья. Рама трещала, а ястреб, хрипя, вытягивал шею. Ясень отвел руку для удара, но проклятая птица уловила его движение и отпрянула назад на крыльцо. Секунду они зло таращились друг на друга.
– Урод, – сказал Ясень.
