Ян Бадевский - Клинки Преддверья
Но есть миры, в которых два солнца. Есть миры с бесконечными днями и ночами, с приливами, накрывающими раз в столетие города существ-амфибий. Есть пустынные и дождливые миры, населенные нечеловеческими расами. Есть миры, в которых твое тело становится более тяжелым. В некоторых местах трудно дышать – виновата разреженная атмосфера.
Есть миры, в которых недолюбливают чужаков.
Таков, к примеру, Дзуар.
Тамошние сообщества являлись закрытыми кланами, Домами воинов. Законы как таковые отсутствовали. Существовал некий священный текст, «Книга Домов», уложениям которой все подчинялись. Предшественник Ольгерда не смог добыть «Книгу», но привел в «Дневнике» отдельные цитаты из нее. Ольгерду запомнились фразочки наподобие: «Сила – в смерти». «Умри позже врага» или «Меч – стена твоего дома». Дзаур был бедным миром. По свидетельству странников, переступавших межзвездные пороги, войны между Домами вспыхивали постоянно. Лидеры Домов сами разрешали конфликты. Дом Уастырджи не вмешивался в кровную вражду и мелкие дрязги. Понятие «страна» у дзуаров отсутствовало. Но имелись земли и пути, подконтрольные определенным Домам. Но границы между владениями условны. Мирные жители и торговцы вправе менять покровителей. У них там что-то вроде каст, насколько понял Ольгерд. Представители этих каст выбирают Дом и подписывают с ним контракт. Дом защищает интересы представителей касты, а входящие в состав объединения ремесленники или крестьяне оказывают встречные услуги.
Сферы влияния на Дзуаре постоянно накладываются. Дома могут внезапно срастись, поглотить друг друга либо разделиться на враждующие фракции. Касты тоже неоднородны. Например, есть каста шахтеров. Каменотесы заключили контракт с Домом Афсати, а рудокопы – с Домом Курдалагона. Эти Дома находились в состоянии столетней войны друг с другом. Таким образом, рабочие одной касты принадлежали к противоборствующим лагерям.
Ольгерд не любил политику. Эта сфера всегда была вотчиной Коэна и властителей, с которыми сотрудничал посредник. Мастер ножей до поры защищал Храм и служил ярлу Ламморы, а затем сопровождал волшебника с Земли в его странствиях. Теперь же ему приходилось самостоятельно принимать решения. Ольгерд больше не был наемником, пускавшим в ход ножи по чужому приказу. Теперь он – ученик Хозяина Дверей. Нужно мыслить самостоятельно. Иначе Посторонних не остановить.
И вновь мастер пожалел о недоступности рун. Незримые энергетические потоки пронизывали ткань мироздания, но лишь в Преддверье братья гильдии владели силой, способной поставить их в один ряд с боевыми магами. Это несправедливо.
Доев кусок лепешки, Ольгерд выпил воды и стал собираться в путь. Мысленно позвал Рыка. В ответ прилетел образ – раздираемая клыками и когтями добыча. Полярный рлок ел.
«Догонишь», – подумал Ольгерд.
И двинулся в путь.
Тропу, ведущую к реке, засыпало осенней листвой, но он умел находить лесные дороги. Его детство прошло в Шинском лесу, а это что-нибудь да значит.
Мастер ножей, сопровождаемый рлоком, шагал весь день по чернолесью, а к вечеру, как и предполагалось, вышел к реке. Безымянная река несла свои воды сквозь плотный строй деревьев. Кривые стволы свешивались с крутых берегов, цепляясь ветками за водную гладь. Корни, подобные щупальцам спрута, врастали в илистые обрывы. Ольгерд двинулся вниз по течению, петляя среди стволов. Между ним и старой мельницей пролегла половина стадии. Вскоре лес расступился, обнажив островок цивилизации.
Ольгерд замер на краю холма.
Ветер шевелил остатки жухлой травы под ногами. Шумела вода, скрипело зубчатое колесо. Здание мельницы было кирпичным, крыша потемнела от времени. Речушку перегораживала плотина, поверх нее и проложили мост.
Мельничный брод.
Интересно, почему жители разных миров, обитающие на реках, так любят слово «брод»? Ольгерд вспомнил свой фермерский дом, в котором жил после изгнания из Ламморы. Там был Мглистый Брод. А Китоград примыкал к Лихому броду. Куда ни плюнь, всюду брод.
Спустившись с холма, Ольгерд двинулся к зданию мельницы. Скрип колеса усилился. Слышалось в этом звуке нечто по-осеннему грустное.
«Приветствую, странник».
Мастер ножей в ответ поздоровался с мельником. Он уже привык к тому, что жители Нирваны почти не пользуются словами. У ниров преобладало телепатическое общение. Наверное, через тысячи лет они вообще разучатся говорить.
Выбрав место почище, Ольгерд сел на траву. Рык пристроился неподалеку.
Что ж.
Надо начинать.
Закрыв глаза, Ольгерд проник в структуру мира, присматриваясь к граням и энергетическим потокам. Вячеслав научил его видеть пространственные складки, пригодные для открытия Дверей. И Ольгерд увидел точку, в которую стекалось несколько потоков незримой силы.
Теперь образ.
Слепок Дзуара.
Перед мысленным взором Ольгерда собралась картинка, вычитанная из «Дневника». Деревянный город, разросшийся на глади бескрайнего кратерного озера. Покачивающиеся на волнах дебаркадеры и платформы, брошенные корабли необычных конструкций, ванты, связывающие воедино ярусы плавучего поселения, шаткие настилы и мостки, якорные цепи, бухты канатов, узкие каналы, образованные бортами и люками. Палубные надстройки превратились в дома, паруса – в палатки, мачты и реи – в опоры для высотных лачуг, слепленных из разного хлама. Город освещался разбухшим диском красного светила.
Всей своей сущностью Ольгерд захотел попасть в плавучий город, принадлежавший водному правителю Донбеттыру. Правитель некогда основал Дом, который и поныне защищал его интересы. По слухам, владыка Дома прожил пятьсот лет.
Донбрандар – именно так называли это место дзуары.
Собравшись с силами, Ольгерд ударил в точку схождения потоков, держа перед глазами образ плавучего города. Почувствовал, как пространственные складки раздвигаются, выворачиваются и формируют Дверь.
Теперь – удержать.
Вячеслав учил, что канал в первые мгновения неустойчив. Надо позволить реальностям двух миров смешаться, проникнуть друг в друга и образовать туннель для перехода. Чем сильнее Хозяин, тем устойчивее Дверь. В прошлом жили мастера, умеющие пробивать вечные Двери по заказу кормчих небесных Скитов. Вячеслав такими навыками не владел.
Когда Ольгерд понял, что канал стабилен, он выдохнул и открыл глаза. Впереди зияла брешь, связывающая отдаленные точки Вселенной. «Дневник» утверждал, что между Дзуаром и Нирваной пролегло триста световых лет. Человеческий разум не в силах осмыслить такое расстояние. Вячеслав объяснил своему ученику, что свет движется быстро, но не мгновенно. Теперь мастер ножей знал: за год свет способен преодолевать определенный отрезок Вселенной. Жуткая бездна, не имеющая границ. Лучше и не думать о таком.
Триста световых лет.
Дверь пульсировала, переливалась светло-синими оттенками. Мерцающий овал, приглашающий войти.
Ольгерд поднялся.
И шагнул навстречу Дзуару.
Глава 8
Рычащая тьма
Весенняя буря надвинулась на Крумск с востока. Тучи накрыли Чудские угодья, потом устремились к вотчине Ратимира. Тичь ходила бурунами, штурмовала быки у подножия Княжеского моста, билась о гранитные уступы пристани в Лощицкой слободе. Ремесленники и торговцы уже перебрались под защиту городских стен. Слобода опустела.
Крумск готовился к осаде.
Утром пришла весть, что старый Турм остался в Мерфе. Под флагами Клана Вепря шел воевать с братом Свенельд – старший сын Хоруга. Теперь он был перевертнем, как и прочие жители Черноболотья. Свенельд помнил, что трон Крумска принадлежит ему по праву рождения. И намеревался сесть на княжение, воспользовавшись поддержкой Мерфа.
Никто не знал, сколько оборотней движется с юга. Все разведчики бесследно исчезли. Ратимир полагал, что они мертвы. Немногие спасшиеся крестьяне говорили, что отряды Мерфа похожи на звериные стаи. С вепрями шли волки, медведи, рыси и пардусы. Села сжигались. Людей убивали. Некоторым предлагали обращение. Кто соглашался – пополнял армию. Отказавшихся съедали.
Ветер прогуливался по крумским улочкам, выл в водостоках, скрипел шильдами лавок и коваными флюгерами. Мужчины и юноши вооружались, бывалые воины мрачно точили клинки под крепостной стеной. Точильные камни вращались, высекая искры из лезвий двуручных мечей, изогнутых топорных полумесяцев, наконечников копий и стрел. Ветераны шепотом рассказывали жуткие истории про оборотней. Новобранцы изображали на своих лицах суровость, но в душе каждого из них поселился страх.
Жители Черных Болот шли убивать. Рвать глотки, кроить черепа, насиловать и грабить. Ничего хорошего грядущая ночь не предвещала. Матери загоняли детей в дома. Торговцы прятали добро в подвалы. Кузнецы не покладая рук ковали оружие.
Тьма сгущалась.
Коэн стоял на крепостной стене, всматриваясь в зубчатую стену леса на горизонте. Небо затянули иссиня-черные тучи. Сверкали далекие зарницы. Доносились громовые раскаты. Окрестные деревеньки обезлюдели. Усилившийся ветер трепал полы плаща волшебника и его бороду.
