Ян Бадевский - Клинки Преддверья

Ян Бадевский

Клинки Преддверья

© Ян Бадевский, 2017

© Художественное оформление, «Издательство АЛЬФА-КНИГА», 2017

Часть первая

Улкундар

Глава 1

Заснеженные террасы

Лезвие перерезало нить, и шарик упал на бронзовую тарелку. Стук разбудил человека, спавшего на деревянной кровати в углу комнаты. Он открыл глаза. Некоторое время вслушивался в завывания вьюги за окном, потом встал и начал одеваться. Человек был худым, но жилистым. Короткая стрижка, серо-голубые глаза, парочка едва заметных шрамов на теле. Ему перевалило за тридцать. Во всяком случае, так казалось. Человека звали Ольгердом.

Снаружи было темно. Первые солнечные лучи еще не достигли улицы Ножей, и над миром царила мгла. Ольгерд чиркнул спичкой, зажег фитиль масляной лампы. Тени отступили. Из небытия выделились предметы.

В комнате – ничего лишнего. Кровать, столик с клепсидрой и бронзовой тарелкой, грубо сколоченный стул, стопка одежды на нем. Книжная полка с массивными томами. Обитый медью сундук под окном. Скромный платяной шкаф, на вид – очень старый.

Стены комнаты сразу приковывали взгляд. Справа от двери – оружие. Нет, не длинные клинки, секиры или моргенштерны. Ножи. Целый арсенал ножей – от метательных клинков с плоскими стальными обухами без накладок до «козьих ножек», юго-восточных танто и редкого для местных широт керамбита. Тут же красовались смертоносные диски чакр и хищные саи. Изогнутые кукри, навыки владения которыми принесли с собой горцы Хо-Шана. Клинки тускло поблескивали в неверном свете лампы. А еще проступали надписи. Изречения на разных языках:

«Руна и нож – это все, что стоит между тобой и бездной».

Забытый язык тер.

Скрипнула дверь. Ольгерд вышел из комнаты, держа в руках лампу. Свет выхватил ступени винтовой лестницы. Вверху – люк, ведущий на площадку для медитаций. Сейчас люк крепко заперт, а площадка завалена толстым слоем снега. Внизу – холл с камином и креслами для гостей, кухня и душ с туалетом. Все. Две жилые комнаты, одну из которых Ольгерд посещал лишь для того, чтобы подбросить дрова в камин.

Но был и третий ярус.

Подземный.

Обитель полярных рлоков, самых опасных хищников планеты. Люди старались держаться подальше от этих тварей. И лишь мастера ножей смогли найти с ними общий язык.

Спустившись на первый этаж, Ольгерд направился к камину. Лампа заняла свое место на полке, украшенной изразцами. Единственная роскошь в доме, построенном для аскетов. Взяв кочергу, Ольгерд расшевелил угли и бросил в жерло камина парочку увесистых поленьев – из тех, что были сложены в прикаминной дровнице. Несколько минут мастер ножей наблюдал за тем, как разгорается пламя.

Минуты.

В начале зимы он не догадывался о существовании этих отрезков времени. Жители Предельных Чертогов воспринимали течение жизни в минутах. Вся эта метрическая система вгонялась в него братьями Круга. Часть подготовки. Вместе с углубленным изучением современной версии тер.

Пламя заплясало в утробе камина. Дом начал оживать. Не дом – Скит. Один из девяти, возведенных на улице Ножей.

Ольгерд быстро помылся в душе. Раньше он думал, что вода нагревается благодаря особой комбинации рун, но все оказалось проще. В недрах скалы скрывались термальные источники. Древний водопровод, проложенный в незапамятные времена. Система нуждалась в починке, но исправно работала на протяжении столетий.

Внизу шевельнулся разум полярного рлока.

Зверь не спал. Он хотел есть и ждал своего… нет, не хозяина. Друга. Вечно голодный рлок в окружении снегов и мнимых созвездий. Страшная городская сказка.

Мастер двинулся на кухню, открыл ледовню и вытащил оттуда большой кусок мяса. Бросил в ведро. Туда же отправилась еще пара кусков. Ольгерд с детства удивлялся прожорливости рлоков и их способности переваривать все подряд. Клыки существа с легкостью разрывали замороженную плоть. Зубы перегрызали и кое-что посерьезнее. Например, руки, закованные в броню и сжимающие мечи.

Ольгерд прошел в центр холла. На нем была шуба и меховые унты. Под шубой – шерстяной свитер. На голове – беличья шапка. Нагнувшись, обитатель дома потянул металлическое кольцо, вделанное в пол. Крышка люка откинулась, выпуская из подполья морозный воздух.

«Приветствие».

Волна звериной радости ворвалась в разум человека. Оба умели вести диалоги без слов. Передавались не мысли, но чувства. Эмпатические потоки, слепки образов, срезы восприятий. Тонкие грани мира.

Ступени даже не скрипнули под ногами Ольгерда. Мастер ножей умел двигаться тихо. Спустившись в погреб, он поежился. Тут было холоднее, чем на отрогах Ливонского хребта. Места, где обитали полярные рлоки, лежали за пределами Беловодья, севернее Родерерка и других промерзших островков, пребывающих во тьме половину года. Небо подвала усеивали колючие звезды, светился красный зрачок Паломника. А еще тут было сияние. Завораживающее, постоянно меняющееся полотнище из текучего зеленоватого огня, скрученного призрачной лентой.

Ноги утопали в снежных завалах.

Мороз стоял злой, трескучий. Стены подвала скрывала магия, подвластная лучшим волшебникам Тверди. До самого горизонта простирались белые намети и льдистые выступы. Пространство казалось бескрайним, но Ольгерд знал, что, если сделать несколько шагов вправо, упрешься в каменную кладку стены. Рык жил в пределах волшебного морока.

Рык.

Прозвище закрепилось за зверем еще с той поры, когда он был маленьким комком белой шерсти. Сейчас к Ольгерду приближалась гора мышц, подкрепленная оскаленной пастью и набором клыков и когтей. Поджарая машина смерти.

Мастер вывалил прямо в снег содержимое ведра. Рлок набросился на еду и принялся жадно ее поглощать. Сытость, удовлетворение. Древние примитивные эмоции. Все это нахлынуло, вторглось в сознание человека.

Рык любил холод. Он мог жить в пустыне, в горах, в лесу, но вымороженные полуночные равнины тянули его с неодолимой силой. Иногда Ольгерд отпускал друга поохотиться на зимних террасах. Людей Рык не трогал – его интересовала добыча посложнее. Дикие козы и хозяйничающие на юго-восточных уступах барсы. Рык был хищником, пожирающим хищников. Порой это странное существо пропадало на всю ночь, порой просилось в комнату на втором этаже. В зависимости от настроения. Но чаще рлок путешествовал ментально – запускал свой разум в далекие края, собирал коллекцию впечатлений. И делился этими сокровищами с хозяином.

Не сегодня.

У Ольгерда не было времени на бесплотные путешествия. Впереди – Знание-на-Перекрестках и крестообразный шрам под глазом. Экзамен на право считаться Наставником Гильдии ножей.

Попрощался с рлоком. Покинул северную ночь, захлопнул крышку люка. Поднялся на второй этаж, провел час в глубокой медитации. Открыл глаза и увидел багровый солнечный диск, заливающий бледным светом террасы гильдии. Серость отступила. Утро в разгаре.

Послышался стук в дверь.

Спустившись по винтовой лестнице, Ольгерд впустил гостя. Им оказался сухощавый рослый мужчина, лицо которого скрывал капюшон. Мужчина был одет в балахон гильдии с меховыми накладками. К самому горлу шла цепочка деревянных пуговиц. Балахон длинный – до пят. Ольгерд увидел седую бороду, разделенную на три аккуратно заплетенные косички, схваченные стальными кольцами. Такую же предстоит отрастить в будущем и мастеру ножей. Гость еще не снял капюшон, а Ольгерд уже знал, что перед ним брат Внутреннего Круга, владеющий Знанием-на-Перекрестках. Наставник Вячеслав.

Наставник переступил порог.

Ветер тотчас швырнул в лицо Ольгерду пригоршню снежинок. Преодолевая сопротивление воздушного потока, мастер захлопнул дверь.

Вячеслав скинул капюшон. Отряхнулся, затопал ногами, избавляясь от налипшего снега. Расплылся в улыбке.

– Готов?

Мастер ножей кивнул.

– Тогда собирайся. Я подожду здесь.

Ольгерд знал, что ему предстоит сложнейшее испытание. Вячеслав собирался сделать из него своего преемника. Это означало, что Ольгерд должен овладеть сложным искусством открывать и закрывать Двери, охранять Твердь и Облака от непрошеных визитеров с той стороны реальности. А еще мастера ножей превратят в странствующего Наставника, готового передать свои знания новым поколениям учеников. За плечами Ольгерда – три месяца жестоких тренировок. Братья Круга обучали его своим техникам боя. Ольгерд учился драться, используя не только ножи и руны, но и всякие предметы, подвернувшиеся под руку. Камень, ветку, обломок стекла. Пустые руки. Карандаш. Теперь он умел видеть в повседневных вещах невообразимую боевую мощь. Ему открылись новые руны. На полках Ольгердовой комнаты стояли книги, которые не суждено было прочесть мастерам ножей с нижних террас. Все эти знания и навыки делились между братьями Внутреннего Круга. Когда-то их было девять.