Валерий Михайлов - Габриэль
Чтобы хоть немного привести себя в чувство, Габриэль решил отправиться на заседание клуба пешком, к тому же из-за множества лестниц и узости улиц этот способ передвижения в старом городе был оптимальным. Не успел он выйти из дома, как промозглый, сырой ветер пробрал его до самых костей. Стояла та мерзкая погода, в какую не спасает от холода и ветра никакая одежда. Мечтая как можно скорее оказаться в кресле перед камином с порцией хорошего подогретого виски, Габриэль прибавил шаг.
Не дай бог в такую погоду ночевать под открытым небом, – подумал он.
Погода и нетерпение заставили его пренебречь этикетом. Не дожидаясь назначенного времени, Габриэль уверенно трижды постучал в дверь Дворца Заседаний. До начала собрания было примерно полчаса.
Монтгомери открыл буквально через минуту. Разумеется, они сразу же узнали друг друга, но ритуал…
– Господин ищет кого-то? – поинтересовался Монтгомери, словно перед ним стоял незнакомец.
– Мне нужен ответ на вопрос, который я не решаюсь произнести, – этот ответ давно уже был у Габриэля в печёнках.
– Боюсь, сударь, вы ошиблись. Здесь нет никого, кто мог бы выслушать ваш вопрос, и уж тем более нет никого, кто мог бы на него ответить.
– Я и есть тот, кто готов его выслушать. Я и есть тот, кто готов дать на него ответ.
– В таком случае, может, вы соизволите назвать себя?
– Я лист, которым играет ветер.
– И что вам сказал ветер перед игрой?
– Он подарил мне вот это, – сказал Габриэль, вручая официальное приглашение Монтгомери.
Когда-то, когда они только что придумали этот диалог, он казался членам клуба мистическим, загадочным, таинственным и чёрт ещё знает каким. Теперь же, когда его приходилось повторять каждый раз, чтобы войти в клуб, он стал казаться всем напыщенной глупостью. Но о том, чтобы отказаться от ритуала, не могло быть и речи.
– Прошу вас, сударь.
– Как дела, Монтгомери? – спросил Габриэль, войдя в дом.
Подобное обращение к Ответственному Секретарю противоречило уставу Общества, но Габриэль мог позволить себе эту вольность.
– Господин герцог приготовил очень интересную программу, сэр.
– Вам не трудно принести мне немного виски? На улице жуткий холод.
– Куда подать, сэр?
– Я буду у себя в комнате. Кстати, если хотите, можете тоже выпить. Порция хорошего виски ещё никому не вредила.
– Вы очень добры ко мне, сэр.
В комнате Габриэль обнаружил заранее приготовленную мантию и парик – обязательные атрибуты любого заседания. Габриэль посмотрел на красивые бронзовые часы, которые шли против часовой стрелки. Оставалось ещё минут двадцать. Он взял с книжной полки первый попавшийся томик и начал читать с середины. Неслышно вошёл слуга с порцией виски.
– Спасибо, Монтгомери.
– Ещё чего-нибудь желаете, сэр?
– Спасибо, Монтгомери, можешь быть свободен.
Габриэль сразу же отнёсся с симпатией к этому уже начавшему стареть человеку. Всю свою жизнь Монтгомери был лакеем, причём лакеем первоклассным, да и человеком, судя по всему, он был неплохим. Примерно за год до того, как Габриэль пристроил его в клуб, Монтгомери потерял со скандалом работу. Ходили слухи, что дело было связано с преступлением или даже с убийством. Скорее всего, его где-то разыскивали, так что получить работу ему было практически невозможно. Только отчаянное положение заставило его обратиться за помощью к Паркеру, чьим дальним родственником он был (по крайней мере, тот так отрекомендовал Монтгомери).
– Ты за него ручаешься? – спросил тогда Габриэль слугу.
– Больше, чем за себя, – ответил Паркер. А его словам можно было верить.
– Хорошо. Я постараюсь найти ему место, а пока, если хочешь, можешь предложить ему погостить у себя.
Больше Габриэль ничего не спрашивал и никогда не напоминал о том, что именно ему Монтгомери обязан своим спасением. Старый слуга был настолько благодарен за это, что готов был пойти за Габриэля в огонь и в воду.
Наконец, часы пробили восемь – время занимать места в Зале Заседаний. Габриэль отложил книгу, достаточно хорошую для того, чтобы, глядя в текст, не отвлекаться от собственных мыслей, и поднялся на ноги. В предвкушении того, что ему предстояло увидеть, он улыбнулся. Пришлось сделать над собой усилие, чтобы вернуть серьёзное выражение лица. Затем он вышел из комнаты и решительным шагом направился в зал заседаний. Там стоял большой круглый стол с пятью удобными креслами. За этим столом вполне могли поместиться ещё 10 человек, так что члены Общества заседали в достаточно свободных условиях.
Над креслом председателя в тяжёлой, дорогой раме висел герб Тайного общества Холостяков. Справа от председателя стоял письменный стол, за которым Ответственный Секретарь должен был вести протокол заседания.
Согласно уставу общество должно было собираться не реже 10 раз в году, а председательствовать должен был по очереди каждый член общества. Главной обязанностью председателя было обеспечение всеобщего веселья. Уставом допускались внеочередные собрания общества. Поводом для такого собрания могла послужить любая идея весёлого времяпрепровождения. На внеочередном собрании председательствовал тот, кто его созывал. Надо отдать должное холостякам, только первое собрание было очередным, да и собирались они в любом случае не реже раза в месяц, а иногда и по несколько раз в неделю.
Роль председателя носила также и церемониальный характер. Дело в том, что за столом члены общества садились так, чтобы сидеть по алфавиту, то есть от личности председателя зависело, где и кто должен сидеть. Наверно, история больше не знала обществ, где личность председателя могла так влиять на происходящее.
Когда холостяки чинно заняли свои места, Артур, исполняющий обязанности председателя, попросил всех подняться для торжественного исполнения гимна: 45 секунд тишины. После гимна была обязательная молитва: 30 секунд тишины.
– Прошу садиться, – разрешил Артур.
– Друзья, – начал он свою речь после того, как с формальностями было покончено, – я собрал вас здесь для того, чтобы объявить о своей помолвке. Я женюсь, господа, и устав требует, чтобы я покинул наше общество, поэтому я предлагаю учредить должность почётного члена общества, чтобы на этом основании принимать участие в дальнейших собраниях общества. Надеюсь, моя женитьба не станет препятствием для моего участия в этих столь милых моему сердцу встречах.
Ответом было гробовое молчание. Никто не знал, что сказать. Габриэль, переживший этот шок несколько раньше, как и Артур, наслаждался, глядя на лица своих друзей. Артур был доволен произведённым эффектом.
– Никогда не слышал более удачной шутки, если только это шутка, – первым нашёл что сказать А.
– В том-то и шутка, что это не шутка, – вторил ему остряк В, – не знаю, поздравлять тебя, дружище, или соболезновать. Решай уже сам.
– Всё зависит от того, какая муха тебя укусила. Лично я не слышал, чтобы ты хоть раз что-нибудь хорошее сказал о женитьбе. Что за внезапность? – проворчал Г.
– Такова воля богов. Сегодня, господа, я собираюсь устроить прощальную вечеринку и отобедать с вами в последний раз в качестве члена клуба.
– В таком случае предлагаю откупорить шампанское и выпить прямо здесь за самого находчивого хитреца, который, практически заполучив красавицу жену, а я уверен, что она у тебя настоящая красотка, уже сейчас думает о том, как, став женатым человеком, остаться одновременно и холостяком. Думаю, лишиться такого члена клуб себе позволить не может, – нарочито торжественно произнес В.
Его речь была встречена аплодисментами.
После шампанского все дружно перебрались в столовую, где на этот раз их встретил Рим эпохи расцвета.
Из огромной, просторной комнаты была вынесена вся мебель. На огромном столе были расставлены изысканные кушанья. В центре находился кальян с лучшими сортами табака и дорогие, изысканные сигары. В комнате их уже ждали очаровательные красавицы, одетые в полупрозрачные римские одежды, которые, скорее, окутывали тайной, чем скрывали прекрасные женские тела. И помогали им в этом тени, отбрасываемые пламенем факелов, которыми освещалась комната.
На следующий день Габриэль проснулся около двух, и это пробуждение стало настоящей путёвкой в ад. Слишком много он вчера выпил и съел, слишком был невоздержан в любви, да и курил значительно больше, чем того требовала осмотрительность, и теперь всё это вылилось в состояние жуткого похмелья.
Не открывая глаз, Габриэль позвонил слуге.
– К вашим услугам, сэр.
Каждое слово слуги отозвалось пульсирующей болью в висках и запрыгало красными искрами перед глазами. Габриэль поморщился.
– Приготовь мне, пожалуйста, ванну, – произнёс он голосом умирающего.
– Ванна готова, сэр, – сообщил слуга спустя какое-то время.
– Спасибо, Паркер.
С большим трудом Габриэль поднялся на ноги и, страшно галсируя, побрёл к ванной, куда он плюхнулся, сильно ударившись локтем о край.
