Елена Звёздная - Тайна проклятого герцога. Книга вторая. Герцогиня оттон Грэйд
У меня нет пути назад. Просто нет. Если бы я знала, если бы хотя бы возникли подозрения, я бы обратилась к капитану Ордасу или же любому должностному лицу в порту по прибытии. Но после ночи, проведенной в Гнезде Орла… И герцог это прекрасно понимал, наняв для меня по договору не гувернантку или компаньонку, а камеристку!
– Печально, конечно, что Ирек воспользовался нежелательным способом влияния, но сожалеть поздно. Ко всему прочему, родовой брак нерушим ни церковью, ни государством, следовательно, император не вмешается, – произнес, словно размышляя вслух, герцог.
Никто не вмешается…
И в то же время:
– Но прошению дали ход, – я не узнавала свой вмиг осипший голос, – следовательно, церковь имеет какой-то расчет.
Лорд оттон Грэйд некоторое время размышлял над сказанным мной, затем согласился:
– Вероятно, так.
Затем добавил:
– Но появись у меня наследник спустя положенный срок, вероятно, попытались бы оспорить законность его рождения. Ко всему прочему, вероятно, рассчитывают нанести удар по моей репутации.
О, да – один из богатейших лордов империи выкрал младшую дочь обедневшего лорда, дабы заключить с ней не какой-нибудь, а нерушимый родовой брак. Очаровательнейший слух, который, несомненно, вызовет ажиотаж в свете!
– Полагаю, – герцог усмехнулся, – свет сочтет, что я полюбил вас с первого взгляда, увидев в лицее Девы Эсмеры, пытался заручиться согласием на брак вашего отца и, не получив оное, решился на воровство.
И так тоже может быть… как ни прискорбно это признавать.
– В столице вы появитесь исключительно в моем сопровождении и только под моим контролем, – продолжил его светлость. – В ином случае святая церковь умыкнет вас еще до того, как вы определитесь с цветом салфеток для фуршетного стола.
– Белый, – отчеканила я, развернувшись от окна и зло глядя на герцога.
– Не обсуждается, – усмехнулся лорд оттон Грэйд. – И да, какой именно белый? Снежный, льняной, дымчатый, амиант, маренго?
Невольно задумалась над его вопросом.
– Вот видите. – Герцог снисходительно улыбнулся. – И пока вы будете раздумывать, меня лишат юной, умненькой, устраивающей по всем параметрам, выдержанной и воспитанной жены. И это будет печально. Садитесь за стол, Ариэлла.
Я осталась стоять у окна. Затем тихо спросила:
– Могу я написать отцу?
– Странный вопрос, – вновь погрузившись в чтение, произнес его светлость.
– Закономерный, учитывая, что вы сотворили с моим письмом матушке Иоланте! – рассерженно воскликнула я.
Глянув на меня поверх бумаги, лорд оттон Грэйд заметил:
– Написать вы можете в любом случае. Даже матушке Иоланте. Другой вопрос – позволю ли я доставить ваше письмо.
Несколько секунд гневно глядя на последнего представителя династии Грэйд, я уточнила:
– Мне следует воспринимать сказанное вами как то, что письмо, написанное мной папеньке, вы несомненно прочтете?
– Несомненно, – подтвердил герцог.
После подобного мне оставалось лишь произнести:
– Доброй ночи, ваша светлость.
И развернувшись, гордо ушла в спальню, к моему бесконечному сожалению, супружескую. Где я нашла в себе силы снять халат, кое-как заплести волосы, лечь под одеяло и, размеренно дыша, удержаться от слез.
– Мне крайне любопытно, – голос герцога раздался в спальне, но я не желала даже думать о том, как давно маг здесь находится, – что именно вы собирались написать отцу такого, о чем мне не полагается знать?
Совершенно не имея сил на объяснение столь простых и всеми воспитанными людьми понимаемых терминов как личное пространство, я лишь повторила:
– Доброй ночи, лорд оттон Грэйд.
И повернувшись на бок, закрыла глаза, наглядно демонстрируя, что не намерена продолжать этот разговор.
Некоторое время в спальне царила тишина. Затем раздались тяжелые шаги, герцог подошел к постели с моей стороны, постоял, в итоге, нагнувшись, подвинул меня, предусмотрительно устроившуюся на самом краю, подальше от предполагаемого места, где собственно его светлость и должен был спать, и сел. Несмотря на праведное возмущение его действиями, я не открыла глаз и продолжала попытки погрузиться в сон.
Лорд оттон Грэйд, посидев так несколько томительных напряженных минут, произнес, скорее утвердительно, нежели вопрошая:
– Вы обижены на меня.
Не сдержавшись, холодно поинтересовалась:
– Вас это удивляет?!
– Бесит, – оказался предельно откровенен герцог.
– Доброй ночи! – прошипела не менее взбешенная я.
В спальне вновь повисла тишина.
А затем произошло то, на что лорд оттон Грэйд имел полное право и чему не смела препятствовать я. И потому, когда тяжелая мужская ладонь, проникнув под одеяло, коснулась моей ноги, я лишь зажмурилась, уткнувшись лицом в подушку, и, отчаянно закусив губы, взмолилась Пресвятому, обращаться к которому уже не могла.
Пальцы осторожно коснулись стопы, скользнули вверх по голени, едва притронулись к колену и вновь спустились вниз, после ладонь герцога замерла, чуть сжимая.
– У меня есть предложение, леди оттон Грэйд, – холодно произнес его светлость. – Вы сейчас прекращаете истерику по надуманному поводу и возвращаетесь к столу, и в этом случае я не буду продолжать эти, явно вам не приятные, прикосновения.
Вероятно, иногда, под влиянием сильных эмоциональных потрясений, а также счастливого осознания, что мой отец вовсе не продавал меня одному из жесточайших лордов королевства, в душе происходят странные изменения, сказывающиеся на поведении. И возможно, именно поэтому, вопреки всем доводам разума, я подскочила на постели и, прикрывшись одеялом, разъяренно произнесла:
– У меня также есть предложение, лорд оттон Грэйд. Вы сейчас молча оставите меня наедине с осознанием, что у меня имелся шанс избежать этого брака, и как минимум не будете требовать от меня невозможного, а именно очередной трапезы в состоянии изматывающего морального давления!
На мгновение воцарилась тишина, в которой мы с его светлостью прожигали друг друга полными ярости взглядами. Затем герцог рванул ворот черной рубашки, ослабляя его, криво усмехнулся и совершенно спокойно произнес:
– Ты же понимаешь, что настолько явное неподчинение я не могу оставить без наказания.
Несмотря на появившийся в груди страх, язвительно заметила:
– Понимаю, правила дрессировки обязывают наказывать за малейшую провинность.
Глаза оттон Грэйд сверкнули металлом, и он зло произнес:
– Дрессировка? Нет. Банальное требование уважать меня как супруга и повелителя.
– Требование уважать?! – мой голос сорвался на визг. – Нет, ваша светлость, вы требуете подчинения во всем, включая незначительные мелочи!
Усмешка и провокационное:
– А вам, моя дорогая, неизвестно, что жизнь состоит из мелочей?
Выразительно оглядев спальню его светлости, я заметила:
– В вашей жизни, лорд оттон Грэйд, практически не существует мелочей. Вы их не терпите, и ваши личные покои тому прямое подтверждение.
Усмешка превратилась в улыбку, и его светлость поинтересовался:
– Какое отношение моя спальня и личное пространство имеют к вашему прямому неподчинению?
Вопрос был поставлен таким образом, что оставалось ответить лишь:
– Никакого.
Его светлость кивнул, затем спокойно произнес:
– Все же не могу понять, что настолько выбило вас из колеи, что вы утратили восхищающую меня выдержку? Сообщение о том, что Ирек ментально воздействовал на вашего отца?
И я осознала, что в проницательности последнему представителю династии Грэйд не откажешь. Вынужденно кивнула.
Приняв мой ответ, герцог продолжил:
– Вы были обижены на отца за то, что он подписал брачный договор?
Я вновь была вынуждена кивнуть, ответить что-либо оказалась не в состоянии. Улыбнувшись, лорд оттон Грэйд произнес:
– И вы собирались написать ему, что у вас все замечательно, вы в браке и намерены оставаться леди Грэйд?
На этот раз я ответила скорее настороженным взглядом, нежели согласием. Ибо в этот миг у меня сложилось впечатление, что его светлость читает мои мысли.
– Ариэлла, – герцог протянул руку, коснулся моего лица, провел пальцами по щеке, – а вы не думаете, моя дорогая, как сильно поставили бы под удар вашу семью после подобного послания?
В душе все похолодело.
– Вот видите, – в голосе лорда оттон Грэйд промелькнула нотка укоризны, – стоит всего лишь отбросить эмоции, и становятся очевидны причины моего требования об ознакомлении со всей вашей личной перепиской.
С трудом сглотнув, я все же возразила:
– Отец должен знать, что я жива, и… что я…
– Хорошо, я позабочусь об этом, – уверенно произнес герцог. – Но о вашей судьбе ему передадут лично, без писем, которые, несомненно, перехватят. И, Ари, – взгляд стал суров, – если ваша семья дорога вам, не демонстрируйте свое отношение. Не стоит указывать противнику на свои слабые места.
