Олег Быстров - Зрячий
Похоже, я слегка задремал – сказывалось напряжение предыдущей ночи, а полумрак и тишина музейного зала очень этому способствовали. Острое чувство тревоги заставило вздрогнуть. Опять, как тогда, в двадцать втором кабинете, стало вдруг зябко и заторопилось, засбоило сердце. Электрические светильники давали достаточно света, и я увидел, как под высоким сводчатым потолком с легким хлопком развернулось гигантское птичье крыло.
Оно жило своей потайной жизнью: чуть вздрагивало, трепетало и в то же время – я уверен! – было плотным и жестким, с бритвенно острым краем.
Я вскочил и кинулся к выходу, точнее, попытался это сделать, потому что крыло крутнулось на месте и спикировало в мою сторону. Острие нацелилось прямо в грудь, и мне с трудом удалось отскочить. Путь наружу оказался отрезан необычным, но грозным противником. Свободного пространства передо мною осталось примерно пять на пять метров. Рядом возвышалась стойка с мечами…
Крыло совершило в воздухе крутой пируэт, зацепив стену – брызгами полетела штукатурка, на беленой поверхности осталась глубокая борозда. Противник замер, готовясь к новой атаке.
Что же это творится, а?! Неведомый враг настигает меня повсюду – ввергает в гущу кровавой драки, превращая безобидных обывателей в бездушных убийц, машет над головой своими отточенными крыльями, гоняет меня, как мышь по углам! А я – мне так и бегать, спасая свою шкуру?! Нет уж, я не позволю прикончить меня хладнокровно и безнаказанно!
Страх пропал, появилась ярость.
Одним прыжком достиг я стойки с мечами и ухватил первое, что попало под руку. Им оказался двуручный фламберг – пятикилограммовый гигант с волнистым клинком до полутора метров. Таким можно пользоваться как увесистой дубиной.
Крыло шевельнулось, встало вертикально и теперь походило на нож громадной гильотины. А дальше – представьте себе исполинского повара, шинкующего колоссальным ножом невидимую гигантскую морковь! Точно такими же невероятно быстрыми рубящими движениями крыло-гильотина начало нарезать воздух от потолка до пола, неумолимо приближаясь ко мне.
Я попытался найти зазор в этом дьявольском движении – тщетно! Крыло занимало все пространство от стены до стены! Путь к бегству был отрезан…
Я стоял, выставив вперед двуручник, и понимал, что осталось только драться. Из чего состоит крыло? поддастся ли оно металлу? – этого я не знал, но выбирать не приходилось. И в миг, когда колоссальное лезвие приблизилось вплотную и начало падать, я качнул тело и рубанул по кругу, встретив опасную диковину мощным – по диагонали снизу вверх – ударом!
Клинок врезался на противоходе в темную клубящуюся ткань, брызнули алые искры, и в следующий миг крыло смялось, потеряло форму и утратило упругость. А вместе с этим и опасность.
Как раненое животное, чуть ли не поскуливая, оно отскочило к дальней стене. Ага! Не нравится?! Попробовало моего меча?!
Но сражение еще не закончилось. В следующий неуловимый для глаза миг крыло восстановило форму, налилось пружинной силой и стало на бок, напоминая теперь острие ножа. А еще через мгновение этот гигантский нож стремительно двинулся в мою сторону…
Сомнений, что противник способен легко рассечь мое тело, не оставалось ни малейших! В последнюю секунду я отступил с линии атаки, сильным ударом погрузил клинок в клубящуюся черную ткань почти по гарду и вцепился в рукоять, почти повис на ней, удерживая меч. Крыло продолжало двигаться, вспарывая самому себе – так и хочется сказать «брюхо», но нет брюха у крыла! – что? – эту самую ткань, плоть, черный как сажа туман, из которого состояло…
Опять летели фейерверком алые искры, я изо всех сил держал двуручник в прежнем положении, и крыло сдалось. Оно не распалось, как я ожидал, а снова скомкалось. Как бы свернулось. Крутнулось волчком и исчезло с легким хлопком.
Я стоял, тяжело дыша, посреди пустого музейного зала, сжимая в руках огромный меч с изогнутым, как змея, клинком. Было совершенно тихо, и я силился понять – может, всё здесь произошедшее мне привиделось? Может, я задремал в уютном кресле и утомленный мозг породил образ врага и сцену боя?
Вот только в воздухе остался неприятный запах плесени и влажной земли, а на стене зала – глубокая царапина, след первой атаки.
Я едва успел вставить меч в стойку, как вошла служительница.
– Вы закончили, господин? Подошло время закрывать музей…
– Да, благодарю вас, мне действительно пора уходить, – промолвил я, с трудом выравнивая дыхание.
Ноги едва держали меня, но, покидая зал, я сумел спросить почти обычным голосом:
– А что это за свежая царапина на стене?
– Царапина? – удивленно откликнулась женщина. – Недавно меняли стеллажи и стойки. Наверное, повредили рабочие… Обязательно скажу младшему смотрителю, чтобы заделал.
Я кивнул и покинул здание.
Всего лишь проулок отделял Музей древностей от проспекта Свершений. Я вышел на залитый огнями простор. Солнце село, и здесь начиналась бурная вечерняя жизнь: ярко горели электрические фонари, мерцали красочные витрины дорогих ресторанов, модных кафе и казино. Распахивались двери заведений, впуская хорошо одетых мужчин и женщин – степенных и вальяжных, веселых и беспечных. Отовсюду доносились музыка и смех.
По проезжей части двигались сплошным потоком экипажи и сверкающие авто, гудели клаксонами, лошадиное ржание смешивалось с рычанием моторов. Размахивал жезлом неизменный жандарм-регулировщик.
Люди спешили жить, торопились к счастью, успеху, удовольствиям. Никто не чувствовал и тени опасности, нависшей над миром. А я вздрагивал при мысли о кафе.
Можно зайти в отдел, директор и Ева наверняка еще там, но делать этого я не буду – отчитываться нет сил. Да и что я скажу? Что весь день читал древние сказки и подшивки старых документов? Это можно доложить и завтра, а выводы делать еще рано.
То, как бился с крылом? Так я и сам не уверен, было ли это на самом деле. Задремал утомленный оператор, привиделось что-то, спросонья помахал мечом. Хорошо хоть ничего не разбил. Стена поцарапана? Так, может, сам и поцарапал, неуклюжий. Или действительно рабочие выносили старые стеллажи…
Вот только для меня всё произошедшее было совершенно реальным. Я точно знаю, зацепи меня крылышко по руке – отсекло бы руку, обвались сверху – порубило бы в фарш. Неаппетитные кровавые куски мяса на полу музейного зала. И для меня всё это – знак того, что я на правильном пути.
Кому-то очень не нравится направление моих поисков, а значит, надо продолжать. Теперь абсолютно понятно – это война, а на войне как на войне. И вопрос можно поставить просто и однозначно – или ты найдешь его, оператор Мартин, найдешь и приведешь в стойло – к директору, Еве, Серому, – но в темницу, каземат… В клетку, как опасного свирепого зверя. Или он тебя убьет, оператор Мартин. Без сомнений и сожалений.
Увы, не смогу я воспользоваться добрыми советами агента Серого и даже выполнить прямой приказ директора Аусбиндера – общаться только с приличными людьми и изучать документы. Потому что я теперь на тропе войны. Я – обозленный и жаждущий драки Мартин из приюта, готовый смять любого, кто посягнет на мое достоинство. Потому что я теперь точно знаю – победить противника можно, только сунув руку в пасть черту. Вооруженную руку. И я это сделаю – суну ее и вырву аспиду ядовитое жало! И пусть он хоть тысячу раз при этом назовется птицей!
Завтра же с утра займусь фехтовальщиками. И домой, в любимую мансарду, пить ром в одиночку – не пойду. Не до рома мне теперь, нужно искать зверя, открывшего на меня сезон охоты…
И я свернул на улицу Усталых Грез.
Глава 3
Интересно порой складывается судьба. Живет человек неторопливо и размеренно. Ходит изо дня в день в привычную контору, на верфь, в мастерскую, выполняет знакомую до мелочей работу. Когда интересную, а когда и не очень, но всем вроде доволен. Всё воспринимает как должное и не мыслит себе иного существования. А потом вдруг – бац! – словно включили свет в полутемной комнате! И всё знакомое и привычное тут же оборачивается новыми гранями. Вроде очертания прежние, а суть, значение, смысл – другие.
Раньше я думал, что пора резвой юности давно прошла. Приют, скитания с цыганами, бродячий цирк – тогда невзгоды и неожиданности были обычным делом, скорее повседневностью, чем исключением. Но потом началась учеба в Академии Прикладных Знаний, служба в АСА, отдел – я привык считать себя обычным столичным жителем. Пусть уникальной профессии, но рядовым гражданином Республики, каких много. И жар, и пыл юного сердца в далеком прошлом. А теперь?..
Я смотрел на Еву Марию как на недосягаемую звезду, холодную красавицу аристократку, холеную и неприступную. А теперь?.. Мне казалось, что общая цель объединила нас, но не как заговорщиков, не деловыми партнерами мы с ней стали, а… кем?
Историческое фехтование, приключения, разгадывание страшных тайн – всё это мне заменили процедура и финт, возможность влиять на чужую судьбу. А сейчас я чувствовал холодок опасности между лопаток, легкую дрожь в теле, возбуждение в крови – и не сказать, чтобы всё это мне не нравилось! Что ж, я готов вновь, как в былые времена, взять оружие в руки и броситься в бой?! Не считаясь с последствиями и потерями?..
