Игорь Негатин - Рысь Господня
Надо признать, что в те далекие времена правила таких поединков еще не приобрели всю изящность и арифметическую стройность последующих времен. Кодекс основывался на неких неписаных правилах, которые, что уж греха таить, часто нарушались обеими враждующими сторонами. Множество раз соперники поступались своей честью и вероломно нападали на своих врагов, когда те были не готовы к схватке. Увы, история вынуждена признать, что такие нападения случались даже под сенью Святой Церкви.
Глава 25
– Барон, убейте этого… юнца и едем обедать!
– Еще одно слово, сударь, – не поворачивая головы, процедил Орландо де Брег, – и после этого поединка начнется другой. Только вашим соперником будет не этот достойный юноша, а я. Желаете рискнуть своей шкурой?
– Вы меня не так поняли, – смутился мужчина.
– Зато вы меня прекрасно слышали!
Спутник моего противника, представившийся как шевалье Дампьер, густо покраснел и отвернулся, наблюдая, как барон снимает плащ и готовится к схватке. Как бы я ни был напряжен, но события тех далеких времен намертво врезались в память. Орландо был прав, утверждая, что первый поединок, как и первая женщина, запоминаются навсегда!
Позже, когда мне удалось ознакомиться с трудами известнейших мастеров клинка, я был слегка удивлен, что новшества, которые они выдавали за результаты своего опыта и долгих размышлений, были мне известны гораздо раньше из уроков мастера Уэшема. Так или иначе, но это было потом…
Барон, судя по его виду, весьма пренебрежительно отнесся к предстоящему поединку. Правила, оговоренные нами, не предусматривали иной защиты, кроме дублетов, а оружием должны были послужить наши мечи и кинжалы для левой руки. Астор де Мелло расстегнул дублет до середины груди, словно ему было невыносимо жарко, и презрительно скривился:
– Ну, вы готовы, наконец?
– К вашим услугам!
В голове мелькнуло вечно недовольное лицо Барта Уэшема, который стоял перед своими воспитанниками и рычал: «Раздери вас дьявол, проклятые бездельники! Работайте ногами! Играйте! Играйте со скрещиванием и не будете повержены!»
Скрестились клинки, и время остановилось, заиграв солнечным блеском на смертоносной стали. В висках стучала кровь, отмеряя мгновения наших жизней. Удар! Мой противник был нетерпелив, рассержен, а движения напоминали о конной стычке, когда удары наносятся не глядя, компенсируя точность количеством и силой! Барон рубил, нанося широкие и сильные удары, которые я парировал, стараясь удержать его на должном расстоянии и не попасть под левую руку, угрожавшую мне кинжалом.
Лязгнули клинки, словно завязанные в тугой узел. Я на самом деле умудрился связать их бесконечной игрой, не давая разомкнуться. Барон сильнее! Дьявол! Сильнее, опытнее и злее, но это чувство ему и мешало! Он злился, а я кружил вокруг, прощупывая оборону в поисках бреши.
Выпад! Еще один! Я нанес его с такой скоростью, что де Мелло едва успел парировать мой удар. Барон замешкался, уходя в сторону, и нанес ответный! Широкий, абсолютно ненужный и опасный удар! Опасный для него самого! Парирую, скрещивая наши мечи и позволяя его клинку скользнуть вниз. Резкий шаг вперед и… Выпад! Чувствую, как мой меч пробивает грудь барона. Он еще жил. Жил и пытался уйти от удара, но было поздно. Все! Это смерть.
– К вашим… – Я попытался отсалютовать, но меня вдруг повело в сторону, и пришлось опуститься на одно колено, чтобы не рухнуть в снег. – К вашим услугам, барон!
Я тяжело дышал и даже не обращал внимания на людей, которые нас окружали. Спутник барона, казалось, еще не верил, что схватка закончилась. Закончилась самым неожиданным и трагичным для Астора де Мелло образом…
Когда поднял голову, то увидел, что сержант городской стражи, присутствовавший на поединке, уже мирно беседует с шевалье де Брегом. Судя по довольным ухмылкам, Орландо рассказывал очередную историю о своих амурных похождениях. Нет? Возможно, что я ошибся. По моей руке текла кровь, но рана не беспокоила. Даже не помню, как ее получил. Перед глазами стояло лицо убитого барона, а точнее – безмерное удивление, сквозившее в затухающем взгляде. Барон умер и, надеюсь, не слишком мучился перед смертью.
– Requiem aeternam dona ei, Domine… – прошептал я[13].
– Однако вы неплохо заработали, мой друг! – раздался голос де Брега. Он подошел и посмотрел на меня: – Вы ранены?
– Пустяки. Царапина.
– Слава Богу, – кивнул он.
– Простите, но я не понял, о каком заработке вы говорите?
– Ваша добыча, – пояснил шевалье. – Понимаю, вы слишком возбуждены и совершенно забыли о законных трофеях. Я взял на себя смелость и позаботился о вещах погибшего.
– Трофеях?
– Очнитесь, Жак! – Он положил руку на мое плечо и тряхнул. – Вещи, которые находятся на теле убитого, принадлежат вам! Это закон. Вы слышите меня?
– Да, конечно. Извините, я немного растерялся. Признаться…
– Не знаете, как поступить?
– Да, именно так.
– Хотите совет?
– Очень… Очень буду вам благодарен. – Я не выдержал и сел прямо на мерзлую землю. День был морозным, но мне было жарко. По щеке катилась капля горячего пота. Я зачерпнул пригоршню снега и вытер разгоряченное лицо.
– Вы должны взять оружие, деньги и украшения. Часть денег надо бы отдать сержанту, который засвидетельствует законность этого поединка перед городскими властями. Конечно, можно и не давать, – усмехнулся де Брег, – но лучше заплатить. На будущее. Кто знает, Жак, вдруг вы опять кого-нибудь убьете?
– Боже меня упаси!
Трофеи, о которых упомянул шевалье де Брег, были уже собраны и выложены на плащ. Разумеется, взгляд упал на оружие, которое только что угрожало моей жизни. Меч? Да, этот клинок привлекал внимание! Вороненое лезвие, плавно сужающееся к острию, было украшено золотыми насечками. Рукоять с массивным навершием и вычурный эфес из трех плавно изгибающихся дуг, хорошо защищающих руку от ударов. Кроме этого, был кинжал для левой руки с глухой защитной пластиной и длинным изогнутым перекрестьем, носящих название «крабьи лапки». Отдельно лежал пухлый кошелек, две золотых цепочки, застежка с плаща, рубиновая брошь и четыре перстня.
– Это все мое?
– Разумеется.
– Мне надо выпить, – неожиданно хриплым голосом сказал я. Де Брег посмотрел на меня и после небольшой паузы кивнул:
– Да, пожалуй, стакан горячего вина не помешает. Кстати, как вы относитесь к папской треске, поджаренной на прованском масле?
На следующее утро я стоял во дворе и наблюдал, как Пьер разбирает хлам, сваленный в пристройке. Все эти разбитые кадушки, тряпки нужно было выбросить и подготовить место для лошади, которую я до сих пор не забрал из конюшни Гая Григориуса. Неожиданно слуга выкатил большую, потемневшую от времени лохань. Вспомнив о купальне в монастыре Святой Женевьевы, я приказал ее убрать в сторону.
– Зачем, сударь?
– Мыться. Ты же не хочешь заболеть?
– Все хвори от Господа, – вздохнул Пьер, – за грехи наши.
– Болезни от дьявола, а Господь лишь дозволяет их существование!
– Зачем? – вытаращился этот увалень.
– Затем, чтобы испытать нашу твердость в вере и убедиться, что мы не погрязли в грехах! Отрицая чистоту телесную, ты позволяешь себе лениться! Разве это не грех?!
– Грех, сударь! – Он опять вздохнул и виновато сложил руки. – Страшный грех!
– Сегодня позволяешь своему телу закостенеть в грязи, а завтра позволишь проникнуть грязным мыслям в свою душу?!
– Нет, сударь! Боже меня упаси! – Пьер даже перекрестился.
– Вот и прекрасно! Ступай, принеси и нагрей воды.
– Ох, святые угодники… Мыться?! В такой-то холод?!
– Будешь дерзить – заставлю мыться на улице!
– Браво, Жак! – раздался голос де Брега. – Жизнь в монастыре не прошла даром!
Я обернулся и увидел Орландо, который вошел во двор и теперь смотрел на бедного Пьера, который катил купель в сторону и что-то бурчал себе под нос. Дождавшись, когда он зайдет в дом, де Брег подошел ко мне и горестно вздохнул:
– Не будь я с вами знаком, Жак де Тресс, то подумал бы, что вы на самом деле исчадие ада, посланное на землю, дабы наводить смуту и разжигать войны.
– Бог с вами! – не понял я и нахмурился. – Что-то случилось?
– Что? Это вы меня спрашиваете?! Вы, как выяснилось, убили человека, который прибыл в Баксвэр, чтобы встретиться с одной высокопоставленной особой. Отец настоятель просто в ярости! Он готов собственноручно возвести вас на костер! Разумеется, я объяснил, что поединок был честным и проведен по всем правилам. Покойному барону, да упокоит Господь его душу, стоило вести себя чуточку поскромнее в чужом городе, но…
– Барон де Мелло должен был встретиться с отцом настоятелем?!
– Вы догадались? Как мило! Представляю, как будет рад его преподобие отец Раймонд.
